Воспоминания немецкого генерала.Танковые войска Германии 1939-1945 - Гейнц Гудериан

Вот теперь штаб оперативного руководства вооружёнными силами вспомнил о значении тыловых позиций. На оперативные карты обстановки были нанесены оборонительные рубежи на реках Сена, Сомма и Марна. Но эти рубежи так и остались обозначенными лишь на картах.

Теперь даже и Гитлер решил заменить фельдмаршала фон Клюге фельдмаршалом Моделем, а в дальнейшем ограничить сферу компетенции Моделя главным фронтом вторжения, общее же руководство войсками на западе снова возложить на фельдмаршала фон Рундштедта.

День 15 августа 1944 г. был бурным днём в главной ставке фюрера. На основе донесений с Западного театра военных действий я сделал доклад о положении танковых соединений. Я заявил Гитлеру: «Одна храбрость бронетанковых войск не в состоянии возместить отсутствие двух других составных частей вооружённых сил — авиации и флота». Гитлер пришёл в ярость. Он потребовал, чтобы я вышел за ним в соседнюю комнату. Там мы начали спорить так громко, что в комнату вошёл один из адъютантов Гитлера майор фон Альсберг и сказал: «Господа, вы так громко беседуете, что на улице слышно каждое слово. Разрешите мне закрыть окна?».

Гитлер пришёл в отчаяние, узнав, что фельдмаршал фон Клюге не вернулся из поездки по фронту. Он предполагал, что фельдмаршал установил связь с противником. Поэтому он приказал вызвать его на доклад в главную ставку фюрера. Но фельдмаршал фон Клюге по дороге покончил жизнь самоубийством, отравившись ядом.

25 августа 1944 г. пал Париж.

Гитлер и штаб оперативного руководства вооружёнными силами должны были принять окончательное решение относительно дальнейшего развития операций. Нужно было себе ясно представить, какой участок имеет наибольшее значение для обороны германской крепости.

Гитлер и его военные советники не сомневались в том, что следует продолжать оборону. Всякая мысль о переговорах (общих или сепаратных) с противниками (западными или восточными) была отныне беспредметной вследствие требования безоговорочной капитуляции, которое совместно выставили наши противники. Однако желание строго ограничиться одной обороной могло только продолжить наше сопротивление, но вряд ли могло привести к благоприятному исходу войны.

Перенесение главной тяжести обороны на восток привело бы к укреплению Восточного фронта и остановило бы дальнейшее продвижение русских. Важные в военном и продовольственном отношении области Верхней Силезии и Польши остались бы за Германией. Но принятие этого решения требовало предоставить Западный фронт самому себе, что в ближайшем времени привело бы к его падению под ударами превосходящих сил западных держав. Гитлер не мог рассчитывать на склонность западных держав заключить сепаратный мир в ущерб интересам России, поэтому он отклонил это решение.

Напротив, перенесение главных усилий на запад создавало, по мнению Гитлера, при своевременном введении в бой имеющихся сил и средств перспективу нанесения мощного удара по западным союзникам, прежде чем они выйдут к р. Рейн или форсируют её.

Это решение требовало соблюдения следующих предварительных условий:

1) укрепление Восточного фронта и удержание его до тех пор, пока на западе не закончится наступление с ограниченной целью и пока не представится возможность перебросить на восток освободившиеся силы;

2) проведение этого наступления по возможности в самое ближайшее время, чтобы до наступления зимы (когда, вероятно, русские возобновят наступление) освободить резервы для Восточного фронта;

3) немедленное сосредоточение сил для наступления, чтобы создать практические условия для выполнения принятого решения;

4) ведение успешной борьбы за выигрыш времени на Западном фронте до начала наступления.

Гитлер и главный штаб вооружённых сил планировали начать наступательные действия уже в середине ноября с тем, чтобы к середине декабря создать возможность для переброски сильных резервов на восток. Прогноз на тёплую осень с поздним наступлением холодов на востоке позволял ожидать, что зимнее наступление русских начнётся после нового года. Учитывая эти предпосылки, командование решило, что мои опасения относительно Восточного фронта не должны приниматься во внимание.

Ясно, что меня, как одного из руководителей Восточного фронта, весьма тревожил подобный план дальнейшего развития операций. После того как было принято решение относительно Западного фронта, я видел свою задачу в том, чтобы выполнить первое условие плана — укрепить Восточный фронт.

Кроме уже упомянутых работ по созданию тыловых оборонительных рубежей и укреплений, на фронте также всеми средствами начали оборудовать позиции. Все танковые и моторизованные дивизии были сняты с фронта до декабря месяца, разделены на четыре группы как подвижные резервы и пополнены свежими силами. Однако недостаток пехоты на Восточном фронте позволил снять только одну-единственную пехотную дивизию и сосредоточить её в качестве резерва в районе Кракова.

Предмостные укрепления на Висле, захваченные русскими во время летних боёв, надо было ликвидировать или, по крайней мере, сократить, чтобы оттянуть начало наступления противника или затруднить его действия.

Наконец, в целях сокращения линии фронта и создания резервов нужно было эвакуировать морем немецкие войска из Прибалтики, так как попытка вывести эти войска по суше не удалась.

К сожалению, все пункты этого плана действий на Восточном фронте нам не удалось осуществить. Правда, сооружение укреплений проходило успешно, но предназначавшиеся для них гарнизоны и вооружение, вследствие катастрофически быстрого изменения обстановки на западе, пришлось отправить на фронт вторжения. Отсюда значение укреплений было ограничено. Оно ещё более уменьшилось после приказа Гитлера относительно создания так называемой «Главной линии сопротивления» («grosskampflinie»), которая должна была быть занята непосредственно перед крупным наступлением противника. По приказу Гитлера она создавалась не на удалении 20 км от переднего края обороны (как предлагали я и командование групп армий), а на расстоянии всего 2–4 км.

На Висле удалось ликвидировать одно русское предмостное укрепление и сократить другие. Вследствие того, что ряд дивизий был снят с Восточного фронта, а командующий 4-й танковой армией, неутомимый генерал Балк, был переведён на Западный фронт, на этом решающем участке, к сожалению, не удалось добиться большего успеха. Предмостные укрепления, особенно у Баранува, оставались для нас опасными очагами.

Особенно отрицательно сказывалось невыполнение плана по сокращению линии фронта, так как группа армий «Север» продолжала обороняться в Прибалтике. Гитлер отклонил моё повторное предложение эвакуировать Прибалтику и создать сильные резервы из состава группы армий «Север». При этом он руководствовался политическими мотивами и неуверенностью главнокомандующего военно-морскими силами гросс-адмирала Деница. Гитлер боялся, что эвакуация наших войск окажет неблагоприятное влияние на нейтральную позицию Швеции и нанесёт ущерб «учебному району для подводных лодок» в Данцигской бухте (бухте Гданьской). Кроме того, он думал удержанием Прибалтики сковать на севере Восточного фронта достаточно большое количество русских дивизий, которые в противном случае противник мог бы использовать на более опасных для нас участках Восточного фронта. Непрекращающиеся атаки русских в Прибалтике укрепили это его мнение.