Добрая фея короля Карла - Владимир Васильевич Москалев

не мешал, и они безнаказанно убивали французов, растерявшихся и начавших беспорядочно отступать. Приказов маршалов и капитанов никто уже не слушал. Гастон и Рено чудом вырвались из этой мясорубки и вместе с остальными вынуждены были покинуть поле боя, где сложил голову Карл Блуаский, поплатившись за гордыню. Жертвой его высокомерия стал плененный Дюгеклен. Узнав об этом, зашевелились банды рутьеров, которых он до сей поры держал в узде, и вновь вернулись на земли Франции грабежи, разбои, насилия. Король Карл в битве не участвовал, наблюдая за ней поодаль с высокого холма, и, когда увидел, как бежит его армия, отступил с остатками войска к Парижу.

Рядом с отшельником бежал Бино, как и все покрытый кровью. Но то была кровь врагов, которых он рвал зубами, если они нападали на хозяина с копьем и мечом. Досталось и самому Бино, и он, изредка останавливаясь, зализывал раны.

Так закончилась война за бретонское наследство. Жанна де Пантьевр потеряла все права на герцогство; ее теперь некому стало защищать; в качестве компенсации за отказ от власти она получила графство Пантьевр на севере Бретани и виконтство Лиможское близ истоков Вьенны. А герцогом Бретани в апреле 1365 года стал Жан V Завоеватель, воспитанный при лондонском дворе.

Однако не все было потеряно: по условиям договора в Геранде новый герцог Бретонский принес оммаж королю Франции; он стал вассалом короны. Таким образом, Карл V сумел превратить в победу то, что, казалось бы, стало поражением. И это – второй пункт великого плана короля по выведению Франции из кризиса, по становлению королевства на путь стабилизации.

Едва вернувшись из Бретани, король приступил к выполнению третьего пункта своего плана – включению фламандского наследства в состав владений дома Валуа. Как и предполагал Жан де Дорман, Карл задумал женить на наследнице Людовика II Мальского своего брата Филиппа, хотя тому ничто не препятствовало жениться на вдове умершего Филиппа де Рувра, герцога Бургундского. Однако прежде требовалось разрушить предполагаемый брак между сыном Эдуарда III Эдмундом Лэнгли и юной наследницей графа Людовика, любимицей своей бабки Маргариты I, дочери Филиппа V Капетинга. Та собиралась подарить внучке помимо наследства отца (Фландрия и Невер) еще Артуа и Франш-Конте, но, узнав о намечающемся союзе с врагом, выразила протест и, как преданный друг дома Валуа, помчалась к королю Карлу. Оба без промедлений отправились в Авиньон к папе. Церковь – вот мощный союзник Карла, на которого он возлагал надежды.

Глава 22

В гостях у «собачки» покойного короля

И все же Содон схватил Эльзу. Как ему это удалось – знает лишь он один, только однажды Гастон не нашел Эльзы в доме, где они жили с тех пор, как Баллед передал ему с рук на руки свою «сестру». Мгновенно закрались подозрения: Эльза не выходила из дому. Вдвоем с Рено они помчались к старому дворцу и тщательным образом исследовали подвалы. Поиски не увенчались успехом: пыточных камер обнаружить не удалось. Инквизитор как в воду канул.

А он тем временем допрашивал жертву в доме Тюделя, который, узнав о судьбе Лорриса и Бюси, помчался к монаху искать защиты, для чего и предоставил свой дом в его распоряжение.

Эльзу привели в одну из комнат первого этажа и усадили на табурет напротив стола, за которым сидели Содон и два монаха; на всех троих – глухие конусообразные капюшоны с прорезями для глаз и для носа. Положив руки на стол, троица молча и холодно смотрела на гостью; рядом с ними, слева – клирик с пером в руке. Эльзе стало страшно; она взглянула на них, и ей показалось, что в этих шести прорезях притаилась сама смерть, суровая и безжалостная, готовая вынести страшный приговор. Сейчас эти трое начнут допрашивать ее, основываясь на доносе Аселена, а что это было именно так, она уже не сомневалась. Боже, что он им наплел! Черт дернул ее тогда распустить язык… Будь ты проклят, мерзкий поваренок, навлекший на нее кару в виде этих трех застывших черных фигур!

Но вот они зашевелились, и прозвучал первый вопрос. У нее упало сердце: ее просили объяснить сущность заповедей Христа… Давно еще, когда она жила в городе, мать говорила ей, что коли пало на тебя подозрение, то следует искренне раскаяться, признав свои ошибки. А муж уверял, что в таких случаях следует ни в чем не признаваться: не знаю, не помню, не говорила. Что же избрать?.. Как надлежит себя вести?.. И тут – следующий вопрос, за ним третий… И все они о Христе, о вере, о Марии Магдалине…

Напуганная арестом, мрачным домом, зловещими фигурами и градом вопросов, Эльза стала все отрицать. Обвинений было много, но она отвергала решительно все, недоумевая, как этим монахам могло прийти в голову то, о чем она никогда не высказывалась. Потом они стали спрашивать, верует ли она в Иисуса Христа, в хлеб и вино, которые за обедней, совершаемой священнослужителями, превращаются в тело и кровь Христовы? Вообще, верует ли она в то, во что должен веровать каждый добропорядочный христианин? Она ответила утвердительно.

Затем ей стали задавать вопросы, от которых она пришла в ужас. Ее спрашивали о союзе с дьяволом. Обещание ли это было или оно скреплялось клятвой? Как эта клятва звучала? Отрекалась ли при этом обвиняемая от Бога – в чьем присутствии, в каком месте, в какое время? Когда и как к ней являлся дьявол? Пожелал ли он брака с ней или простого распутства? Как она сверхъестественными способами влияла на других людей, например на рожениц, которых помогала извести? Каким образом она летала по воздуху и какую изготовляла для этого мазь? Какого она цвета и как готовится? Когда она летала, добро или зло приносила она людям? Ее красота – не от дьявола ли? Что он пообещал ей в обмен на это? Сколько она напустила бурь, морозов и ветров, когда это было и где? Как она это делала и кто в этом участвовал? Как она изготовляла отвар, от которого чахнут виноградники, а у коров скисает молоко? Сколько людей и когда она извела такими отварами? Сколько погубила животных или растерзала, обернувшись волчицей? Что знает она об исцелении больных с помощью заговоров и заклинаний? Собирает ли она травы просто или на коленях, с лицом, обращенным на восток, и воскресной молитвой на устах?

Эльза чувствовала, как у нее начинает мутиться разум. Да люди ли то перед ней? В здравом ли уме человек, задающий