Галактический скиталец - Фредерик Браун

Кстати, какие там протекают реки? Литтл Колорадо: что-то уж слишком длинное (название, конечно, а не сама река). Так, еще была какая-то… Троут Крик… но — «Выстрелы на Троут Крик»? — нет, не пойдет.

Ага, кажется, нашел! Джила! «Выстрелы на Джиле». А что, если еще чуть изменить, скажем, «Рила»?

Льюк напечатал название будущего вестерна заглавными буквами на самом верху страницы.

Чуть ниже отстучал: «Льюк Деверс». Этот псевдоним он выбрал еще когда писал «Кровавое Эльдорадо». Деверо как-то не звучало, не укладывалось в ритм вестерна.

Еще ниже вставил: «Глава 1», потом пропустил несколько интервалов и отодвинул каретку в правую сторону.

Ну, с богом! Льюк чувствовал весь роман где-то прямо в кончиках пальцев. Он даже не собирался останавливаться на деталях сюжетной линии, все должно было само собой состыковаться по ходу работы, выстроиться в определенный логический ряд.

Вообще, вестерны ограничены небольшим кругом тем. В принципе, почему бы не вернуться к уже знакомому и однажды использованному варианту своего давнишнего рассказа «Гром в долине»? Два соперничающих ранчо в состоянии «войны», одно принадлежит бандиту — предателю и извергу, а второе, естественно, — положительному герою. На этот раз те же самые ранчо можно разбросать по берегам реки Рилы, что будет прекрасно соответствовать названию. У бандита-предателя, конечно, ранчо побольше, с целым штатом головорезов и профессиональных убийц, вооруженных до зубов; у героя ранчо поменьше, или даже совсем маленькое, и компания нескольких бравых и отважных ковбоев, отнюдь не убийц.

И конечно же, найдется место для девушки. Как же без нее? Для любого романа это просто необходимо.

Он был доволен. Интрига, сюжет выстраивались прямо на глазах.

Теперь требовалось решить один важный вопрос: от чьего имени вести рассказ. Немного подумав, Льюк определил, что автором повествования должен быть один из головорезов, подручный бандита, которого, однако, наняли недавно и поэтому он по своей сущности был все же хорошим типом, который в конце концов к тому же влюбляется в дочь положительного героя, порядочного и честного ковбоя. Просто потрясающе! Сейчас все пойдет как по маслу.

Несколько мгновений пальцы Льюка зависали над клавиатурой, он сделал несколько пропусков для красной строки и начал:

«По мере приближения Дона Мартсона к силуэту, который ожидал его на тропинке, он начал догадываться, что речь шла о мужчине с разбойничьим выражением лица, с ног до головы одетом в черное. В руках поверх серебряной шишки на луке седла он держал кусок разбитого карабина. В этот момент…»

Поначалу каретка переводилась медленно, но потом скорость стала увеличиваться. Льюк, зачарованный треском клавиш машинки, трепетно плыл в бурном потоке изливавшихся из него слов. И вдруг…

Один из марсиан, совсем небольшого росточка, объявился сидящим верхом на каретке и вместе с ней мельтешил перед глазами Льюка, бодро покрикивая.

— И-эх! Трогай, милая! Гони во всю, жми! Быстрее, Джон, живее! Вперед!

Льюк зарычал.

А потом…

Глава 9

— Что у него, доктор, кататония4? — тихо осведомился интерн.

Врач «Скорой помощи» почесал подбородок, рассматривая неподвижное тело, лежавшее на кровати.

— Очень странно, — сказал он. — Больной несомненно находится в состоянии кататонии. Но, похоже, это только приступ.

Повернулся к хозяйке квартиры, которая стояла у входа в комнату Льюка:

— Вы сказали, что сначала раздался крик?

— Да, так и было. Я подошла послушать, что случилось, мо машинка продолжала стучать, и я подумала, что все нормально. А потом, минуты через две-три, услышала треск разбитого стекла. На этот раз я уже вошла: окно было вдребезги разбито, а он был с другой стороны, на площадке пожарной лестницы, куда он упал. Если бы не она, мне бы пришлось звонить в морг.

— Странно, — повторил доктор.

— Вы его увезете, доктор? Он, видно, потерял много крови…

— Не волнуйтесь, порезы не серьезные. Да, придется забрать его с собой.

— Может, раны-то и не очень страшные, но смотрите, что сделалось с моим платьем. Теперь его, такое испачканное, и не отстираешь!

— Мне действительно жаль вас, поверьте.

— А разбитое окно, кто мне за все это заплатит?

— Простите, — глубоко вздохнул врач. — Но это вопрос не к нам. А что, если нам сделать хотя бы первичную обработку ран, остановив кровотечение? Будьте так любезны, принесите нам кипяченой воды.

Хозяйка не стала спорить и поспешно вышла из комнаты.

— Вам действительно нужна кипяченая вода? — удивился интерн.

— Ну конечно же, нет. Но мой тебе совет: если хочешь избавиться от женщины, попроси у нее кипяченой воды. Срабатывает на все сто.

— Да, похоже. Сначала обработаем раны спиртом или все же увезем его?

— Продезинфицируй прямо сейчас, а я тем временем осмотрюсь.

Врач подошел к письменному столу и наклонился над пишущей машинкой, в которую был вставлен лист бумаги.

— Льюк Деверс… Мне знакомо это имя. Совсем недавно я его слышал, но где?

— Понятия не имею, доктор.

— Напечатано начало какого-то вестерна. Так, «Глава один». Первые три абзаца вроде ничего… потом литера пробила бумагу насквозь. Именно в этот момент что-то и произошло. Наверняка какой-нибудь марсианин.

— Как будто не существует в мире чего-то еще, способного довести людей до помешательства!

— Другое дело раньше. Тогда как-то люди сходили с ума каждый по-своему. А теперь один диагноз на всех — марсиане. — Доктор вздохнул. — Вот в этом месте он закричал. Затем, по словам хозяйки, еще какое-то время стучал на машинке… Иди сюда! Посмотри-ка на это.

Интерн как раз закончил обрабатывать раны и подошел к врачу. Прочитал вслух:

— «Ну трогай милая давай давай гони вовсю вперед жми по тракту живей скорей вперед». Похоже на телеграмму, посланную Зорро своей лошади, — добавил он. — Это вам говорит о чем-нибудь, доктор?

— Даже не знаю, что и сказать. Думаю, между этим набором слов и тем, что произошло с ним, есть что-то общее. Но что? Да ладно. Идем отсюда.

Интерн прошелся по карманам Льюка в поисках бумажника (если бы нашлись деньги, то пациент имел бы право на частную клинику). Конечно, неплохо было бы обнаружить какие-то указания насчет того, кого «предупредить при несчастном случае со мной». Увидев всего три банкнота по одному доллару, доктор с интерном скривились. Но тут же от удивления широко распахнули глаза, когда наткнулись на два чека.