Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов - Леонид Семёнович Словин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Игумнов зажал ладонью трубку. Спросил майора:
— Как фамилия свояка?
Дежурный написал на листе бумаги.
— Бакланов, слушаю… — «МО–14562» взял трубку.
— Привет…
— Привет. Ты чего там в 33–ем?
— Потом объясню. Ты можешь?.. — Игумнов изложил суть дела, назвал фамилию. — Надо одному другу помочь.
— Погоди! Сейчас узнаю… — Минуты три Бакланов отсутствовал. Потом его голос раздался снова. — Инспектор, который им занимается, в пятницу едет с женой в отпуск. В Феодосию. Поезд сто третий скорый. Как с их билетами?
— За это пусть не беспокоится… — С билетами у Игумнова не было сложностей.
— А конкретно?
— Касса номер шестнадцать. Завтра после восьми… Два купейных. Билеты будут на твое имя. Его жене — нижняя полка…
— Я понял.
— Теперь водительские права. Когда приезжать?
— Сейчас узнаю… — Через минуту Бакланов передал. — Завтра с утра.
— В какое время?
— До десяти. В десять инспектор сменяется. Все.
Живой Никола был обменен на водительские права, а те, в свою очередь, на два железнодорожных билета до Феодосии.
Майор–дежурный смотрел на Игумнова, как на мага.
— Факир…
Игумнов и впрямь почувствовал себя фокусником.
Но тут же что–то неожиданно его кольнуло, он не был удачливым счастливчиком. Игумнов:
" Жена. Компьютерное обследование. Онкологический центр… Когда кажется, что можешь все или почти все, судьба больно щелкает по носу…»
— Может, коньячку? — майор на радостях перестал темнить. — У меня открыта бутылка. Отличный коньяк. Друзья подарили…
" Можно представить во сколько обойдутся его свояку водительские права…»
— В другой раз.
— Ты на машине? — Майор глянул в окно.
— Такси.
— Все. Забирай своего завсклада, — дежурный обернулся к помощнику. Выдай Анчиполовского…
Игумнов спросил еще:
— А как с замом по опер? Ничего?
Дежурный мигнул:
— Это моя проблема…
НИКОЛА
Активная разработка Николы в камере стартовала.
Теперь его сокамерники действовали напару.
— Я бы хотел тебе помочь, — тот, что выдавал себя за разгонщика перестал метаться по камере. — Но у меня нет возможности. Сам видишь. Я здесь надолго.
— Мне должны привезти ксивы, — Залетный наклонился к Николе. — Тебя ведь отпустят…
— Чего ты хотел?
— Сутки перекантоваться у тебя. Дождаться документы. Потом мы с тобой вот так гуляем. Мне привезут и бабки…
" Стоит согласиться, менты сразу все организуют… Выпустят вместе, а сзади пустят наружку… Известно!»
Снова прогрохотал унитаз за стеной. Мент снаружи создавал видимость того, что их не подслушивают и можно говорить свободно.
— Все у нас будет! Вино, девки, все! В натуре. Мне только сутки.
Никола не ответил. Без согласия Игумнова он не мог идти ни на какие контакты самостоятельно.
— Я тебя вижу. Ты же человек… — шепьтал Залетный.
В отличие от дежурного никому из сокамерников и в голову не пришло всерьез принять его за работягу.
Разгонщик снова подал голос — обращался к Николе:
— А, если он и правда залетит, не пожалеешь, что не помог своему брату — вору?!
Никола им не верил. Было время, когда с залетным незнакомым вором, он мог поделиться всем, что было. Таков был воровской закон. И с ним, Николой, тоже делились всем чужие воры.
Но теперь это больше не работало.
— Не могу. Я сам горю…
В дверь стукнули.
" Оправка?..»
— Наверное, уже метро открылось, — тот, которому вроде шили разгон как бы погрустнел.
— Тебе в какую сейчас сторону? — спросил у Николы Залетный.
— Метро «Тульская».
Никола–Анчиполовский придерживался своей легенды.
Разгонщик вроде обрадовался:
— Соседи! Где же там?
— Карандашную фабрику знаешь?..
Разговор не имел продолжения. В дверях загремел запор:
— Анчиполовский ! С вещами…
— Телефон скажи! Я тебе позвоню… В натуре…
С его уходом Залетный вроде лишался последней надежды найти пристанище.
— Пишу! Диктуй.
В руке у него неизвестно откуда появились вдруг приготовленные зараннее пачка сигарет и грифель.
Никола заметил:
" Пачка–то цела!..»
Его, Николы, собственную пачку «Явы» мент всю разодрал. Все искал нет ли сигарет, заряженных травкой…
У Залетного личного обыска не произвели.
" Что и требовалось доказать…»
Фальшивый разгонщик, шагавший от стены к стене, тоже увидел промашку ментов, издал предупреждающий легкий шлепок губами.
Сокамерники работали на пару.
Лежащий рядом, ничего не заметил, продолжал шептать:
— Телефон какого–нибудь кента…
Никола поднялся.
— У меня тут один только кент. Телефона не помню, в дежурке спишешь…
Сосед вскинулся:
— Где там? На стенке?!
— «График встреч с гражданами». Видел? Замначальника… Передашь привет.
Он знал: они все равно не расскажут о провале.
Дверь открылась.
— Анчиполовский…
Николу подняли наверх.
Было уже утро. Уборщица носилась с ведром, с урнами для бумаг.
— Постой здесь, — распорядился конвоир.
Стулья из коридора убрали. Никола устроился по–лагерному. На корточках, у стены.
Дверь в дежурку напротив была открыта. Николе было видно, как в дежурку пронесли завернутый в простыню продолговатый сверток.
" Одежда… Для того мужика!»
Старшина, выводивший Николу из камеры, позвал к встроенному шкафу:
— Твое? — показал на полку.
В отделении был ремонт — вещи доставленных лежали на стеллажах кучками одна подле другой.
Особняком лежали два хитроумных ключа, соединенных кольцом.
" Это его — кинутого! "
Никола оглянулся, шагнул ближе.
— В такси оденешься…
Задержаться в отделении Николе не дали.
Из дежурки крикнули еще:
— Давайте по–быстрому. Начальство едет…
СМЕРДОВ
Ночь в «Аленький цветочке» прошла спокойно.
Смердов успел покемарить в кабинете у Люськи.
Джабарову тревожили за ночь всего дважды. Милиционеры — «афганцы», работавшие по негласному контракту, легко и быстро погасили оба скандала.
Под утро подали жирный «хаш».
Желающим заварили кофе.
Смердов приехал в отделение, полный энергии.
Здесь было по–утреннему тихо. На короткое время помещение обычно становилось проветренным, полы абсолютно чисты, корзинки для бумаг без малейшего признака сора.
На диване в дежурке Смердов сразу увидел вчерашнего иностранца.
Ограбленный охотник был одним из приближенных Авгурова.
Судьба предоставляла Смердову удобный случай оказать услугу могущественной милицейской мафии, контролировавшей Спецохотхозяйство.
" За этими никогда ничего не пропадает…»
Смердов прошел к пульту.
Доставленный Голицыным и Волоковым потерпевший не проснулся негромко всхрапнул под форменной милицейской шинелью.
Смердов, однако, начал не с него.
— Материалы на Анчиполовского… — Он отодвинул дежурного, занял его место за пультом. — Говорил с ним? Зачем он в действительности приехал?
— По
