Коррекция (Йеллоустоун) - Геннадий Владимирович Ищенко

ни в одном посольстве. Вот только в Китай лучше обратиться официально. Вы ведь вывезли оттуда часть персонала?

– Мы незадолго до катастрофы вообще отовсюду убрали всех лишних, а в Штатах не осталось никого, кроме охраны посольства. Этим ребятам выделили скафандры и транспорт высокой проходимости, но до побережья никто не добрался, и по радио не отвечают. А в Китае только охрана и несколько дипломатических работников – всего двадцать три человека. И официально их не выпустят.

– Тогда и этот вопрос обсуждайте с Брагиным. Может, у него есть что-нибудь получше «Призраков», я не знаю всех возможностей военных. Что передают из посольств по радиосвязи?

– Из Пекина было несколько попыток связаться, но китайцы глушат все каналы, большинство остальных передают о беспорядках, пожарах и отсутствии связи с официальными лицами. О видимости порядка и контактах с местным руководством сообщают очень немногие. А с каждым третьим посольством вообще нет связи. Я поэтому и тороплю.

Больше никто не пришёл по его душу, не было и звонков, поэтому Алексей сходил в столовую позавтракать, решил несколько оставшихся со вчерашнего дня вопросов и, созвонившись с женой, вызвал машину. Когда он подъехал к дому, Лида уже ждала у подъезда.

– Ты хоть позавтракал? – спросила она, садясь рядом с ним на заднее сидение. – Или опять заработался и забыл?

–Позавтракал. Работы совсем мало, и слава богу. Мы уже выполнили почти всё, что было намечено, причём без авралов. Народ потихоньку привыкает к новой жизни, а возникающие проблемы быстро решаем. Теперь до наплыва иммигрантов можно жить спокойно.

– Если бы у вас были авралы после семидесяти лет подготовки, вас всех нужно было бы разогнать! – сказала жена. – И начать с тебя. Что у нас на границах?

– Тишина. Возвращаются те, кто уезжал за границу и по каким-то причинам не смог или не захотел вернуться раньше. Мы ведь не могли кричать на весь мир, чтобы все бросили дела и бегом мчались в Союз. Кого смогли, тех предупредили, и постарались, чтобы было меньше выездов по служебным делам. От соседей наведались всего несколько сотен иммигрантов. На них опробовали систему. Но с сегодняшнего дня японцы начнут перевозить детей. Во Владивостоке к этому готовы, и сейчас на Дальний Восток перебрасываются скоростные поезда. В день перевезут авиацией только пятьдесят тысяч, так что если не задействуют флот, то эвакуация растянется на пять месяцев. Мы не можем столько ждать. Как только закончим с кубинцами, перебросим в Японию «Ковчеги».

– А как у нас обживаются кубинцы?

– Пока не интересовался, – пожал плечами Алексей. – Если по ним ничего не выносится на Совет, значит, всё идёт так, как запланировали. А самой Кубе помогли с одеждой. Через несколько дней начнут прибывать те корабли, которые взяли у побережья Штатов. Кубинцев на них мало, а ценных грузов много. Это пока все новости. А вот и «Ковчег Алекса».

Машина свернула на съезд с шоссе и въехала на огороженную территорию, застроенную десятком многоэтажных зданий.

– Здесь живёт большинство работников «Ковчега», – сказал Алексей. – Нам нужно к главному корпусу.

У входа в большое девятиэтажное здание их встретили двое. Это были представившийся Лиде директор объекта Вячеслав Андреевич Ольховский и его заместитель по хозяйственной части, который только поздоровался, передал мужу какие-то бумаги и ушёл.

– Дай нам кого-нибудь в гиды, Вячеслав, – попросил директора Алексей, – иначе мы у вас заблудимся, а то и вовсе попадём в вольер к кому-нибудь из хищников, а вам потом придётся долго отписываться.

– Если наши питомцы вас съедят, я не отделаюсь отписками, – пошутил Ольховский. – Лучше похожу с вами сам. Я думаю, что сейчас не пойдём смотреть насекомых, пресмыкающихся и земноводных. Их содержат при пониженных температурах, поэтому эти секции не зрелищные. Рыбы интересуют?

– На сковородке, – засмеялась Лида. – Шучу. Давайте ваших рыб и ракообразных отложим напоследок, а начнём с животных.

– Желание женщины – закон! – галантно наклонил голову Ольховский. – Особенно такой, как вы! Прошу вас!

Они прошли мимо охраны к лифту и спустились на четыре этажа.

– А почему так глубоко? – спросила Лида.

– Верхний этаж используется для административных нужд, – начал объяснять директор. – На нём же находятся склады с продовольствием. Два следующих этажа – это наши питомцы. Для мелочи используются помещения с обычной высотой потолка, а для более крупных животных два этажа свели в один. Сейчас сами увидите. А последний этаж инженерный. Там у нас нагреватели и вентиляторы. Воздух ионизируется и меняется его влажность. Кроме того, здесь расположены криогенные хранилища спермы. Прошу вас сюда, здесь у нас самые крупные звери.

Он открыл дверь в коридоре, которым они шли от лифта, и пропустил вперёд Самохиных.

– Да, попахивает, – сказала Лида, осматривая огромных размеров помещение, разбитое на секции металлической оградой.

– А что вы хотели? – пожал плечами директор. – Здесь полсотни видов животных, число которых немного не дотягивает до двух тысяч. Вентиляция не справляется. Но пахнет не очень сильно. Мы уже принюхались и не замечаем.

– Здорово! – сказала Лида, подходя к ближайшему вольеру. – Не просто пол, вы устроили им царские условия!

– Всё действительно по-царски, – согласился Ольховский. – Насыпали землю, за несколько лет превратили её в дёрн, а уже потом выпускали животных. Само собой, посажены деревья и кустарники, а в бетонированных каналах течёт питьевая вода. Такой красоты нет только у копытных. Они вмиг оприходуют эту травку и всё разроют. Моча усваивается растительностью, но кал приходится убирать.

– Не люблю медведей, –