Московские легенды. По заветной дороге российской истории - Владимир Муравьев

3 января 1926 года музей был открыт и принял первых посетителей. В. А. Гиляровский по этому поводу сочинил экспромт:

Вода ключеваяОтсюда поилаМосковский народ,Отныне живаяЗнания силаОтсюда польет.

К открытию музея Издательство московского коммунального хозяйства выпустило брошюру «Сухарева башня. Народные легенды о башне, ее история, реставрация и современное состояние», написанную ее заведующим Петром Васильевичем Сытиным.

Брошюра начиналась радостно, почти ликующе: «Сухарева башня, которую в прошлом даже многие москвичи не могут представить себе иначе, как в строительных лесах и забронированной ими от людских взоров и любознательности, два года назад освобождена от этих исторических лесов и ныне предстоит взорам во всей красоте своего старинного наряда, а внутри отделана и занята Московским коммунальным музеем».

Ясно было и будущее Сухаревой башни-музея, он должен был развиваться: Президиум Моссовета уже вынес постановление о выводе из башни последних оставшихся в ней посторонних служб, об устройстве в ней книгохранилища для обширной библиотеки музея, читального и лекционного залов, в одном из помещений планировалось создание специального Музея Сухаревой башни, сообщалось, что в будущем публика сможет любоваться видом на Москву с верхней галереи. Вокруг башни, пишет П. В. Сытин, «предполагается устроить несколько образцовых скверов — с деревьями, клумбами, газонами, площадками для детских игр и т. п. Устройство скверов здесь весьма нужно, так как вблизи нет общественных садов, в которых многочисленное рабочее население Сретенского и Мещанского районов могло бы отдохнуть после дневных трудов и подышать в летнюю жару относительно чистым воздухом. Благоприятно отразится замена уличной пыли кислородом зеленых насаждений и на больных находящейся здесь имени Склифосовского (бывшей Шереметевской) больницы. С другой стороны, скверы дадут прекрасный фон для выявления во всей красе архитектурных достоинств двух расположенных здесь замечательных памятников русского зодчества — Сухаревой башни и указанной больницы». (Скверы в 1926–1927 годах были устроены; на фотографиях Сухаревской площади начала 1930-х годов запечатлены большие ухоженные цветочные партеры. — В. М.)

Музей пользовался большим успехом у москвичей, и в нем всегда было много посетителей. Огромный материал, собранный музеем, позволял устраивать регулярные выставки, велась научная работа. Одна из комнат, как и предполагалось, была отведена под экспозицию по истории Сухаревой башни.

В истории знаменитой башни было еще много загадок, которые предстояло разгадать, чему могло помочь изучение самой башни. В декабре 1925 года члены Комиссии «Старая Москва» — археолог, посвятивший всю жизнь поискам библиотеки Ивана Грозного, знаток подземной Москвы И. Я. Стеллецкий, архитектор Н. Д. Виноградов и краевед О. И. Пенчко — обследовали подземелья Сухаревой башни и обнаружили пять замурованных подземных ходов. На очередном заседании Комиссии постановили: «Обратиться в МКХ, чтобы оно дало возможность продолжить работы по исследованию этих ходов». Были высказаны соображения, что они ведут к дому Я. В. Брюса на 1-й Мещанской.

Легенды Сухаревой башни

Я. В. Брюс. Гравюра ХVIII в.

Образ Сухаревой башни, который был известен всей России и воспоминания о котором живы до сих пор, складывался в народном сознании как под воздействием реальных исторических фактов, так и легенд, возникавших вокруг нее с самых первых лет ее существования. Может быть, именно легенды сыграли в широкой известности башни и в создании ее образа даже более значительную роль, чем факты.

Недаром П. В. Сытин в своих исследованиях отдающий предпочтение факту и документу, в подзаголовке книги 1926 года «Сухарева башня», раскрывающем содержание и построение труда, все же написал: «Народные легенды о башне, ее история, реставрация и современное состояние», поставив легенды на первое место.

Это органическое единство легендарного и документально-исторического в образе Сухаревой башни мы видим и в стихотворении Михаила Александровича Дмитриева, посвященном ей и написанном за 80 лет до труда П. В. Сытина.

М. А. Дмитриев — поэт пушкинского времени, хороший знакомый А. С. Пушкина. Пушкин, желая объединения близких ему литераторов, сказал: «Я бы согласился видеть Дмитриева в заглавии нашей кучки».

Почти всю жизнь Дмитриев прожил в Москве, «с издетства мною любимой», как признавался он в одном из стихотворений. Москве он посвятил сборник «Московские элегии», ему принадлежит знаменитая афористическая строка о московских улицах, которую уже полтора века часто цитируют в статьях и очерках по истории столицы:

Улицы узки у нас; широка у нас летопись улиц!

Стихотворение Дмитриева «Сухарева башня» было написано в 1840-е годы в преддверии 700-летнего юбилея Москвы, одним из инициаторов празднования которого он тогда выступал.

……….

Сухарева башня

Что за чудная, право, — эта зеленая башня!Высока и тонка; а под ней, как подножье, огромныйДом в три жилья, и примкнулось к нему, на откосе, под крышей,Длинное сбоку крыльцо, как у птицы крыло на отлете!Кажется, им вот сейчас и взмахнет! — Да нет! тяжеленька!Сухарев строил ту башню, полковник стрелецкой! — Во времяБунта стрельцов на юных царей Петра с Иоанном,Верен с своим он полком двум братьям-царям оставался.Именем верного, в память ему, Петр и прозвал ту башню;Старая подпись о том возвещает доныне потомству.

Старый народ, как младенец, любит чудесные сказки!Тут, говорят старики, жил колдун-чернокнижник; донынеЦелы все черные книги его; но закладены в стену!Добрые люди, не верьте! — Тут прадеды ваши учились,Как по морскому пути громоносные править громады!

Тот же народ простодушный любит веселую шутку!Есть у него поговорка, что будто Иван наш ВеликойХочет жениться, и слышно, берет за себя он ту башню!Дети в народе простом, не привыкши умом иноземнымОстрые шутки ловить, не натешатся выдумкой этой!

Ныне, когда о народной нужде промышляет наука,В этой башне у нас водоем, как озеро в рамках!Чистой воды, как хрусталь, бьют ключи, заключенные в трубы;Их издалёка ведет под землею рука человека,Литься заставя на пользу, скакать в высоту на потеху!

В этом стихотворении отмечены главные факты истории Сухаревой башни и самые известные легенды.

Факты и документы изображают внешний, материальный облик образа башни. Легенды говорят о внутреннем содержании образа, духовной жизни Сухаревой башни, смысле и связях ее судьбы с судьбой Москвы и России. Умеющий слушать да услышит, о чем она хочет поведать такому слушателю.

Самые ранние легенды Сухаревой башни рассказывают о знаменитом сподвижнике Петра I графе Якове Вилимовиче Брюсе.

Все, что происходило в Сухаревой башне за ее толстыми стенами и всегда закрытыми дверями в петровские времена, когда там собиралось «Нептуново общество», было тайной для любознательных окрестных обывателей. Но кое-что все же просачивалось в народ, подхватывалось молвой, перетолковывалось, дополнялось догадками и домыслами. Иногда рассказчик, уверовав в собственную фантазию, начинал утверждать, что сам был очевидцем странных и чудесных явлений.

Граф Брюс в легендах предстает колдуном, чернокнижником, волшебником и в то же время замечательным ученым, изобретателем, умным, благородным и смелым человеком, не боящимся возражать самому царю. Надобно отметить, что народные легенды изображают Брюса с большой симпатией.

Созданные в начале XVIII века легенды о Брюсе, как каждое произведение фольклора, в пересказах последующими поколениями рассказчиков дополнялись, перерабатывались, по-новому осмыслялись. Они прошли и выдержали испытание временем. Достаточно широко эти легенды оставались распространены в Москве в XIX и XX веках, и даже до сих пор их помнят и рассказывают, причем они обретают новые детали, говорящие о живой связи их проблем с современными.

Легенда правдива и достоверна по-своему, ее правда по природе своей та же, что и правда художественного произведения. Легенда не дает фотографического воспроизведения действительности, но помогает понять ее суть и смысл, то вечное, что сохраняет в нашей жизни веками и заставляет человека волноваться и привлекает читателя и в древнем эпосе, и в современном романе.