Ютланд, брат Придона - Юрий Никитин

Бурама наклонился чуть ли не к полу, рассматривая пришельца. Тот замер, чувствуя на себе ужасающий взгляд древнего бога, наконец Бурама выпрямился и снова превратился в бесформенный вихрь.

– Да, – проревел он, – ты ему не друг… Но и не враг… Странно. Однако ты на него зол… это хорошо! Это мне нравится.

– Теперь ты видишь, – сказал Ютланд быстро, – я ему не друг. Скажи, где он!

Бурама проревел так дико, что Ютланд едва разобрал слова:

– Там, где и должен…

– В аду?

– А где еще быть властелину подземного мира?

Ютланд проговорил с трудом:

– Я слышал, он… выходит… иногда.

Бурама исчез, только стены стали темнее и вздулись багровыми нарывами, затем страшный голос прорычал:

– Иногда. Когда накатывает…

– Накатывает что?

Весь мир вздрогнул и колыхнулся от злого рева:

– Тоска, что еще?.. Кто забудет, что когда-то был светлым богом и дневной свет не жег ему кожу?.. Он всегда был сильнейшим… не считая меня. Но он считает себя лучше!.. Он не был лучше! Он не лучше!.. Что скажешь ему, если увидишь?

– Не знаю, – повторил Ютланд. – Я его ненавижу… как и ты. Он обесчестил мою мать, затем исчез… Из-за него я в родном племени был изгоем, надо мной насмехались, наконец я просто убежал…

Голос страшно проревел:

– Ненавидишь? Это хорошо. Я его тоже…

Ютланд ощутил, как становится легче дышать, чувство испепеляющей ненависти слегка ослабело, он с трудом перевел дух, сломанные ребра все еще с болью задевают друг за друга, но это можно перетерпеть.

Ютланд крикнул:

– Почему он так… с моей матерью?

В ответ раздался дикий рев, в котором хохот осатаневшего дива перемешивался с неистовым злорадством:

– Ха-ха!.. Он привык, что все ему подчинялось… А к Порее он так безумно… только она одна могла унять его боль, его ярость, напомнить то счастливое время, когда он был… Когда умерла, он обезумел. По всей земле поднимались вулканы, бушевали ураганы, валил град размером с кулак, горы сходили с мест, и страшный крик стоял над миром…

Перед ним в страшном вихре появлялись и пропадали искаженные яростью лица, наконец оформилось одно: гигантское, донельзя свирепое, помесь человеческого с волчьим. Оно повисло в воздухе, вперив в Ютланда страшный взгляд безумных глаз.

– Что ты хочешь? Зачем пришел?

– Я хочу его найти, – прокричал Ютланд, – и спросить…

Гулкий голос загрохотал:

– И спросить за все?.. Ха-ха-ха!.. Это правильно, мы должны мстить, мстить, мстить… Но ты всего лишь человек, хотя… чувствую силу, что еще не проснулась… Ты кто?

Ютланд сказал медленно:

– Я же сказал… во мне твоя кровь, Бурама!.. Хотя я не сын твой, а только племянник.

Грохот пронесся по всему Иномирью, Ютланд сцепил челюсти и пережидал, чувствуя, как разламывается его череп, наконец голос проревел:

– Значит, против Патуты не только родной брат, но и сын?.. Хорошо, малыш. Но я здесь заперт! А ключ у Патуты…

– Как к нему пройти? – спросил Ютланд с сильно бьющимся сердцем.

Голос загрохотал еще громче, в нем свирепствовала такая ярость, что Ютланд присел и зажал ладонями уши.

– Только черед ад!

Ютланд прокричал сквозь рев и шум:

– Да хоть и через ад!..

– А сил хватит?

– Не знаю, – крикнул Ютланд.

– Только черед ад, – повторил Бурама. – Но ты…

– А как туда попасть? – спросил Ютланд и добавил торопливо: – Живому!

– От ада нет ключей, – прогрохотал тяжелый голос. – И никто из людей туда попасть не может во плоти… Однако в тебе есть наша темная кровь, тебе ад… возможно, открылся бы. Единственный путь – это через Черную Бездну. Только тот, кто пройдет ее до конца…

Ютланд сказал через силу:

– Если я сумел сюда…

Голос Бурамы прогрохотал:

– Сумеешь и Черную Бездну? Если в тебе хватит ярости… Наверное, сумеешь и ее… А там, в самом конце – вход в ад… Постой, ты кто?

– Я твой племянник, – прокричал Ютланд. – Ты мне обещал помочь!.. Как мне найти в Черной Бездне скрытый от всех вход в царство ужаса?

– Увидишь, – прорычал Бурама. – Ты увидеть сможешь… если ты… это ты. Но там Ящер, властелин подземного мира и всего ада… Будь ты хоть трижды сыном Патуты, там это не поможет… Ящер – это полуразумная тварь. Его сотворил в ярости Патута, когда был свергнут и стал властелином ночи, но Ящер сам по себе, он слишком силен и слишком глуп, чтобы кому-то подчиняться… Он не подвластен даже Патуте…

– Нашествие дивов, – спросил Ютланд, – дело Ящера?

– И Патуты, – подтвердил Бурама грохочуще. – Только Патута слишком поглощен ненавистью к светлым богам, чтобы в чем-то вредить мелким людишкам, а Ящер как раз и старается истребить людей, после чего выйдет наверх… Потому что ад настанет и там.

– Ящер, – спросил Ютланд, – так же силен, как и Патута? Или даже сильнее?

Бурама на миг возник почти в людском облике. Только немыслимо огромном, затем снова завертелся черным яростным вихрем.

– Почти. Но Ящер смертен.

– Его можно убить?

– Да.

– Как?

Бурама прорычал гулким голосом, что ударился в стены и заметался тоскливым эхом:

– Только мечом Хорса. Больше ничем.

– А где сейчас этот меч?

Бурама гулко захохотал.

– Как раз у самого Ящера! Патута унес этот меч из сокровищницы Тулея и передал Ящеру. Понятно, как Ящер бережет то единственное, от чего может умереть!.. Ха-ха…

Ютланд вдруг ощутил дрожь во всем теле, сердце затрепыхалось в страхе, словно воробей в лапе огромного злого кота. Появилось нечто исполинское, как ураган, который не остановить, как уже сорвавшаяся с гор каменная лавина…

Он вскрикнул против воли, злая боль скрутила его тело и выжгла внутренности. Бурама вскинул голову, огромное нечеловеческое лицо исказилось в грозной гримасе.

– Что? Я не разрешил…

Глава 3

Громадная рука метнулась к крохотному гостю. Он почти ощутил, как пальцы сжимают его тело, но мир исчез, вокруг завертелось звездное пространство, в ушах раздался тонкий комариный писк, мимо пронеслись хвостатые звезды, выскочила неправдоподобно крупная луна и метнулась за его спину, а навстречу с бешеной скоростью неслась черная стена.

Он все это время не дышал, глаза старался держать плотно закрытыми, страшась обезуметь, но и под веками проносились яркие хвосты сгорающих миров, следы исполинских битв то ли богов, то ли существ, перед которыми даже боги, как люди перед богами.

Он ощутил удар в плечо, больно заныло все тело, но воздух такой знакомый, что он поспешно открыл глаза. Он лежит, жадно хватая широко раскрытым ртом воздух, со стены на него смотрят пустыми глазницами черепа и книги чародея Крематогастера.

Сам чародей торопливо повернулся к нему на стуле, свет играет на лысине и все время соскальзывает на бороду и усы, где есть за что зацепиться.