Воспоминания немецкого генерала.Танковые войска Германии 1939-1945 - Гейнц Гудериан

Мы ещё вернёмся к тактике Гитлера при описании крупного наступления русских. Гитлер всё ещё жил верой, что только он является единственным действительно боевым солдатом в главной ставке, и поэтому считал, что большинство его военных советников неправы, а прав только он. К тому же он страдал манией величия, которая подогревалась хвалебными песнопениями его «партейгеноссен», начиная от фон Риббентропа и Геринга. Всё это приводило к тому, что Гитлер считал себя полководцем и поэтому не терпел поучений: «Вам нечего меня поучать! Я командую германскими сухопутными силами на фронтах уже пять лет, я накопил за это время такой практический опыт, какой господам из генерального штаба никогда не получить. Я проштудировал Клаузевица и Мольтке и прочёл планы стратегического развёртывания Шлиффена. Я больше в курсе дела, чем вы!» Это одно из многих его замечаний, которые делались по моему адресу всякий раз, когда я стремился растолковать ему требования современного момента.

Несмотря на то, что у нас было полно своих собственных забот, тут ещё и венгры доставляли нам заботы своей недостаточной боеспособностью и сомнительной союзнической верностью. Я уже упоминал о позиции, занятой регентом Хорти по отношению к Гитлеру. Пусть эта позиция с венгерской точки зрения и была понятной, с нашей же, германской точки зрения она была ненадёжной. Регент Венгрии уповал на сотрудничество с англо-саксонскими державами. Он хотел установить с ними связь воздушным путём. Пытался ли он это сделать, были ли англо-американцы склонны к этому со своей стороны, — мне неизвестно. Но я знаю, что группа высших венгерских офицеров перешла к противнику. Так поступил 15 октября генерал Миклош, с которым я познакомился в Берлине, как с военным атташе, и начальник венгерского генерального штаба Вереш, который незадолго до этого, находясь у меня в Восточной Пруссии, давал заверения в своей союзнической верности и получил от меня в подарок автомашину. На этой автомашине, на моём собственном «мерседесе», спустя несколько дней он и уехал к русским. На венгров нельзя было больше полагаться. Гитлер свергнул режим Хорти и на место последнего поставил Салаши, венгерского фашиста, бездарного и неэнергичного. Это произошло 16 октября 1944 г. Но это нисколько не улучшило положения в Венгрии; исчезали скромные остатки обоюдного доверия и симпатии друг к другу.

В Словакии, которая вначале полностью нас поддерживала, уже давно активно действовали партизаны. Всё опаснее становилось сообщение по железным дорогам. Пассажирские поезда останавливались, пассажиров обыскивали, германских солдат, и особенно офицеров, убивали. Это заставляло принимать строгие контрмеры. Ненависть и убийства царили в Словакии, что имело место также, к сожалению, во всё возрастающих масштабах и в других странах. Крупные державы, ведущие против нас войну, призывали к партизанским действиям, тактика которых противоречила международному праву; это вынуждало нас к обороне, и эта оборона была объявлена затем обвинителями и судьями в Нюрнберге преступной, противоречащей нормам международного права, хотя союзные державы при вступлении на территорию Германии издавали более строгие карательные приказы, чем приказы, изданные в своё время немцами, причём разоружённая и истощённая Германия не давала им ни одного повода к применению этих приказов.

Чтобы нарисовать более полную картину, следует коснуться немного Италии. 4 июня 1944 г. союзные войска вошли в Рим. Группа армий «Юг» под командованием фельдмаршала Кессельринга обороняла Апеннины севернее Рима, ведя упорные бои с превосходящими силами противника. Этот участок фронта связывал более двадцати дивизий. Верные Муссолини итальянцы не могли из-за их слабой боеспособности считаться надёжной силой, а поэтому использовались только для несения службы в Ривьере. В основном же в тылу германского фронта велась ожесточённая партизанская война со всей итальянской жестокостью. Она вынуждала нас к принятию жёстких контрмер, так как мы не могли оставить на произвол судьбы снабжение этой группы армий и должны были поддерживать связь с ней. Военные трибуналы держав-победительниц, осуждая эти факты после заключения перемирия, руководствовались отнюдь не чувством справедливости, а исключительно собственными интересами.

В начале декабря Гитлер перевёл свою главную ставку из Восточной Пруссии в Цигенберг под Гиссеном, чтобы быть поближе к Западному фронту, на котором должно было начаться последнее решительное наступление немцев,

Все силы германских сухопутных войск, которые удалось сколотить за последние месяцы, должны были наступать из района гор Эйфель к р. Маас, прорвать относительно слабый фронт союзных держав южнее Люттиха и затем, форсировав реку в направлении Брюсселя и Антверпена, завершить этот стратегический прорыв окружением противника севернее участка прорыва. В случае удачи этого наступления Гитлер ожидал значительного ослабления западных держав, что предоставило бы ему время для переброски крупных сил на Восточный фронт с целью отражения ожидаемого зимнего наступления русских. Он рассчитывал таким образом выиграть время, чтобы разрушить надежды его противников на полную победу, заставить их отказаться от требований безоговорочной капитуляции и склонить к заключению согласованного мира.

Неблагоприятная погода и задержки с подготовкой новых формирований вынудили его вторично перенести удар, запланированный вначале на середину ноября, на этот раз на 16 декабря. Наконец-то, наступление было начато.

Наступательная группировка состояла из двух танковых армий; 5-й танковой армии под командованием генерала фон Мантейфеля и 6-й танковой армии под командованием обергруппенфюрера СС Зеппа Дитриха. Главный удар наносился на правом фланге 6-й танковой армией, укомплектованной хорошо оснащёнными соединениями войск СС. В центре наступала 5-я танковая армия. Обеспечение левого фланга наступающей группировки возлагалось на 7-ю армию генерала Брандербергера, однако для выполнения такой трудной задачи эта армия была недостаточно подвижной.

Командующий войсками на западе фельдмаршал фон Рундштедт и командующий группой армий «Б» фельдмаршал Модель считали более целесообразным поставить наступающим войскам ограниченную задачу, так как, по их мнению, силы были недостаточны для осуществления крупной операции, задуманной Гитлером. Они хотели разгромить силы противника, находящиеся восточнее р. Маас, между Аахеном и Люттихом, и этим ограничиться. Однако Гитлер отклонил их контрпредложения и настоял на своём далеко идущем плане.