Пламенный клинок - Вудинг Крис

Его взгляд упал на грамоту, лежавшую рядом с пустыми бутылками. Ему и в трезвом виде было тяжело читать по-кродански, но он знал, о чем там говорится. Пожизненное содержание для Мариеллы и Теда. Признание права собственности на ферму Флюка. Прощение всех преступлений Киля. А главное — предписание лорду Джадреллу обеспечить Теду лучший врачебный уход за счет империи.

Пьяные слезы хлынули потоком. «Мой мальчик. Ты будешь жить, мой мальчик. Ты увидишь всякие чудеса, совсем как тогда, на ярмарке в Мариспорте. Я обещаю».

Внизу к грамоте крепился маленький серебристый диск с вытисненным вдоль края затейливым узором и крестом о двух перекладинах посередине. Работа искусного мастера, которую почти невозможно подделать. Печать Железной Длани. Никто не посмеет возражать, получив послание с такой печатью.

Рядом с ней стояла тщательно выведенная подпись старшего охранителя Клиссена, того очкастого демона, который вынудил Киля заключить договор. Он явился к Килю в главном управлении Железной Длани, после того как его схватили возле «Горелого медведя». Если бы Килю угрожали, заставляя его выдать товарищей, он уперся бы руками и ногами, но Клиссен это понимал. Его предложение было простым и беспощадным: жизнь Гаррика в обмен на жизнь Теда.

Гаррику все равно конец. Еще до разговора в сарае Киль знал, что его друг идет на гибель. Плохо продуманный план не предусматривал возможности спастись, а неистовое стремление Гаррика покончить с кроданским владычеством граничило с безумием. Всякий, кто участвовал в его начинаниях, превращался в расходный материал.

Но, даже заключив сделку с Клиссеном, Киль продолжал хвататься за последние обрывки былой веры. Он пришел к Гаррику, надеясь найти доказательства, что тот избрал верный путь, найти причину не предавать его.

Но правда оказалась поистине ужасна. Бочки с эларитовым маслом! Убийство принца Оттико и всех кроданских правителей Оссии! Гаррик желал не просто смерти, а войны. Если его замысел удастся, весь народ ждет суровая расплата, которой Мариелле и Теду не пережить.

Но сильнее всего Киля ранило, что Гаррик собирался совершить это в одиночку, без него.

Он сложил грамоту, взял кусочек воска и дрожащей рукой поднес его к пламени свечи. Сделал кривобокую печать и прижал ее большим пальцем, потом перевернул бумагу и на чистой стороне надписал адрес, зажмурив один глаз и старательно выводя буквы. Покончив с этим, он отодвинул грамоту в сторону, откинулся на спинку стула и приложился к бутылке.

Гаррик решил обойтись без него. Вот в чем беда. А иначе Киль, может статься, и не предал бы его. Но Гаррик держался отстраненно и холодно, заботы Киля были ему безразличны, словно Мариелла была лишь досадной помехой, а Теда вовсе не существовало. Смерть Флюка тоже была на совести Гаррика, но он вряд ли это сознавал и уж точно не желал брать на себя ответственность.

Киль считал, что его предали, поэтому он предал Гаррика в ответ. Ради своей семьи. Ради блага Оссии.

Он почувствовал, как скрутило нутро, и сделал еще глоток из бутылки. Ему хотелось подавить любые мысли, но они все прибывали, осаждая его, словно…

«…черные щупальца тянутся из мрака… а за ними пасть, а внутри еще пасть, а внутри еще…»

Он вздрогнул и очнулся, тяжело дыша. Еще раз приложился к бутылке. Это не помогло.

Раздался стук в дверь, от которого он подскочил на месте. Сердце бешено заколотилось, и он в страхе уставился на дверь. Люди Вильхама? Так быстро? А может, сам Гаррик выбрался на свободу и явился отомстить?

— Имперский курьер, — раздался голос.

Напряженные мышцы расслабились. В пьяном дурмане Киль запамятовал, что посылал за курьером.

— Входи.

Дверь со скрипом отворилась, и внутрь заглянул молодой кроданец в опрятном мундире. Оглядев тесную убогую комнатушку, он явно засомневался, туда ли попал.

— От вас письмо? — спросил он.

Киль похлопал по бумаге, лежавшей на столе.

— Имперская почта?

— Разумеется, — сказал курьер и вошел в комнату. — Будет передано из рук в руки. Надежнее только доставить самому.

— Это исключено, — пробормотал Киль. Потом достал кошель с монетами и высыпал содержимое на стол — последние деньги, которые у него остались.

Курьер удивленно вскинул бровь.

— Все твое, — сказал Киль. — Но слушай внимательно. Я хочу, чтобы ты вскрыл письмо и прочитал ей вслух. Она неграмотная. Не отдавай письма ей в руки, покуда не прочтешь, иначе она его просто уничтожит. Понял? Это вопрос жизни и смерти.

— Не беспокойтесь, — сказал курьер, — все будет исполнено. — Он взял письмо и с трудом разобрал пьяные каракули Киля. — Мариелле из Арианны, Ракен-Лок. Правильно?

— Правильно.

Курьер сгреб в кошель деньги со стола и участливо взглянул на Киля.

— Простите, но… Похоже, вам нехорошо. Может, позвать кого-нибудь?

— Меня самого скоро позовут, — сказал Киль. — Ступай.

— Как пожелаете. Слава императору. — И курьер, отдав честь, удалился.

«Готово дело», — подумал Киль. Он наконец сделал свой выбор. Гаррик вечно упрекал его в нерешительности, но где взять решимость, если выбирать приходится между плохим и очень плохим? Остаться нищенствовать в Ракен-Локе или бросить семью, отправившись на поиски счастья? Скончаться в мучениях на кроданской дыбе и обречь близких на голодную смерть или спасти жену и сына, пожертвовав единственным настоящим другом? Не получилось из него ни мужа, которым ему подобало быть, ни героя, которым он стремился стать. Он неудачник и предатель, которому нет дороги домой. Все узнали бы, что он пособник, в том числе Мариелла и Тед. Каждая монета, которую получит его семья, будет запятнана кровью Гаррика. Мариелла заслуживает лучшего мужа, чем он. Тед заслуживает лучшего отца.

Но мог ли он избрать иной путь? Или все дороги вели сюда, в эту жалкую комнатенку, где выбора уже нет?

Остался единственный выход.

Он подошел к кровати, взял свернутую веревку и принялся вязать петлю. Будучи китобоем, он знал толк в узлах и почти с облегчением снова взялся за эту простую и честную работу. Закончив, он пододвинул стул под толстую потолочную балку.

«…каждая пасть истекает слюной… каждая пасть источает страх… и все жаждут его поглотить…»

Он с воплем отшатнулся обратно к столу и осушил бутылку до дна. Потом, тяжело дыша, наклонился; его изможденное лицо блестело от пота в холодном утреннем свете, проникающем в окошко.

«На этом всё».

Ему невыносимо было терпеть весь тот ужас, который он видел, который он совершил, которым он стал. Тьма, которая всегда шла за ним по пятам, настигла его и поглотила без остатка. Теперь осталась лишь холодная пустота, в которой не будет места смеху и радости. Ад, сбежать из которого нужно любой ценой.

Он взобрался на стол и с мрачной сосредоточенностью закрепил веревку на балке. Потом продел голову в петлю и затянул узел.

Обратной дороги нет. Он остался без гроша за душой, без единственного друга в целом мире. Впереди только голодная смерть или гибель от рук людей Вильхама. Лишь перекрыв все пути к отступлению, он может сделать этот шаг.

Киль закрыл глаза, по его лицу заструились безмолвные слезы облегчения. Теперь все так просто. Так просто.

Он оттолкнул ногами стул и повис.

ГЛАВА 53

— Вы слушаете? — сказал Арен. — План такой.

Кейд едва сдерживал волнение. Они вдевятером сидели вокруг стола под фонарем, подвешенным на цепочке. Перед ними стояли кружки с элем и кубки с вином. Лица у соратников были суровые, угрюмые и целеустремленные. Они решили совершить невозможное и вписать себя в легенду.

Подвал явочного дома изменился после столкновения Арена с Вильхамом. Теперь все стены были увешаны схемами, картами, списками дат и прочими материалами, невразумительными для бестолкового зрителя вроде Кейда. На столе лежали несколько планов, изображавших разные этажи Хаммерхольта. Последние два дня Мара и Арен работали до умопомрачения: сопоставляли графики дежурств, сверялись с лунными фазами, разбирались в запутанном распорядке королевского бракосочетания. Спали они мало, но, несмотря на утомление, Арен говорил с суровой уверенностью.