Повелитель гномов - Маркус Хайц

Все улеглись вокруг костра, Джерун же нес вахту.

«Я должен найти какое-то решение, я же их лидер». Тунгдил беспокойно ворочался с боку на бок. Если он ничего не придумает, то будущее Потаенной Страны будет печально. Заснуть с такими мыслями было нелегко.

Никакого озарения Враккас Тунгдилу не ниспослал, и ранним утром они выступили. Они продолжили путь в Красные горы, ведь, возможно, там они смогут найти какой-нибудь выход при помощи Первых.

— У нас все получится, — твердо решил Тунгдил, надевая вычищенную кольчугу.

Андокай ехала на лошади вместе с Родарио. Сперва он обрадовался, что сможет усадить волшебницу перед собой и героически опекать ее, при этом прикасаясь к ее телу. Но этого не произошло. Вспыльчивая сняла с лошади седло, чтобы было больше места, и потребовала, чтобы Родарио сидел перед ней, а она сама будет держать поводья и управлять лошадью. Фургас не смог не отпустить пару насмешливых замечаний.

Ночью снег укрыл землю слоем в полтора локтя, поэтому лошади шли впереди, расчищая пони путь. Все ехали цепочкой, а процессию замыкал Джерун, и казалось, будто одна из статуй ожила и отправилась следом за путниками, потому что в мертвых стенах ей стало слишком скучно. Пробираться вперед этой странной группе становилось все сложнее. Зима вступила в свои права, и теперь животные не могли двигаться так же быстро, как раньше. Тунгдил понял, насколько важны были тоннели со скоростными путями, позволявшие быстро попасть к Первым и в Серые горы. Если они отправятся пешком или даже верхом, это будет слишком долго. Путь в двести миль, который они преодолели за неделю, они проехали бы по рельсам за один или два дня.

Устроив привал, Тунгдил решил еще раз поговорить с волшебницей о том, как она нашла их.

— Это было не очень-то сложно, — объяснила она. — Я вернулась из Внешних Земель, поговорила с гномами и воспользовалась тем же тоннелем, что и вы. Я вышла из тоннеля неподалеку от Мифурдании, Джерун обнаружил ваши следы, и все остальное было легко. Группа гномов всем бросается в глаза. Кстати, это упрощает задачу и альвам. — Она взглянула на Нармору, помогавшую Фургасу собрать в котелок снег, чтобы растопить его над костром. — Эти актеры… почему они увязались за вами? — Волшебница перевела взгляд на Родарио.

Тунгдил рассказал.

— Вот как. Значит, у Нарморы много талантов, — тихо рассмеялась она, узнав, что девушка взломала замки на двери города. — Ты видел пьесу?

— О, да. Она называется «Правда о Нудине Любознательном, который при столь чудовищных обстоятельствах превратился в Нод'онна Двуликого, накликавшего на Потаенную Страну несчастье». Кстати, все места в театре были раскуплены.

— Название длинновато, — улыбнулась Андокай.

Тунгдил впервые увидел ее улыбку и подумал, что веселье идет ей больше, чем суровость, которую она обычно демонстрировала. В этот самый момент Родарио поймал ее взгляд и улыбнулся в ответ, думая, что ее улыбка была адресована ему.

— И он действительно талантлив, этот Невероятный Родарио. Такое прозвище у него неспроста. Мне кажется, у него в каждом городе по возлюбленной, — объяснил он.

— Все понятно. А кто играл меня?

— Этого я уже не видел, потому что мне пришлось выбежать из театра за вором, досточтимая волшебница. — Он махнул рукой Родарио. — Можем у него спросить.

Актер поспешно подбежал к ним, представ перед Андокай.

— У нас лучшие актеры в Потаенной Стране, досточтимая волшебница. Вас играла Нармора, ведь ее навыки владения оружием достаточно хороши для того, чтобы соответствовать вашему уровню. — Отвечая на ее вопросы, лицедей рассказал ей о пьесе.

— И как тебе пришла идея именно так показывать историю распространения Мертвых Земель и изменения Нудина? — перебила его Андокай.

— Я много слышал об этом, перечитал древние легенды и, следуя зову искусства, смешал все это в произвольном порядке, — просияв, заявил он. — Вам нравится?

— Все это поразительно близко к истине, во всяком случае, в отношении того, что касается изменения Нудина, — заметил Тунгдил.

— О, — искренне опешил Родарио. — Значит, искусство вновь доказало, что в нем есть зерно истины, не так ли?!

— Благодарю, ты можешь вновь возвращаться к костру, — неприветливо отшила его Андокай. — И не забудь переписать пьесу, ведь я еще жива.

— О да, несомненно, вы живы, почтенная волшебница, — слащаво протянул он, заглядывая в глубины ее голубых глаз в отчаянной попытке растопить ее сердце. — Мужчина, коему…

— Уходи, — отрезала она, повернувшись к Тунгдилу.

Великолепная улыбка Родарио мгновенно погасла. Казалось, даже его бородка приобрела грустный вид.

— Ну, раз вы настаиваете. — Слащавости в его голосе больше не было.

— Глядите-ка, павлин подобрал свой хвост и обратился в бегство, ведь ему дали от ворот поворот, — рассмеялся Баврагор, наблюдавший за этой сценой. — Она ему зубы-то пообломает, этому актеришке. — Он потянулся за бурдюком, напевая песню.

— Не пообломает, — уверенно заявил Фургас, укладываясь на спину. — Родарио редко сдается, если уж он захотел завоевать сердце женщины. Своей холодностью она лишь науськивает его. — Поцеловав Нармору, он покрепче сжал ее в объятиях. — Когда-нибудь ему придется прекратить игры с женскими чувствами.

— Если его до этого не забьют разъяренные мужья-рогоносцы, — расхохотался Боиндил. — Он, должно быть, отлично бегает, ведь драться он не умеет.

Отдохнув, они приготовились к тому, чтобы вновь отправиться в путь. Тунгдил с волшебницей прервали свой разговор, и к ним подошел Джерун. Опустившись на колено, он сложил руки, и она уселась на них будто в кресло. Родарио покосился на Джеруна с неудовольствием, ведь теперь он опять сидел на лошади один.

Все следующие дни они двигались по заснеженным равнинам Вейурна, с трудом разбирая дорогу. Лошади проваливались в снег по грудь, а пони вообще не могли пройти. Джерун нес свою госпожу на руках, плывя над белым покрывалом чистого холода.

Не раз путникам приходилось возвращаться и искать дорогу получше, но Красные горы уже маячили впереди. В те редкие мгновения, когда лучи зимнего солнца пробивались сквозь серые тучи, их багряные склоны рдели и вспыхивали, будто объятые пламенем.

Наконец они обнаружили вход в узкую долину, примыкавшую к горам. У входа в нее, как и на всех ее изломах, ввысь взметались крепостные стены. Враги не могли проникнуть сюда так просто. Гномы племени Боренгар были настороже.

— Нам это удалось, — обрадованно воскликнул Тунгдил.

Златорукий устало провел ладонью по бороде, и тонкая корка льда, намерзшая вокруг рта, начала таять. Кожа была холодной, а ног он уже почти не чувствовал. Если бы он прикоснулся голой рукой к своей кольчуге, пальцы просто примерзли бы к железу. «Доброе пиво изгонит этот холод из моего тела и моих костей».