О чём молчит Ласточка - Катерина Сильванова

гремела музыка, светили огни иллюминации. Юра стоял под липой у лавочки — пальто нараспашку, шарф не завязан, а просто перекинут через шею.

Расталкивая спешащих в метро людей, Володя стремительно подошёл к нему.

Но тот, сосредоточенно уставившись в телефон, его не заметил.

— Юр! — подойдя вплотную, позвал Володя.

— О, здорово. — Юра натянуто улыбнулся.

— Что с тобой? Ты почему не дождался меня?

Улыбка сползла с лица Юры.

— Хотел уйти.

— Но я же попросил тебя подождать!

Вдруг Юра сцепил зубы и без толики прежней мягкости в голосе отрезал:

— А я сказал, чтобы ты не ехал за мной! Но ты же всё равно здесь!

Не ожидая такой резкой смены тона, Володя растерялся. А Юра вдруг тряхнул головой, будто пытаясь избавиться от ненужных мыслей, неуклюже наклонился и упёрся лбом Володе в плечо.

— Прости. — Он вдохнул, будто собирался сказать что-то ещё, но замолк. Володя почувствовал, как Юра коснулся его запястья, скользнул пальцами ниже, сжал его ладонь.

Володя сглотнул, стыдливо оглянулся через плечо. Наткнулся взглядом на девушку, явно ждущую кого-то у входа в метро — она, скривившись, смотрела прямо на них. Володя выдернул руку — инстинктивно, не успев даже осмыслить свои действия.

Юра немного растерянно посмотрел на него.

— А, люди же, ну да, понятно… Поехали домой, — вздохнул он и, чуть пошатываясь, направился к парковке.

Пока дошли до машины, Володя успел успокоиться. Выехав на дорогу, попытался объясниться:

— Юр, я не хотел убирать руку, просто…

— Да я понимаю. Всё нормально, — вяло пробормотал Юра.

— Нет, я правда не хотел. Оно само так получилось.

— Володь, да ладно. Всё нормально, правда.

— У тебя что-то случилось? Ты выглядишь так, будто не с другом встречался, а даже не знаю…

Володя отвлёкся на гудок пролетевшей мимо машины — какой-то идиот попытался его подрезать, — и едва успел выкрутить руль влево. Он выругался сквозь зубы, а Юра, казалось, даже не заметил произошедшего. На вопрос он так и не ответил, лишь отвернулся и, сложив руки на груди, уставился в окно.

Володя решился снова заговорить с ним только по возвращении домой. Он тянул время: вымыл Герде лапы, переоделся в домашнее, а когда вышел в гостиную, Юра стоял у кухонного стола со стаканом рома в руке.

— Может…

Володя хотел было предложить Юре притормозить с алкоголем — и так уже достаточно выпил в гостях. Но тот залпом осушил стакан и со стуком поставил его на стол.

— Я немного, — опередил его Юра. — Больше не буду.

Володя быстро подошёл к нему, заглянул в лицо.

— Скажи мне, что случилось? Я же вижу: ты сам не свой.

Тот покачал головой.

— Да ничего особенного. Правда, ерунда какая-то в голову залезла. Оно того не стоит, а мне как-то… — он задумался, подбирая слово, — паршиво.

— Ты расстроился из-за этого, как его там, друга твоего? — с явным пренебрежением протянул Володя.

— Да, наверное. Слушай, ты в любом случае скажешь, что я зря гружусь и оно того не стоит, так что…

— Юра! — Володя укоризненно посмотрел на него. — Расскажи.

— Да блин… — Тот уселся за кухонный стол и устало уронил голову на скрещённые руки. — Совершенно всё по-дурацки как-то. Это со мной, видимо, что-то не так. Я ведь прекрасно понимаю, что прошла куча времени и многое давным-давно поменялось, но в какие-то моменты я выпадаю из реальности, и мне кажется, будто не было этих пятнадцати лет в Германии, будто всё по-прежнему. Я с Шуриком дружил буквально с пелёнок — нас мамы в соседних колясках качали. Мы вместе ходили до школы, только он раньше меня сворачивал в тринадцатую, а я в свою музыкалку шёл чуть дальше. Вместе по крышам лазили, абрикосы зелёные жрали, карбид взрывали и на великах гоняли по скверу. Он всегда был простым пацаном, ну не зря же его с детства называли даже не Саня, а именно Шурик. Наверняка он таким и остался, это, видимо, я изменился слишком сильно. — Юра поднял голову, посмотрел на Володю, который тут же сел напротив. Вздохнул, усмехнулся. — Сто лет не пил коньяк, не люблю, а этот даже неплохо пошёл… — Вопреки своим словам, Юра с отвращением поморщился. — Жена у Шурика противная до жути. Не давала нам посидеть нормально, всё время заходила на кухню и вмешивалась. А говорила со мной так… презрительно, насмешливо. И смотрела брезгливо, как на прокажённого. — Юра задумался, махнул рукой. — Хотя на самом деле задело меня другое. Ну ты только подумай: Шурик кладовщиком работает, а она сама — парикмахером. Но как заговорили про мою работу, эта клуша так скривилась, будто сама она — британская королева, а я — какой-то трубадур! — Юра закатил глаза и визгливо передразнил жену Шурика: — «Всего лишь саундтреки на заказ пишешь? А я-то думала, что если уж человек называет себя композитором, то он что-то великое пишет, от души!»

— Ну так объяснил бы ей, как всё обстоит на самом деле! — воскликнул Володя. — Она же просто глупая баба…

— Я мог бы, но тут Шурик ей поддакнул. Мол, не переживай, Юра, всё ещё будет, напишешь что-то своё, великое, что обязательно принесёт тебе денег и славы… И я из-за этого так разозлился!

Володя обеспокоенно смотрел на него, ожидая продолжения, но Юра пожал плечами и замолчал. Выходило, Володя должен был понять, что именно разозлило Юру. Но Володя не понимал.

Он аккуратно произнёс:

— Да ладно тебе, Юр. Ты же сам говоришь, что Шурик с женой — обыватели. Они явно не из тех, кто способен понять искусство.

Юра мимолётно улыбнулся — по крайней мере на этот раз не фальшиво, а скорее снисходительно.

— Я так и знал, что ты скажешь, будто я переживаю из-за ерунды.

— Нет! Если это тебя беспокоит, значит, это не ерунда. И твоя реакция нормальна. — Володя аккуратно взял Юрины руки в свои, погладил костяшки пальцев. — Они обесценивают то, что для тебя очень важно. Но они — чужие люди. А близкие тебя понимают. Например, я. Я прекрасно знаю,