Безумный корабль - Робин Хобб

Брэшен тряхнул головой и бросил на песок колотушку.

— Хватит на сегодня! — объявил он коротко.

Так или иначе, день все равно уже угасал, наступали сумерки.

Альтия с Янтарь удалились на камбуз, а Брэшен стал расплачиваться с работягами. Когда все они разошлись, он еще посидел над учетной книгой, подбивая цифры и мрачно хмурясь при виде получившегося результата. Роника Вестрит отдала деньги, собранные на восстановление «Совершенного», в его полное распоряжение. Альтия, помнится, еще удивлялась, выяснив, что его познания в кораблестроении гораздо более обширны, чем вроде бы полагалось бывшему старпому. Его подогрело и порадовало ее изумление… вот только предстоявшая ему задача от этого ничуть не сделалась легче. Очень часто ему приходилось мучительно выбирать: покупать самые качественные материалы или приглашать наиболее продвинутых мастеров. А если он выбирал мастеров, те, бывало, еще и отказывались работать. Благо репутация «Совершенного» была общеизвестна и нынешнее поведение корабля лишь подтверждало ее. При этом большинство корабелов утверждали, что сами-то они, дескать, вовсе не суеверны, но вот как бы заказчики не разбежались от них, прознав, на каком судне они поработали!

Впрочем, их отговорки имели для Брэшена очень мало значения. А вот непрестанные задержки — очень большое. Ибо время работало против них. С каждым днем вероятность выследить «Проказницу», начиная с того места, где Брэшен последний раз видел ее, становилась все более расплывчатой. А кроме того, сроки работы задавал еще и прилив. Тот самый необыкновенно высокий прилив, что ожидался под конец месяца. Брэшен крепко надеялся: у этого прилива должно было хватить силы, чтобы подхватить «Совершенного».

Но всего более тяготило, что та часть работы, которую они могли выполнить своими руками, должна была осуществляться никак не раньше завершения основных работ, требовавших большого количества людей. Каждое последующее дело зависело от предыдущего. К сожалению.

Когда Брэшен наконец отложил амбарную книгу и отправился разыскивать женщин, на камбузе их уже не было. Он пошел на голоса и обнаружил их сидящими на накрененной корме корабля. Они сидели рядом, свесив вниз ноги. Издали их можно было бы посчитать юнгами, улучившими передышку. Янтарь повадилась увязывать волосы в медового цвета косу. Новая прическа не слишком ей шла: слишком резкие линии носа и скул никак не подчеркивали ее женственности. Зато Альтия… Даже пятнышко грязной смолы, размазанное по щеке, заставило его сердце гулко подпрыгнуть. И это при том, что ее женственность никто не назвал бы мягкой и кроткой. Напротив, она скорее смахивала на кошку, столь же опасную, сколь привлекательную… И, ко всему прочему, сама о том отнюдь не догадывалась. Брэшен смотрел на нее, страстно желая обратить время вспять и устроить так, чтобы ему никогда не довелось к ней прикоснуться. Некоторым образом он тогда умудрился все настолько испортить, что она теперь даже в глаза ему смотреть не желала. Но самое скверное — он сам не мог смотреть на нее без того, чтобы не вспоминать вкус ее кожи и откровение ее тела…

Он даже крепко-накрепко зажмурился на мгновение. Потом вновь открыл глаза и продолжил свой путь на корму.

И Альтия, и Янтарь держали в руках дымящиеся кружки с чаем. Между ними стоял круглый керамический чайник и третья кружка при нем. Брэшен налил себе, прикинул, а не сесть ли между ними, но передумал и остался стоять. Янтарь смотрела в море. Альтия водила пальцем по ободку кружки и рассматривала волны. Их разговор угас при его появлении. Янтарь первой почувствовала неловкость. Она подняла на него глаза:

— Значит, завтра с утра пораньше?

— Нет, — сухо ответствовал Брэшен. Отхлебнул чаю и добавил: — То есть не думаю, что получится. Скорее, все утро буду отлавливать новых работяг.

— Ох, — простонала Альтия, — только не это. Тут, похоже, что-то произошло, как раз когда я подошла?

Брэшен хотел рассказать, но передумал, закрыл рот и только мотнул головой.

Альтия потерла виски и с надеждой обратилась к Янтарь:

— Значит, он, по крайней мере, снова стал с вами разговаривать?

— Не с нами, — вздохнула Янтарь. — Он у нас теперь на работников переключился. Сперва просто гадости нашептывал. Потом начал повествовать, что-де у них дети родятся без ног и без глаз, потому как папаши работали кругом проклятого корабля. — И добавила с невеселым восхищением: — Слова-то какие нашел!

— Ну что ж. Это хоть что-то. По крайней мере, больше бревнами не швырялся!

— Может, он на завтра силы копит, — заметил Брэшен. Они обескуражено помолчали. Потом Янтарь печально спросила:

— Ну так что? Значит, сдаемся?

— Пока еще не совсем. Вот допью эту кружку — и тогда уж сделаю окончательный вывод, насколько безнадежны наши дела, — ответил Брэшен. И, нахмурившись, обратился к Альтии: — Кстати, где ты сегодня пропадала все утро?

Она ответила холодно и не глядя на него:

— Не то чтобы я должна была отчитываться перед тобой, но скажу. Я ходила повидать Грэйга.

— А я думал, Тенира еще прячется, — удивился Брэшен. — За его голову награда назначена, ну и все такое…

Он постарался ничем не выдать своего особого интереса. Он прихлебывал чай, старательно глядя вдаль.

— Так он и прячется. Просто он сумел передать мне весточку, вот я к нему и сходила.

Брэшен повел плечом:

— Стало быть, хоть одним затруднением меньше. Вот кончатся деньги — сразу пойдем и сдадим его сатрапским чиновникам. Получим награду и еще рабочих наймем.

И Брэшен улыбнулся, показав зубы. Альтия пропустила его слова мимо ушей.

— Грэйг сказал, — сообщила она Янтарь, — что рад был бы мне всемерно помочь, но у него у самого дела совсем не блестящи. Их семья сумела выручить лишь малую толику от стоимости груза «Офелии». И к тому же они приняли решение не торговать ни в Джамелии, ни в Удачном, пока сатрап не отменит несправедливые поборы.

Брэшен спросил:

— Но разве «Офелия» не вышла из гавани несколько дней назад?

Альтия кивнула:

— Именно так. Томи счел за лучшее убрать ее из порта, пока не налетели новые галеры. Таможенники сатрапа и так уже грозились наложить на нее лапу. Они теперь уже заявляют, будто сатрап собирается определять, где живым кораблям торговать, а где нет, и что товары из Дождевых Чащоб могут продаваться либо у нас, либо в столице, а больше нигде. Лично я сомневаюсь, чтобы они сумели настоять на своем силой, но Томи решил не нарываться на новые неприятности. Семейство Тенира будет продолжать противостояние, но впутывать в это Офелию он не хочет. Да и правильно делает.

— Будь я на его месте, — проговорил Брэшен задумчиво, — я увел бы ее вверх по реке Дождевых Чащоб. Туда за ним никто, кроме другого живого корабля, все равно не смог бы последовать. — И он наклонил голову: — А что, неплохой план, а? Грэйга небось тайком посадят на другой живой корабль, и там-то они встретятся. Ну? Я прав?

Альтия покосилась на него и пожала плечами.

Брэшен изобразил смертельную обиду:

— Значит, не доверяешь…

Она по-прежнему смотрела на воду:

— Я обещала молчать.

— Ну а я, конечно, сейчас же побегу всем докладывать!

Теперь он по-настоящему возмутился. Да за кого в самом деле она его держит? Неужели она думает, что в своем соперничестве с Грэйгом он унизится до предательства?

— Брэшен! — У нее, похоже, стремительно иссякало терпение. — Нет никакой речи о недоверии к тебе. Просто я слово дала, что никому ничего не скажу. И я намерена это слово сдержать.

— Ясненько. — Ну наконец-то она по крайней мере прямо обратилась к нему. Его снедал один жгучий вопрос, и он проклял себя, но все равно не смог промолчать: — Он просил тебя с ним уехать?

Альтия помедлила.

— Он знает, что я должна оставаться здесь. Он даже понимает, что мне необходимо будет отправиться в плавание на «Совершенном»… — Альтия почесала подбородок, потом принялась скрести смоляное пятно на щеке. И раздраженно добавила: — Вот бы еще моя сестрица Кефрия это уразумела! А то только знай квохчет: «неприлично» да «не подобает». Все уши уже матери прожужжала. Она даже не одобряет, что я сюда-то хожу помогать. Я для этого, видите ли, не так одеваюсь. Интересно, как я должна себя вести, чтобы она меня похвалила? Наверное, сидеть дома и ломать руки в отчаянии?

Брэшен знал, что она пыталась сменить тему разговора. Он не пожелал пойти у нее на поводу.

— Конечно, Грэйг понимает, что ты должна отправиться за «Проказницей». Но ведь он все же попросил тебя с ним уехать, не так ли? Он ведь хотел этого? И, может, так тебе и стоило бы поступить. Примириться с потерями и сделать ставку на победителя. Никто из торговцев всерьез не верит, что у нас хоть что-то получится. Вот почему ни один из них не предложил помощи. Они думают, что мы тут деньги и время попусту тратим. Спорю на что угодно — Грэйг тебе тысячу веских причин привел, уговаривая нас бросить. И в том числе — что мы никогда не вытащим эту развалину из песка.