Франкенштейн - Стивен Джонс

— Я не шутил, девушка! Дай мне еще несколько дней, чтобы оснастить корабль, и я унесу тебя под парусами к землям, где никто никогда не слышал имени Кейна!

— Позже ты можешь передумать, — предостерегла Дессилин.

Она поднялась с кресла. Маврсалу показалось, что она хочет уйти, но он заметил, что пальцы девушки ослабили застежки на поясе. У него перехватило дыхание, когда шелковое платье начало соскальзывать с плеч.

— Я не передумаю, — пообещал он, понимая, почему Кейн готов пойти на все, лишь бы удержать Дессилин у себя.

V

Чума колдуна

— Твоя кожа напоминает чистейший мед, — воскликнул Драгал. — Клянусь богами, что ты и на вкус как мед!

Дессилин поежилась от удовольствия и прижала к груди буйную светловолосую голову варвара. Через миг она вздохнула и томно высвободилась из его объятий. Усевшись, она провела тонкими пальцами по спутанной гриве золотисто-рыжих волос, ниспадавших на ее нагие плечи и спину и льнущих влажными локонами к разгоряченной коже.

Мозолистая ладонь Драгара пленила ее узкую кисть, когда она попыталась подняться со смятой постели.

— Не убегай прочь подобно кающейся девственнице, девушка. Твой всадник спешился лишь для короткого отдыха — и готов промчаться галопом сквозь дворцовые ворота не раз, прежде чем солнце уйдет в море.

— Замечательно, но мне пора идти, — возразила она. — Кейн может заподозрить…

— К чертям Кейна! — выругался Драгар, притягивая к себе девушку.

Мощные руки сомкнулись вокруг нее, и их губы встретились. Ласкавшая маленькую грудь ладонь ощутила биение сердца, юноша рассмеялся и взял в ладони ее зардевшееся лицо.

— А теперь скажи мне, что предпочитаешь изнеженные ласки Кейна объятию мужчины!

Она нахмурилась, будто грозовая тучка пробежала по небу.

— Ты недооцениваешь Кейна. Он не мягкотелый слабак.

Юноша ревниво оскалился:

— Гнусный колдун, прячущийся в своей башне с незапамятных времен! У него пыль вместо крови и сухая ржавчина в костях! Отправляйся же к нему, если предпочитаешь его беззубые поцелуи и высохшие руки!

— Нет, милый! Мне нравится лежать в твоих объятиях! — воскликнула Дессилин, обнимая его и гася его гнев поцелуями. — Я просто боюсь за тебя. Кейн отнюдь не высохший седовласый старец. Не будь в его глазах безумия, ты принял бы его за воина в расцвете сил. И опасаться тебе следует не только его чар. Я видела, как Кейн убивает своим мечом — он опаснейший боец!

Драгар фыркнул и напряг мощные мышцы.

— Ни один воин не прячется под мантией колдуна. Кейн — того лишь имя, имя людоеда, которым запугивают детей. Но я не боюсь его имени, как и его магии, а мой клинок пил кровь бойцов, управляющихся с мечом получше твоего тирана с черным сердцем!

— Клянусь богами, — прошептала Дессилин, прижимая голову к его мощному плечу. — Почему судьба бросила меня в паутину Кейна, вместо того чтобы бросить в твои объятия?

— Судьба подчиняется воле человека. Если пожелаешь, можешь считать себя моей женщиной.

— Но Кейн!..

Варвар вскочил на ноги и свирепо уставился на нее:

— Хватит распускать нюни, девушка! Ты любишь меня или нет?

— Драгар, дорогой, ты знаешь, что люблю! Разве все эти последние дни…

— Эти дни были наполнены хныканьем о Кейне, и у меня болит живот, когда я это слышу. Забудь Кейна! Я забираю тебя от него, Дессилин! Несмотря на все славные легенды и сверхмощные башни, Карсультьял — вонючая чумная дыра, как и любой известный мне город. Что ж, я более не потрачу здесь ни дня. Я уеду из Карсультьяла верхом либо куплю себе место на корабле. Отправлюсь в такие земли, где смелый мужчина и сильный клинок могут завоевать себе богатство! Ты едешь со мной.

— Ты говоришь всерьез, Драгар?

— Если думаешь, что я лгу, оставайся здесь.

— Кейн последует за нами.

— Тогда он потеряет свою жизнь заодно с любовью! — ухмыльнулся Драгар.

Уверенными руками он извлек из ножен свой огромный меч из серебристо-синего металла.

— Видишь этот клинок? — спросил он, с легкостью играя массивным оружием. — Я называю его Чумой Колдуна, и тому есть причина. Взгляни на лезвие. Это сталь, но не та, которую выковывают ваши прославленные кузнецы в своих горнах, пышущих дыханием дракона. Видишь эти символы, вырезанные у рукояти? Этот клинок обладает силой! Его выковал давным-давно кузнец-мастер, который использовал в своем сплаве пылающее сердце упавшей звезды и начертал охранительные письмена. Тому, кто владеет Чумой Колдуна, нечего опасаться магии, ибо колдовство не властно над ним. Мой меч может рассечь дьявольскую плоть демонов. Он может отвратить чары колдуна и проткнуть его злое сердце!

Пусть Кейн посылает чудовищ, чтобы найти нас! Мой клинок защитит от его заклятий, и я отправлю его приспешников туда, откуда они вышли! Пусть он выползет из своего логова, если посмеет. Я скормлю ему по кусочкам его собственную печень и буду смеяться ему в лицо, пока он умирает!

Глаза Дессилин лучились обожанием.

— Тебе это удастся, Драгар! Ты достаточно силен, чтобы отнять меня у Кейна! Ни один мужчина не обладает твоим мужеством, любимый!

Юноша рассмеялся и взъерошил ее волосы.

— Ни один мужчина? Что ты о них знаешь? По-твоему, эти бесхребетные городские щеголи, дрожащие при виде дряхлого рогоносца, мужчины? Даже не думай о возвращении в башню Кейна, пока ты нужна своему хранителю. В эту ночь, девушка, я покажу тебе, как мужчина любит свою женщину!

Но почему ты уверяешь, что невозможно покинуть Кейна?

Я знаю.

Откуда ты знаешь?

Потому что знаю.

Быть может, эти оковы лишь в твоем воображении, Дессилин.

Но я знаю, что Кейн не отпустит меня.

Ты так уверена, потому что пыталась сбежать от него?

Ты действительно пыталась, Дессилин?

Пыталась с другим — и проиграла, Дессилин?

Ты будешь откровенна со мной, Дессилин?

А теперь ты отворачиваешься от меня в страхе!

Так, значит, был другой мужчина?

Невозможно сбежать от него — а теперь ты покидаешь меня!

Скажи мне, Дессилин. Как могу я доверять тебе, если ты не доверяешь мне?

Что ж, полагаюсь на твое слово. Другой мужчина действительно был…

VI

Ночь и туман

Ночь вернулась в Карсультьял и накрыла туманным плащом узкие улочки и задумчивые башни. Голос города стих, превратился в приглушенный ночной шорох. По мере того как разгорался свет звезд, просачивающийся сквозь морской туман, улицы замирали, лишь изредка всхрапывая и рыча, подобно тяжело засыпающему псу. Вскоре огоньки, мерцавшие тут и там, начани ускользать украдкой, так что никто этого не заметил. Каждому было известно, что теперь городом безоглядно правят темень, туман и тишина. И ночь, которая здесь ближе, чем в любом из городов рода человеческого, вернулась в Карсультьял.