Бремя империи - Александр Афанасьев

Сашке было не до того – задача у него была своя. Схватив, как началась стрельба, винтовку, он выстрел за выстрелом, больше всего опасаясь занизить, выдолбил по мелькающим вдали призрачным фигурам целый магазин, попал или нет – непонятно. Адреналин просто бурлил, он забыл все, чему его учил отец, все, чему учился на стрельбище, – он просто бил одиночными в ту сторону, откуда шли враги. Бил, чтобы их остановить.

Магазин он прикончил одновременно с первым пулеметным коробом – просто нажал на спуск винтовки, а она не выстрелила. Первой мыслью было – отказала, он недоуменно опустил винтовку и тут понял – патроны кончились. Патроны лежали рядом с пулеметным станком, он повернулся – и тут мир вспыхнул перед глазами ослепительно-яркой, выжигающей глаза вспышкой…

Искендерун

Ночь на 01 июля 1992 года

Три километра – это только кажется, что мало. И в самом-то деле, что такое три километра? Три километра быстрым шагом можно преодолеть за час, бегом, если особо не напрягаться, – за полчаса. Но бывают такие ситуации, при которых эти три километра пройти – что до Луны пешком. Именно такая ситуация была и сейчас.

Первыми шли саперы. Верней, шли – это громко сказано, на самом деле они передвигались медленно, ползком, накрывшись с головой специальными накидками, которые усложняют обнаружение человека как обычными средствами наблюдения, так и тепловизором. Таких накидок у десанта было много, под разную местность – сейчас это были накидки «горы» – неровные, раскрашенные в коричневый, серый, бурый цвет и с пластиковыми бесформенными камнями – будто каменистая осыпь. Накроешься такой, будешь лежать тихо – в пяти метрах пройдут, не заметят, если специально искать не будут. Сейчас, ночью, такая маскировка не востребована – но все равно. Более востребовано другое свойство этой ткани – она не пропускает излучение, испускаемое любым теплокровным существом в инфракрасном спектре и засекаемое хорошим тепловизором даже сквозь кирпичную кладку. Кирпичная кладка тепло пропускает, а эта многослойная со слоем специального металлизированного, поглощающего радиоволны пластика ткань – не пропускает. Здорово, правда?

Но все равно, саперы двигались медленно, по сантиметру ощупывая почву перед собой. Тот, что шел впереди, еще и проводил над землей специальным прибором, похожим на сотовый телефон с большой, длинной антенной. Специальный сканер, ищет все виды датчиков, как прикопанных в земле, так и набросанных поверх нее. Принят на вооружение совсем недавно, помимо «летучих мышей» попал и к десантникам – пока по одному на батальон. Датчики сейчас разные есть, некоторые по виду похожи на небольшой камешек – тронь его – и сразу сигнал передается на пульт. Ложных срабатываний может быть масса – ветер, животные, – но такие датчики буквально высевают плотным слоем и, если вдруг сработки концентрируются на одном участке и идут одна за другой – это повод задуматься.

Но датчики – это не самое плохое, самое плохое – мины. Мины бывают разные – противотанковые, весом в не один десяток килограммов, направленного взрыва, выбрасывающие при взрыве в сторону противника несколько сотен готовых стальных осколков; противопехотные, в которых нет ни грамма металла. Но больше всего стоит опасаться мин, специально разработанных для их автоматической постановки. Учитывая, что захватчики были ограничены по времени, если на пути десантникам и встретятся мины – то только такие.

Мины для автоматической постановки – это небольшие, весом максимум в сто граммов изделия, вся задача которых – оторвать кисть или ступню неосторожно попавшему на мину – на большее мощности у них не хватает. Но и оторванная ступня – это тяжелейшее ранение, раненого надо эвакуировать с поля боя, задействовав как минимум четырех человек, раненого надо лечить, раненый останется инвалидом на всю жизнь, не сможет работать и будет подрывать экономику твоего врага. Наконец, подрыв такой мины даст сигнал о том, что приближается враг. А сама-то мина – штучка размером в пять-десять сантиметров, которую и днем-то не разглядишь. Куда уж ночью…

Еще одна вводная – готовясь к обороне объекта, его защитники умышленно убрали со стороны гор все валуны, засыпали все промоины, выкорчевали все деревья. От самых подножий горного хребта – голое, прекрасно простреливаемое поле. Если группу обнаружат – расстреляют как в тире, без вариантов.

Но минного поля нет. Или не смогли поставить – или просто не успели.

Следом за саперами, оставив у края мертвой зоны все ненужное снаряжение – с собой только оружие и запас патронов, накрывшись маскировочными сетями, ползут десантники. Медленно, сантиметр за сантиметром преодолевая открытое пространство, не делая никаких резких движений. Левая рука медленно вперед, затем левая нога, затем подтаскивается вперед все тело, затем работают уже правая рука и правая нога. Личное оружие волочится рядом – ремень зацепляется за большой палец – так оружие и тащится, удобно, скрытно, и если потребуется, оно будет под рукой.

Метр… Еще метр…

– Сэр, у нас проблемы. Похоже, русские готовят атаку.

Первому лейтенанту Тимоти Лири показалось, что он что-то недопонял.

– Повторите, капрал?

– Русские готовят атаку. – Капрал Андерсон указал пальцем на монитор системы разведки, на который поступали данные со спутника. – На шоссе за горным хребтом сосредоточены вертолеты, в том числе штурмовые. Вот эти снимки – тридцатиминутной давности, вот эти – десятиминутной. Видите разницу?

– Русские сконцентрировались у вертолетов…

– Они готовят воздушный десант. И этот десант может начаться в любую минуту. Но мы же подбили один из их вертолетов? Им что, этого недостаточно?

– Похоже, что нет, сэр… – позволил себе ответить на риторический вопрос командира капрал Суарес. – Они могут потерять еще один, два или три вертолета – но оставшиеся подавят огневые точки на крыше и высадят десант. Видимо, их не волнуют потери, сэр…

Первый лейтенант поднялся, в раздумье прошелся по совсем не пострадавшему залу управления станцией. Сейчас все реакторы были переведены на автоматический режим управления, а сам зал и некоторые другие помещения, критически важные для работы станции, были заминированы. Здесь же находился и Шейх – удалить его первый лейтенант так и не смог, хотя и пытался. Даже выйти в другое помещение и поспать он отказался – так и лежал в углу, на голом плиточном полу. В присутствии Шейха рядом с пультом подрыва первый лейтенант Лири видел опасность, он понимал, что в отличие от него и его солдат Шейх – психопат и фанатик, готовый не угрожать, а на самом деле взорвать станцию. Это первому лейтенанту Лири не нравилось, но делать было нечего – приказ был всячески оберегать Шейха…

– Связь с лодкой! – наконец потребовал Лири.

Подводная лодка – платформа поддержки боевых пловцов «Джорджия» – находилась от станции совсем недалеко, в семидесяти километрах. Сразу после нанесения первого ракетного удара она ушла на условленную точку и легла – рядом с затонувшим давным-давно судном, чтобы обмануть магнитометры самолетов противолодочной авиации. Капитан прекрасно знал, что русские сообразят, не могут не сообразить, что ракеты по целям на берегу выпустила подводная лодка, и начнут ее поиск. Но искать легшую на грунт лодку в море – все равно, что искать иголку в стоге сена. Конечно, будут искать, для этого поднимут в воздух самолеты ПЛО – но на картах русских место, где лежала лодка, было отмечено как магнитная аномалия, и, увидев реакцию приборов в этом месте, русские не удивятся. Единственно, чего опасался капитан Сойстер, – так это вертолетов. Вертолет может опустить в воду чувствительный микрофон – а выключить главные циркуляционные насосы и обеспечить тишину на лодке уже не удастся, не хватит времени. Но для того чтобы навести на лодку вертолет, русские должны знать точное местоположение лодки, вертолет не может сканировать море на скорости в отличие от самолета ПЛО. Точное местоположение «Джорджии» русские никак знать не могли, да и времени у них было мало – скоро должны были появиться корабли британской авианосной группировки, и тогда можно будет всплывать, ничего не опасаясь.

Для оперативной связи с группой, находящейся на захваченном объекте, лодка подняла буй – сделанный по новой технологии, он был в пять раз меньше старой модели и походил на болтающуюся на воде пустую пластиковую бутылку, коих в Средиземном море было великое множество. Бутылка болталась на воде, скрывая в себе приемо-передающую антенну – а вниз, в пучину, в мрачное царство Нептуна, уходил тонкий провод…

– Сэр, сеанс связи с «Альфой». Внеплановый.

Капитан вынырнул из мира дурных предчувствий, в котором он пребывал, прошел на свое законное место в рубке, взял в руки квадратик срочной радиограммы.

Фокстрот для «Сьерра-один», танго на расстоянии три – пять кликов, направление Сьерра-Эхо и Новембер-Эхо, прошу «Фокстрот-майк» по указанному направлению, получение прошу подтвердить![172]