Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Александр Владимирович Шувалов

уйти не пытается. Видеть никого не желает… На следующий день ее поместили в психиатрическую клинику профессора С.С. Корсакова… Голубкина вновь повторяла, что вполне здорова и не знает, почему она здесь находится, заметив, что у нее есть враги, которые преследуют ее, строят козни… В истории болезни написано, что она страдает душевным расстройством в форме первичного помешательства. Печальный диагноз, к счастью, не подтвердившийся. Физически здоровый организм, крестьянская закалка помогли быстро выйти из нервного кризиса, одолеть недуг. Но в начале пребывания в клинике она “страдала сильным негативизмом”… Позже, в Москве, Лев Николаевич Толстой, заговорив с художником Николаем Ульяновым о Голубкиной, скажет: “Я слышал, что она хотела покончить самоубийством в Париже. Как это было?” И Ульянов сообщит известные ему подробности: “Сначала она бросилась в Сену. Ее спасли. Потом — отравилась. — Чем? — спросит Толстой. — Серниками…” Серными спичками… Но все это уже легенда. Верно лишь то, что Анна Голубкина была на грани самоубийства». (Добровольский, 1990, с. 116–119.)

«Часто у нее случались приступы необъяснимой тоски, которой она заражала окружающих. И тогда уже друзья не ходили к ней, и она оставалась одна со своей страшной тоской, длившейся иногда месяцами… Во время революции 1905 г. бросалась навстречу казакам, повисала на сбруе коней, умоляла не стрелять в людей. Быть может, эти безумные поступки Голубкиной заставили признать ее психически ненормальной, когда она была привлечена к суду за хранение и распространение нелегальной литературы. Ее отпустили». (Копиищер, 1972, с. 287.)

«В марте 1907 года А.С. Голубкина была заключена в зарайскую тюрьму, где в знак протеста объявила голодовку. Через несколько дней по болезни ее выпустили на поруки. 12/25 сентября 1907 года состоялся суд в Рязани (при закрытых дверях), приговоривший А.С. Голубкину к годичному заключению в крепость, но кассации, поданные адвокатом П.Г1. Лидовым, были удовлетворены: по болезни обвиняемой дело было прекращено». (Коровин, 1983. с. 65.)

|Март 1907 г.] «Начальник зарайской тюрьмы направил секретное донесение начальнику Рязанского губернского жандармского управления. Он писал: "… Со дня заключения (23 марта) Голубкиной в тюрьму и по день освобождения (27 марта) она не принимала совершенно никакой пищи, кроме воды. Состояние ее было в высшей степени возбужденное; на другой день заключения у нее появились истерические припадки, выражавшиеся в визгливых истерических рыданиях; припадки эти были прогрессивны, а 26 числа припадок начался в 2 часа ночи и продолжался до 8 часов утра. Опа пришла в полное изнеможение. Приглашенный врач Георгиевский, по освидетельствовании ее, нашел, что припадки эти у нее развились в высокой степени и что она близка к умопомешательству, почему просил немедленно отправить ее в больницу…”. В справке, подписанной доктором Осиповым, говорилось, что А.С. Голубкина находилась в психиатрической клинике Московского университета с 8 по 25 января 1896 года и страдала душевным расстройством в форме первичного помешательства… Доктор Осипов позднее — в феврале 1908 года — ответит на запрос помощника начальника Рязанского губернского жандармского управления. Он сообщит, что “зарайская мещанка скульпторша” Анна Семеновна Голубкина была помещена в клинику “с ясным сознанием, но определенно выраженным бредом преследования; она обвиняла своих подруг в намеренно дурном с ней обращении, в постоянных над ней насмешках и в пренебрежении”, что она “постоянно и настоятельно требовала своей выписки из клиники” и была “выписана сестрою без изменения ее болезненного состояния”». (Добровольский, 1990, с. 231, 234.)

«Иногда она чувствовала, что заболевает — задумывалась, тосковала, как-то темнела вся — и жаловалась на свое душевное состояние. Говорила, что в такие дни боится работать: “можно испортить все”, — и бежала из мастерской… Рассказывала о своей мудрой и строгой матери, смерть которой вызвала у нее душевное заболевание». (Чулкова, 1983, с. 296, 299.)

«Летом 1915 года она заболела нервным расстройством — тосковала, все рисовалось в мрачном свете, мучила бессонница. Оказалась в частной клинике Саввей-Могилевич на Девичьем поле». (Добровольский, 1990, с. 315.)

Особенности творчества

«Только по временам являлась возможность что-нибудь выполнить. Но планы крупных работ так и не пришлось ей осуществить, а жажда работать и творить у нее была огромная. И ей всю жизнь пришлось подавлять в себе эту жажду творчества. А это так мучительно и обидно! Это, я думаю, и сделало ее такой нервной и доводило до психических заболеваний». (Губина, 1983, с. 141.)

«Повышенная эмоциональность, даже одержимость художницы приводила подчас к очень субъективным спорным решениям образа, к превышающим меру экспрессии и деформации. Но те же самые эмоциональность и страстность давали возможность художнице пробиться к истине, которая никогда не лежит на поверхности явлений и которая дороже всего». (Трифонова, 1976, с. 38–39.)

ПеренесенныйА.С. Голубкиной в 1896 г. психотический эпизод можно рассматривать как манифестацию шизоаффективного расстройства по смешанному типу с повторными суицидальными попытками, которые потребовали срочного возвращения на родину и госпитализации в психиатрический стационар. В последующие годы ее эмоциональная и поведенческая неадекватность (приступы бредового возбуждения и депрессий) проявлялась еще неоднократно. Страстное увлечение искусством носило характер моноидеи, а весьма заметную «превышающую меру экспрессию и деформацию» скульптурных композиций, о которой говорят критики, можно отнести на счет определенной психической патологии (бредовое восприятие объекта). Вместе с тем именно это своеобразие скулъп-турного решения образа и придает работам Голубкиной неповторимый и легко узнаваемый облик — основную черту любого талантливого произведения.

ГОМЕР (от XII до VII вв. до и. э.), легендарный эпический поэт Древней Греции, с именем которого связывают две величайшие поэмы древности, стоящие у истоков европейской литературы, — «Илиаду» и «Одиссею». Античные биографы изображают Гомера слепым странствующим певцом.

«Очами он ослеп, но духом он прозрел, И тьма его полна немеркнущего света».

В. Гюго. «Слепому поэту», 1842

«И не только за Сократа, но и за многих других приходилось раскаиваться афинянам: с Гомера они (по словам Ге-раклида) взяли 50 драхм пени, как с сумасшедшего». (Диоген Лаэртский, 1979, с. 117.)

«Согласно преданию, изложенному в надгробной эпиграмме Алкея Мессен-ского, повесился…» (Чхартишвили, 1999. с. 471.)

«Из тварей, которые дышат и ползают в прахе,

Истинно в целой вселенной несчастнее нет человека». (Гомер)

Гомер принадлежит к тем историческим фигурам, о которых все знают, но которых мало кто