Наследство - Джудит Майкл

Нет, такое не уходит в никуда.

Она разорвала письмо Бена на мелкие кусочки и, выкопав небольшую ямку в сырой земле, запрятала их туда как можно глубже. Черная земля попала ей под ногти, покрытые лаком. Она вспомнила, как Клэй работал в оранжерее на Кейп-Коде, и спросила себя, сможет ли она когда-нибудь избавиться от своих воспоминаний. Потом засыпала ямку землей, отряхнула руки и пошла домой.

— Я выпью за будущее, — обратилась она к Карриеру. Стоял февраль, прошло чуть больше года после открытия «Чикаго Бикон-Хилла», больше года, как Бен женился на Эллисон. Пора было думать о будущем.

Официант с заказом отошел от их столика; Карриер выбрал блюда сам, он любил так делать. Лора подняла бокал.

— За наше прошлое и будущее.

Карриер улыбнулся ее серьезному виду. То, что мучило ее, вдруг ушло, и она снова была с ним. «Так будет всегда», — подумал он, у нее на свете нет никого, кроме него. Джинни Старрет была только подругой, хотя и уделяла Лоре гораздо больше внимания, чем остальным своим друзьям; о Клэе и говорить нечего, Лора на него особенно и не рассчитывает: кажется, у него хватает забот в осуществлении желания наконец-то повзрослеть.

— За наше прошлое и наше будущее, — повторил Карриер, вставив одно лишнее слово. Их бокалы встретились, издав приятный звон первоклассного хрусталя.

И незаметно серьезность Лоры сменилась немного виноватой улыбкой, как будто она ругала себя в душе за то, что собиралась сейчас сказать. Ее не могли остановить даже беспокойные мысли о своих долгах.

— Говоря о будущем, Уэс, что ты думаешь о двух оставшихся отелях Сэлинджера, в Вашингтоне и в Филадельфии?

В тот день, когда Феликс узнал, что Лора Фэрчайлд была основным держателем акций в «Оул корпорейшн», за окнами его кабинета громыхала майская гроза. Эту информацию он получил от своего агента в Филадельфии, который позвонил, чтобы сообщить о предложении «Оул корпорейшн» купить «Филадельфию Сэлинджер».

— Я услышал об этом от своего друга в Чикаго. Он совершенно уверен, что это правда.

— Но она управляющий отелем в Чикаго, — резко сказал Феликс. Он знал об этом уже около года назад, когда о «Чикаго Бикон-Хилле» стали писать в журналах по гостиничному делу: Но, несмотря на то, что ему очень не понравилось это известие, он понимал, что сделать ничего нельзя и единственное, что ему оставалось, это — просто игнорировать этот факт. «Эта стерва пыталась любой ценой пролезть в отель Сэлинджеров, чтобы досадить мне, даже если отель больше и не принадлежал семье, но к нему она не имела никакого отношения. Пусть гниет себе в своем Чикаго, лично мне нечего беспокоиться». Вот так он думал о ней последний год.

— Она действительно управляла отелем, когда он открылся, — сказал агент. — Сейчас, я думаю, это делает кто-то другой. Я говорю только то, что слышал: она и Карриер основали «Оул корпорейшн», она владеет доброй половиной акций. А что, это имеет значение? — спросил он, удивленный молчанием Феликса. — Только они сделали нам приличное предложение за последние два года. Мне нужно ваше разрешение начать переговоры с одиннадцати миллионов и остановиться на десяти. Это не то, на что мы надеялись, но рынок недвижимости в Филадельфии сейчас таков, что большего нам никто не даст. Я гарантирую, что они заплатят десять миллионов. Мы сможем закончить все формальности меньше, чем за час.

— Найдите другого покупателя, — Феликс едва мог говорить из-за ярости, которая нахлынула на него, как дождь, бьющийся в стекла его кабинета. А он-то считал, что она — никто; он почти что забыл о ее существовании! Но услышать, что она является основным держателем акций в корпорации, с которой он вел дела, было выше его сил! Он не мог смириться с этим! Это разрушало строгий ход его мыслей — все равно что вдруг увидеть человека, которого все считали умершим, делающим покупки в торговом центре. Он всегда гордился тем, что был в курсе дел и точно знал, как распорядиться имеющейся информацией. Больше всего он негодовал, когда был вынужден признать, что допустил ошибку или оказался в неведении.

— Вернитесь к другим предложениям, которые нам делались. Переговорите с теми, у которых они наилучшие. И не спорьте со мной, — зарычал он, когда агент попытался возразить. — Позвоните мне через неделю. Я хочу, чтобы отель был продан.

В конференц-зале в другом конце коридора члены совета директоров ждали его, чтобы начать свое ежемесячное собрание. Пусть подождут; он не мог сейчас там появиться. Ярость лишила его сил, а ему нужно полностью владеть собой. Он неподвижно сидел в кресле, заставляя себя успокоиться. С каждым разом ему становилось все труднее справляться с приступами ярости, особенно если приходилось прятать их от других. Он понимал также, что предстоит защищать свои действия спокойно и обоснованно, когда он будет рассказывать совету о предложениях купить отель в Филадельфии.

— Не п-п-принять его?! — воскликнул Аса в конце собрания, когда Феликс дошел до последнего пункта повестки дня. — Не принять п-п-предложение на д-д-де-сять миллионов долларов за эту р-ру-рух-лядь?

— Они еще ничего не предлагали.

— Но твой агент сказал, что предложат, — вмешался Коул Хэттон, один из трех членов совета, которые не являлись членами семьи Сэлинджеров. Он был самый несговорчивый и упрямый. — Кто еще предлагал ту же цену? Никто?

— Пока нет, — ответил за Феликса Аса. — Я прав? — спросил он того. — Никто даже близко не н-н-называл такую цифру. Было одно предложение, называли семь миллионов. Верно?

— Мы не ведем переговоров с теми, кто предлагает нам семь миллионов…

Феликс, сидевший в кожаном кресле в напряженной позе, обвел глазами всех, кто сидел за столом, начиная с Асы, сидевшего рядом с ним по левую руку, и кончая Коулом Хэттоном, сидевшим с двумя другими членами совета, не являющимися родственниками, потом взглянул на Томаса Дженсена, который сохранил за собой место в совете, хотя больше и не работал в компании, и, наконец, остановился на Бене Гарднере, своем зяте, который все еще был здесь, все еще был женат на Эллисон и не собирался никуда исчезать.

— Мы заставим остальных поднять цену и добьемся десяти миллионов.

— А зачем все это? — потребовал объяснений Коул Хэттон. — Есть же хороший покупатель.

— Зачем продавать отель дешевле, если можно получить за него гораздо больше? — поддержал Коула человек, сидящий с ним рядом.

Они стали обсуждать эту тему между собой, а Феликс уставился в окно на серую пелену дождя. За ней почти не было видно дома в Бикон-Хилле, который обычно был хорошо виден из конференц-зала.

«Эта стерва никогда не получит отель Сэлинджеров».