Кружева Бессмертия - Юрий Пашковский

— Прошу… — прошелестел голос Варрунидея, растворившегося в седом океане. — Теперь предатель… не сильнее Твари… чаротворцы… маги… добейте его!

Бездна ушла, Тьма вздохнула с облегчением и колыхнулась, расколов серебряный покров, осыпавшийся с нее, как апплике с дешевой побрякушки.

Надо встать, Уолт.

Надо встать — ведь предатель теперь не сильнее Твари. А тебе, боевой маг, доводилось убивать Тварей, этих слабейших из Младших убогов. Вставай! Вставай, боевой маг!

Хрипло сипит Фа Чоу Цзы: восточная волшебница опирается на покореженный веер и поднимается. Второй веер искромсанным прутиком валяется рядом.

Шумно вздыхает Лизар: в руках Высокорожденного уже по мечу из лунного серебра и обычный, железный — но наверняка с магическими сюрпризами.

Плачет Эльза: Магистр не может остановить слезы, не может вылечить левую руку — но она пытается встать, и в правой руке сверкает зародыш Ангнира.

Видишь это, Уолт? Видишь?!

Вставай, боевой маг!

Вставай, разнеси тебя пульсары!

Надрывно кашляет Грисс Шульфиц. Аура убога все еще явлена, но она блеклая, местами опаленная и с рваными дырами. Для уничтожения Онтологического Эфира нужна жизнь Младшего или…

Или жизнь другого Старшего убога, да, Варрунидей Асирот?

Разрушитель, отдавший свою жизнь, чтобы защитить магов, пусть и по приказу хозяина — ну что за безумный Создатель создал безумный мир, где Эльза плачет, Джетуш умирает, а Бессмертный жертвует собой ради смертных?!

Ужасный мир. Худший из миров. Но здесь и сейчас — другого нет…

Уже поднялся, Уолт? Уже насилуешь собственные Локусы Души, оглохшие и ослепшие после буйства магии Бессмертных? Да нет, никакой ты не молодец. Был бы молодец — и Эльза бы не плакала, и Джетуш жил…

— Дурак… — шепчет Грисс. Аура убога мерцает низкопробным биллоном, в ней видны прорехи и опалины; многочисленные плащи Шульфица будто подрали взбесившиеся кошки. — Мне не было нужды в твоей с-смерти. И моему гос-сподину тоже. — Он фокусирует взгляд и замечает магов, молча окружающих его. Распахивается глаз над Фа, потускневший, с двумя зрачками вместо трех; трещат молнии над клинком из обычного железа, пока меч из лунного серебра чертит Знак перед Лизаром; ярко блестит золотая алебарда, не дающая Эльзе упасть; тянет к лицу Маску Хаоса Уолт; маги готовятся сделать то, что у них лучше всего получается — уничтожить.

— Дураки… Даже так… Даже потеряв Онтос-с — я все еще с-сильнее! Нет отклонения, но ос-сталось нарушение! Вы, двое! Если не хотите погибнуть, как Джетуш, с-сдайтесь! И тогда хотя бы девчонка с-с мальчишкой выживут!

Он говорил правду, отметил Уолт. Его Эфир ослаб, но с тем, что одарило дворецкого, гм, бывшего дворецкого Аваддана магией Бессмертных, Варрунидей не справился. Не мог справиться. Сила — выражение умной энергии. Выражение одолело лишь выражение.

Но что там говорил учитель? Уничтожить носителя — и не будет умной энергии? Вот он, носитель. Кичится своей силой, надменен, как Архимаг в толпе крестьян.

Варрунидей Асирот расчистил путь, маги. Теперь дело за вами.

Он уже почти надел Маску; Фа вскинула веер; эльф выставил вперед железный меч; Эльза всхлипнула и приподняла Ангнир; маги приготовились к атаке. Может, к последней в своей жизни атаке…

Грисс засвистел.

Попытался засвистеть.

Когда твое горло разрезают одним точным ударом, когда серебро хлещет из раны, когда тебе пробивают грудь и отрывают руки — свистеть трудно.

«Карамат!» — не сдержался Тахид. Ой, не богохульничай, прошлое рождение! Какой еще карамат, чудо с дозволения богов, — посреди Подземелья? Особенно когда помощь приходит от Разрушителя — вернее, Разрушительницы.

Диабола Асурия обрушилась на Грисса Шульфица, словно Гневная богиня на смертного, посмевшего оскорбить богов — молча, быстро, неотвратимо. Соткавшись перед худым убогом прямо из Тьмы, убогиня с ходу ударила его ладонями в горло и грудь. Онтос убогини легко пронзил Онтис убога, Разрушитель не смог отбить или блокировать удары Разрушительницы. Грисса убивали, и он это отлично понимал. Брызжа кровью, теряя на ходу части тела, дворецкий попытался отойти от Диаболы и что-то сделать, что-то из магии, дарованной ему «гос-сподином». Асурия не дала ему ни малейшего шанса воспользоваться Силой. За спиной убогини распахнулись декариновые крылья, огромные, растянувшиеся метров на тридцать, и из серебряного сияния вырвались десятки фурий, вооруженных длинными копьями с черными наконечниками, курившимися гнилостным дымом. Продолжающие ударили все как один, и убог оказался пронзен Силой Асурии с головы до ног.

Ракура третий раз в жизни увидел, как умирает Бессмертный — настоящий Бессмертный, а не Тварь какая-нибудь. Многовато для боевого мага, чья специализация — изничтожение по преимуществу Тварей и разнообразной опасной нечисти…

— Простите меня. — Разрушительница брезгливо стряхнула с рук кровь Грисса, погасила крылья, недоуменно покосилась на золотую алебарду Эльзы; фурии за спиной Диаболы продолжали методично вонзать копья в мертвого убога. — Я спешила как могла, но коридор, по которому вы шли, хорошо скрыт. Благодарите Глюкцифена, с его помощью мне удалось вас отыскать.

— Диабола… — козлоголовый, хромая, подковылял к магам и убогине. — Как там дела? Как господин?

— Лорд Аваддан удерживает Инфекцию, — Асурия вздохнула. Уолт, забывший обо всем и бросившийся помогать Эльзе, слушал Разрушительницу краем уха. Девушка обмякла, упала Ракуре в объятия. Алебарда превратилась в луч энергии, втянувшийся в ладонь. Магистр бросил в ауру ар-Тагифаль Малую Руку Исцеления, выданную ему Джетушем на второй день просиживания в Акаши с наставлением использовать только в крайнем случае.

Крайний случай — разве не подходящее определение для происходящего?..

Эльза взвыла, содрогнулась всем телом, чуть не отшвырнув Уолта. Подлетевшая Фа схватила девушку за плечи, удержала на месте. Малая Рука Исцеления столкнулась с сопротивлением, чары, убившие Джетуша и ранившие Эльзу, дали отпор лечебной магии. Не потому, что в них была заложена такая функция, нет, просто Разрушение, искалечившее ар-Тагифаль, клещом вцепилось в плоть и противостояло любой Силе, связанной с Созиданием.

Лизар оттеснил Уолта с ловкостью наперсточника, к которому подсел богатый простофиля, стал доставать из кармашков пузырьки, заливая изувеченную руку декоктами, экстрактами и эликсирами, присыпать красным порошком, который от соприкосновения с кожей обращался в густой пурпурный дым. Эльза перестала кричать и вырываться, пошатнулась. Теперь уже Ракура отогнал Высокорожденного, подставил плечо. Девушка обхватила его за шею, прижалась. Фа и Лизар отвернулись, Истребительница Драконов сплюнула и отрывисто бросила пару фраз на языке Преднебесной. Агрессивный тон волшебницы позволял без проблем постигнуть смысл непонятных слов.