Три повести - Сергей Петрович Антонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вас скоро вылечат, — сказал Славик.
— Скоро-то скоро, а время идет… Послушай, Огурчик, ты любишь отца?
— Люблю.
— Так вот учти. Если мы не узнаем фамилию Леночки, ему будет худо.
— Почему?
— А потому. Исполнишь мою просьбу?
— Конечно. Какую?
— Сходи, пожалуйста, в Форштадт, туда, где мы были, к Клюковым. Сегодня или завтра сходи. Выведай как-нибудь фамилию Леночки.
— А зачем?
— Трудно с тобой говорить, Огурчик. Ослабла, объяснить не могу.
— Нет, я понимаю, конечно. Об этом, я думаю, никому нельзя рассказывать?
— Конечно! У меня законный супруг имеется!
Славик мало понимал, к чему сюда затесался еще и законный супруг, но спросил небрежно:
— Это Мотрошилов, что ли?
— Все-то тебе знать надо! — Оля вздохнула. — Если станет известно, что я за инженера Русакова хлопочу, он меня… У-ух! — Она посмотрелась в зеркальце. — И за дело!
— Вы его не бойтесь. Я папе скажу, он ему задаст.
— Да ты что! Ой, с тобой раньше времени выпишешься! И не думай ничего говорить никому… Не думай…. А фамилию запиши на бумажку и передай… поаккуратней… Таньке….
Олька устала. Ее клонило в сон.
Славик обещал исполнить поручение как можно лучше и попрощался.
На лестнице ему снова встретился лохматый доктор.
Доктор поднимался на второй этаж и напевал?
Все разошлись, лишь сыч-остряк
Остался допивать коньяк…
Славик прижался к каменной перилине и стал слушать, какой будет припев.
Но доктор шел быстро и скрылся за стеклянной дверью еще до припева.
29
Над роковым вопросом — как выведать фамилию фельдшерицы — Славик и Митя ломали голову и дома и в школе. И когда Кура вызвала их отвечать урок, Митя сообщил, что в Африке водятся дикие звери тигры и евфраты, а Славик с этим полностью согласился. Приятели были поставлены к доске, и в то время, когда им полагалось обдумывать свое поведение и раскаиваться, Славик вдруг увидел, как засияло Митино личико.
Митя так кривлялся и морщился, что Кура рассердилась по-настоящему и применила самое строгое наказание школы имени Песталоцци: приказала ему выйти из класса.
Провожаемый завистливыми взглядами, Митя отправился во двор. Едва дождавшись перемены, Славик нашел его и набросился с расспросами.
— Какой ты быстрый! — проговорил Митя, сияя, как солнышко. — Вынь тебе да положь. Паровозик дашь?
— Дам, конечно!
— Насовсем?
— Насовсем, насовсем! Ты правда чего-нибудь придумал?
— А то нет. Я такое придумал, что она тебе все скажет. Безо всяких-яких. — Митя сделал безжалостно длинную паузу. — Тут секрет в чем? Секрет в том, что тебе она нипочем ничего не скажет.
— Я знаю. Ну?
— Она засомневается. Понял? Подумает: «Чего это Огурец повадился? Ходит и ходит. Наверное, какую-нибудь фамилию выведать хочет».
— Так я это и сам знаю, Митя! Какой ты странный! Если ничего не надумал, так и скажи…
— Как это так не надумал? Очень даже надумал.
— Что?
— А то. Надо, чтобы не ты ее спрашивал. Тебе не скажет.
— Знаешь, Митя, с тобой разговаривать — нужно ангельское терпение.
— Иди сюда! — Митя схватил Славика за руку выше локтя, оттащил к забору и сказал, таинственно оглянувшись.
— Надо на нее Клешню напустить.
— Кого?
— Клешню. Понял?
— Зачем еще Клешню? Что ты…
— Да она. если ты хочешь знать, на любой вопрос ему станет отвечать. Она ему в ноги кинется. Ты пойми: к ней не кто-нибудь явится, а Клешня. Отпетый бандит… Как девчонку-то звать?
— Лора, — торопливо подсказал Славик.
— Ну, вот. Подходит к ней Клешня и требует: «А ну, предъяви мне мою сестренку Лору!» Куда ей деваться? Они эту Лору скорей всего выгнали в голодный год куда подальше, и она загнулась где-нибудь в степи с голодухи. А тут брат родной требует. Это не шутка.
— А Клюкова скажет — в приют свезли, — возразил Славик, ликуя в душе от прекрасной выдумки.
— Ничего не знаю! — входя в роль, отвечал Митя. — Она у вас стояла? Стояла. Вы мне зубы не заговаривайте… Я вам не кто-нибудь. Я Клешня. Нос отрежу, а там будем разбираться. — Митя помолчал и значительно посмотрел на Славика. — Понял?
— Какой ты все-таки умный, Митя, — сказал Славик растроганно. — По-настоящему ведь я сам должен был вспомнить про Клешню, а ты догадался первый…
Перемена кончилась. Сторож позвонил на этажах, сошел во двор, позвонил во дворе, потом вышел через ворота на улицу, позвонил и там на обе стороны, а Митя и Славик, позабыв и про Куру, и про тигров с евфратами, обсуждали тонкости предстоящей операции.
— Только его надо предупредить, чтобы он ее по правде резать не стал, — сказал Славик.
— А это ихнее дело. Нам, главное, фамилию добыть. Финачок ей покажет, и порядок.
— Я думаю, и финачка не стоит показывать. Она от страха все перепутает и скажет неправильную фамилию. Захочет сказать одну, а скажет другую… Ты Клешню ни разу не видал? Ну вот! А он такой страшный! Вылупит белые глазищи и бредит, как будто читает, что у тебя на лбу написано. Ужас как страшно.
Дома Славик безропотно вытащил из-под кровати коробку. Там в отдельных ячейках покоились сладко пахнущие крашеной жестью вагончики, звенья рельсов, стрелки, и семафор, и заводной паровозик.
Пока Митя проверял, все ли на месте, в комнату сунулся Коська. В последнее время отец его диктовал письма все чаще и настойчивей, и у Коськи были разукрашены чернилами не только губы и пальцы, но и уши.
— Пламенный привет! — возгласил он. — Таракан вызывает. Велит всем наверх. Последний скобарь издох, слава тебе, господи!
— Мы сейчас, Костя, не сможем, — сказал Славик. — У нас срочное задание.
И, подчеркнув, что об этом не должна знать ни одна живая душа, ребята поведали Коське всю цепь событий, протянувшихся от обрывка письма в колонке к фамилии неведомой фельдшерицы.
Коська слушал, распустив толстые губы. Дошло до него только то, что Клешня должен взять на понт какую-то слободскую мещанку. Но ему хватало и этого.
— А Клешня согласится? — спросил он с громадным интересом.
— Конечно! — кричал Славик. — Митя ему расскажет подробно…
— Я? — Митя удивился. — Почему это я?
— Как почему? Ты же обещал только что.
— Ничего я не обещал. Я тебе мысль подал, а ты ее должен претворить. Фамилию кому надо? Тебе, а не мне. Ты и претворяй.
— Как же я претворю? — Славик растерялся. — Где же я Клешню-то возьму?
— А я почем знаю, — сказал Митя, пересчитывая рельсы. — Ищи.
— Как же я его найду?
— Кого?
— Да Клешню! Обязательно ты что-нибудь напутаешь! Как же Клешня будет
