Доля Пути: Лето - Константин Пирожков

***

Туго натянутые полотнища парусов, над головой Суэна, казались продолжением облаков, которые проплывали на траверзах, за бортами, и внизу, под килем воздушной ладьи. Игривые Духи, покорные Гордости служителей Воздуха, исправно наполняли паруса ветром и ладья рассекал небесный океан с приличной скоростью. — Путь до Афрасиаба, на который у каравана грузовых самодвигов уходила целая декада, занял всего шесть десятин.

Рассвет, навстречу которому лежал их курс, озарил плодородные земли, близкие вершины гор, синюю ленту могучей реки Вахш, оставшейся далеко позади, и причальные башни главной воздушной гавани Царства Согд.

Когда Суэн, вместе с остальными пассажирами, спустился на парящей платформе к подножию причальной башни, его встречала целая делегация высокопоставленных чиновников. —Начальник гавани, первый помощник городского управителя, посланик от царской Семьи и даже местное жречество отрядило своего представителя. Видимо, капитан, всё таки, предупредил, через самописец, кого везёт в их город.

Внутренне Суэн обречённо вздохнул, но на лице изобразил надменность, мол, искусника его ранга и самому царю встречать было бы не зазорно. Местное общество разительно отличалось от того, что проживало в родном царстве. Здесь, Знающие ни во что не ставили чистых людей, отчего процветала барщина и угнетение. Слабые Семьи и кланы слабели ещё больше в междоусобных распрях. В царстве не было ни одного Великого Мастера, единственный искусник, упёршийся в жалкий пятый порог Силы, сидел на троне — идеальная марионетка. Настоящими правителями этих земель были жрецы. Митра — один из первых богов, пробудившихся в этом Цикле, выбрал своим коренным доменом Согд.

Суэн позволил затащить себя на приём к царю, где, до самого вечера, его обхаживали главные игроки на местном политическом ристалище. Искусник старательно отыгрывал роль Великого Мастера, который путешествует от скуки. Он принимал в свой адрес лесть, как должное, не стеснялся хвастать своими знакомствами и подвигами — в общем вёл себя, как павлин в курятнике. Ему нужно было, чтобы святоши не увидели в нём угрозу своей вольнице и не отправили по его следу своих шпионов.

С помпой заселившись в гостевой дом, любезно предоставленный царём, Суэн, своими капризами и недовольством всем подряд, довёл до нервной икоты штат прислуги, после чего заперся в своих покоях, напоследок настрого приказав не беспокоить его до утра и громко хлопнув дверью.

Только вот к утру, Суэн был уже далеко от городских стен, при этом, ни одна собака не почуяла его бегства, что уж говорить об обленившейся страже. В молодости, когда он ещё участвовал в многочисленных военных походах, ему доводилось проникать в осаждённые цитадели и выносить из них вражеских командующих или открывать ворота союзникам. А тут... Для Идущего по Пути сквозь Тьму — это даже тренировкой не назвать.

Отойдя от города на достаточное расстояние, искусник открыл "окно" на Слой Пути. Шагнув в клубы серого тумана, он оказался на бесконечной, прямой и гладкой дороге, рассекающий такую же бесконечную пустошь. Эта "тропа" вела к задуманной Суэном точке и он мог вернуться обратно только там.

Мир вечных сумерек, разгоняемых лишь тусклым сиянием свинцово-серого неба. Любой Идущий, достигший нужного уровня мастерства может находиться здесь ровно столько, сколько нужно свету Солнца, чтобы достичь поверхности Земли. И ни на один удар сердца больше. Наказание за промедление — разное для светлых и тёмных Идущих, но оно неизбежно.

Суэн побежал так быстро, как мог. Каждый шаг по этой дороге — это две сотни шагов на родном Слое Порядка. Ну, на его пороге Силы, разумеется. Дозволенные мгновения таяли и окружающие сумерки всё больше наполнялись Тьмой. Когда время истечёт, Она с удовольствием поглоти́т нерасторопного человечка.

Вдали, наконец, показался маяк — серебряная звезда, горящая над таким же туманным "окном", что впустило его сюда. И времени оставалось ещё с небольшим запасом, но "бродяги" всё же учуяли его. — Он увидел двоих, бегущих ему наперерез и выхватил нож, выкованный с добавлением вулканического стекла, взятого с места гибели четырёх городов в Энотории, у подножия злополучной горы Фесувий. Увидев клинок, бродяги замедлились, в их движениях появилась настороженность. Отмахиваясь от преследователей, Суэн и сам замедлился, но продолжал двигаться вперёд по дороге. Справа и слева — пустошь была уже не видна. Небеса также затянула непроглядная чернота. Единственным источником света оставалась путеводная звезда. Время вышло — из окружающего океана Тьмы, к Суэну метнулись чёрные жгуты, готовые взять положенное их Хозяйке. Но искусник уже падал спиной в спасительный туман.

Обитатели Слоя Пути, пожалуй, самые загадочные существа в Мироздании. Почти век назад, добыв невероятно ценный обсидиан и проведя сложнейший обряд, Суэну удалось изготовить нож, позволяющий призывать "бродяг" на Слой Порядка. Особый сплав нескольких металлов и Вязь собственного сочинения — открывают крохотное "окно". А обсидиан, впитавший несправедливость гибели многих тысяч людей, манит "бродяг", как мотыльков манит огонь. В начале каждого Лета, Дыхание пресекает масштабные войны между людьми. Знающие из тех четырёх городов не вняли предупреждению и поплатились за это. А, вместе с ними, и десятки тысяч мирных горожан.

Так — основываясь на многолетних исследованиях, Суэн выдвинул теорию, которая взбудоражила учёные умы сразу трёх континентов. — Слой Пути населён бессмертными душами Идущих, по какой-то причине ставшими его обитателями. Ведь именно этот вид Знающих, более других, нетерпим к несправедливости. На Слое Порядка, нож призывает "бродяг", а на их родном Слое — страшит, как страшат воспоминания о невыполненном долге.

Вывалившись из "окна", искусник полежал несколько минут, восстанавливая дыхание — всё таки, возраст. Раньше он мог пробежать, за отведённое время, гораздо больше, чем три тысячи шагов и, при этом, не запыхаться. Поднявшись он пошёл по уже обычной просёлочной дороге, к видневшемуся впереди поселению. Там его ждали. Староста, с несколькими подручными, оседлали для него лошадь, навьючили её перемётными сумками и проводили Суэна к выходу из деревни.

До заката, Идущий успел значительно углубиться в предгорья и, выбрав подходящее место, разбил лагерь для ночлега. В стороне от стоянки, на ровном, как стол, валуне он разложил свои подношения. Когда солнце скрылось за горизонтом, он позвал Хозяина к столу:

— Хранитель, явись передо мной!

Возникший лёгкий ветерок, перешёл в