Просто Мария - Коллектив авторов

– Вы, конечно, воспользуетесь стожившейся ситуацией, чтобы с ней сблизиться?

Граф, скрывая улыбку, вызванную столь наивной прямотой, ответил тоже откровенно:

– Непременно, сеньор Карено!.. Вы и представить себе не можете, каким сокровищем обладали! Боюсь, что вам этого вообще не дано понять…

– Напрасно вы так думаете, – с нервным смешком возразил Карено. – Полагаю, исключительность Марии известна мне лучше всех!

– Может, и известна, сеньор, но ведь вам-то понадобилась другая. – Тут граф решительно повысил голос. – Разговор наш ни к чему не приведет! Не будем больше тратить время попусту! На прощание я дам вам один совет: забудьте Марию. Потому что… потому что… – Казалось, он подбирал выражение помягче. – На развод ее вынудили ваше ничтожество… и закомплексованность!

– Да как вы смеете?! – Виктор возмущенно поднял руку, но даже руки его не слушались, жест получился вялый, неубедительный. – Замолчите! – уже совсем тихо произнес он, сникнув перед застывшей на лице графа вежливой усмешкой.

Сбегая по лестнице вниз, торопясь неизвестно куда, Виктор вслух и довольно громко, удивляя постояльцев, попадавшихся ему навстречу в гостинице, повторял:

– Мария, оказывается, все продумала заранее, а я-то, простак, а я-то!..

Рейнальдо уже пожалел, что сгоряча дал адрес графа Виктору: мало ли что придет в голову этому ревнивцу?! На душе у Рейнальдо было неспокойно. Ему так и не удалось отправить Сулейму, похоже, она и не думала уезжать из Мексики. Наоборот, настойчиво искала, хотя пока и безуспешно, работу. Где она только не предлагала свои услуги! Она готова была работать и манекенщицей, и фотомоделью, но ее не брали и, как она считала, виновата в отказах была Мария Лопес, очевидно, каким-то образом всех предупредившая, чтобы Сулейму нигде не брали. Как же девушка была зла на нее! Как ненавидела за благополучие, завидовала успехам, известности модельера, не задумываясь, чего стоил Марии этот успех, какого самоотверженного труда на протяжении многих долгих лет, бессонных ночей, отказа от развлечений! Злилась Сулейма и на Рейнальдо, в свое время она делала и на него ставку. А он, хотя вполне возможно, и питал к ней нежные чувства, надеясь, что его доброе отношение благотворно повлияет на вздорный характер девушки, теперь окончательно в ней разочаровался. Роман, у которого с самого начала работы на фабрике сложились с Рейнальдо дружеские отношения, порадовался за него: найдется немало привлекательных, порядочных женщин, которые почтут за счастье связать свою судьбу с таким умным и приятным человеком, как Рейнальдо.

Сулейма продолжала обивать пороги, и все так же безуспешно. В ней копились злоба и раздражение. В один прекрасный день она ворвалась в дом Марии и в присутствии Риты стала обвинять Марию во всех смертных грехах:

– Я простая манекенщица! – кричала она. – А ты если мужа удержать при себе не можешь, хочешь меня со свету сжить?!

И полился поток брани, угроз, обвинений…

– Напрасно вы так горячитесь, – попыталась урезонить ее Мария. – Карено меня не интересует, вы можете располагать им по своему усмотрению…

И тут вдруг появился и сам виновник баталии.

– Как нельзя более кстати! – заметила Мария, обращаясь к бывшему супругу.

– Не будь трусом! – взывала к нему Сулейма, увидев его совершенно растерянное лицо, – скажи ей все сам! Я ведь знаю, ты предпочитаешь меня! Рядом со мной ты забудешь о Марии Лопес! – Сулейма победоносно взглянула на соперницу. – Со мной, дорогой, ты научишься наслаждаться жизнью!

Виктор вывел Сулейму и закрыл за ней дверь.

Мария с презрением поглядела на бывшего мужа, попытавшегося что-то сказать, как-то оправдаться, и резко оборвала его:

– Какой постыдный цинизм! Чтобы и духу вашего не было у меня в доме! Уходите немедленно оба! Немедленно!

– Цинизму я научился у тебя, – разъярился Виктор. – Ты первая меня обманула! Зачем ты выходила замуж, если пообещала де Аренсо ехать с ним в Париж? Ты же давно ему пообещала! А теперь!..

– Можешь думать, что тебе угодно, но прошу, не приходи сюда больше!

– Я пришел забрать свои вещи! Зачем тебе трудиться присылать их? Я не граф, я возьму их сам!

– И прекрасно! Наконец-то я окончательно от тебя освобожусь… от человека, в которого слепо верила и очень скоро убедилась, что вера эта ничего не стоит! – с не меньшими, чем у Виктора, страстью и гневом, говорила Мария.

– Ошибкой была моя вера в тебя! Я больше не хочу разочарований! Мне они достаются дорогой ценой. Я согласен на развод. Можешь делать все, что захочешь…

С этими словами Виктор побежал по лестнице наверх за своими вещами.

«С какой страстью они выясняли отношения! Как верили, что к прошлому возврата больше нет! Как корили себя за слепоту, которая вынудила их вступить в этот несчастный брак. Теперь они оба прозрели, что их брак был ошибкой. И Мария теперь горько сожалела. На протяжении долгих лет Виктор был для нее идеалом, в нем было все: и доброта, и понимание, и душевная щедрость. И зачем ей было дано узнать о нем горькую правду? Открыть в нем человека самолюбивого, амбициозного? Ведь бросил же он ей как-то в лицо фразу, что ему надоело быть ее тенью, тенью известной во всей Мексике модельерши, надоело быть ничтожеством рядом со своей знаменитой женой! Нет в людях однозначности, и в минуты разлада из глубин человеческой натуры выплескивается самое затаенное… Виктор оказался совсем другим человеком. Но почему этого не может увидеть Хосе Игнасио? Наверное, потому, что еще ни разу не стал свидетелем бурь, бушующих в душе его крестного, темных бурь, способных смести и любовь, и привязанность…» – так думала Мария, провожая безнадежным взглядом будто на крыльях летящего на второй этаж Виктора; он и в самом деле, похоже, был очень рад тому, что уходит отсюда, уходит от нее навсегда.

И когда Хосе Игнасио спросил в очередной раз у крестного, что случилось, не помирились ли они наконец, Карено ответил:

– У твоей матери другие планы на будущее. Со мной они никак не связаны. На все твои вопросы ответить может только Мария!

Но Хосе Игнасио не стал ни о чем спрашивать мать. Он стал взрослым, узнал любовь и был способен понять, что происходит. Он чувствовал: несмотря на все, что говорит Мария, она любит Виктора больной, измученной страданием любовью. И эта страдающая любовь была близка столь же больно страдающему сердцу сына. Но если для него эта потеря невосполнима, то мать и крестный могли бы быть счастливы. И он поклялся себе, что сделает все возможное, чтобы перекинуть мосток через разверзшуюся между ними бездну.

Только около внучки забывала теперь Мария свое горе. Часами любила она сидеть возле спящей малышки, любуясь невинным личиком Марииты, и когда та просыпалась, брала ее на руки и думала, как ей спокойно дышится рядом с малюткой и как невозвратно далеко то время, когда она и сама была точно такой же и ничего не знала о человеческих страстях и страданиях…