Сложности паучьей жизни(СИ) - Тахион Аноним

Азерот. Нордскол.

Южное побережье.

Генри Уорд, пират, от которого отвернулась госпожа Удача.

Трое суток у негостеприимного берега текли медленно, особенно для Генри. Раны от когтей гигантского волка жутко ныли, а самое неприятное, что неожиданно накатившая лихорадка затуманивала разум. Всего пара дней и флибустьер с трудом осознавал, какое в данный момент время суток. Бредил и звал давно погибшего друга Колина. По всеобщему мнению проверенный соратник превратился в обузу.

В один из светлых промежутков пострадавший от варга пират смог уловить смысл разговора терзавшего его слух.

- Что скажешь, Саймон? Есть ли шансы у этого доходяги,- пробасил Пит.

Единственным Саймоном на борту пиратского судна был кок. Этот уважаемый человек сочетал в себе сразу несколько талантов. Помимо мастерства в приготовлении достойных блюд из казалось бы протухших продуктов, он являлся корабельным лекарем и жрецом Святого Света. Туманное прошлое Саймона знал лишь один капитан, но кока берегли наравне с Грязным Питом и общаком, ведь молитва жреца работала в одном случае из десяти, исцеляя страждущего. Генри в число счастливчиков не попал. Религиозный бред и устои веры мешали Саймону взывать к высшим силам до появления чудесного результата. Так, по крайней мере, считало большинство флибустьеров. Принцип "один человек - одна молитва" соблюдался коком очень строго. Ни мольбы, ни угрозы на него не действовали.

- Сделаю, что смогу, капитан, но обещать ничего не буду. Этого говнюка крабы давно должны были обглодать до костей,- равнодушно ответил лекарь. Его руки умело обрабатывали воспаленные раны, несмотря на стоны раненного и попытки того оттолкнуть источник страданий. Саймон наносил лечебную смесь выверенными движениями. Бочка вонючей мази, которая была куплена у ведьмы на одном из островов "выедала" глаза, но работала безотказно.

- Ты уж постарайся. Здесь команду пополнить негде, а у нас каждый человек на счету.

- Знаю. Долго нам еще ждать мага?- поменял тему седовласый кок. Пятый десяток прожитых лет и неспокойное прошлое наградили его ранней сединой и набором шрамов по всему телу. Темно-карие глаза жреца Святого Света выжидающе смотрели на капитана.

- Столько, сколько будет нужно. Тебе лучше остальных известно с кем мы связались.

- Не настолько хорошо, как ты думаешь.

Молчание в закутке трюма длилось еще минуту, а затем Генри услышал удаляющиеся шаги.

Ему было жарко, и он желал во чтобы то ни стало выйти на палубу, чтобы остудить раскалывающуюся голову, но сильные руки возвращали его обратно в гамак. Услышанный разговор он запомнил, но особого значения ему не придал, были сейчас проблемы поважнее. Несколько часов полусна перемежающегося бредом и на корабле зазвучали рулады храпящих матросов. Кое-как выбравшись из гамака, Генри неуверенной походкой направился на палубу. Его мотало из стороны в сторону, как будто он вылакал все капитанские запасы рома. Немного уверенности ему придала деревянная переборка, за которую он ухватился, как дитя за юбку матери. Еще несколько шагов и лицо раненного пирата остудил порыв ночного ветра, проясняя сознание.

Генри рассеянно осматривал палубу. Тени от единственного фонаря скользили по крепким доскам, давая пищу воображению. Скрип такелажа и небольшая качка успокоили мысли, и страдалец ощутил, что организму не помешает облегчиться. Едва он сделал шаг по направлению к борту, как на носу корабля стал заметен чужеродный предмет. Нечто беззвучно двигалось среди канатов, и только спустя пару ударов сердца пират оценил размеры непонятной аномалии. Воспаленный мозг человека вывалил на разум череду ассоциаций одна страшнее другой. Генри Уорд вспомнил все страшилки и байки, которые слышал за свою длинную жизнь. Неосторожный шаг назад и он, не удержавшись на ногах, упал навзничь. Ночной кошмар стремительно повернулся на звук, но темнота не дала хорошо его рассмотреть, лишь множество конечностей отпечатались в мозгу у пирата. Генри собиравшийся закричать, как можно громче, стал нащупывать на поясе свой верный пистоль. Ему не суждено было сделать ни того, ни другого. Густая липкая субстанция попала ему прямо в лицо, одновременно ослепив и заставив подавиться собственным криком. Едва различимый хрип и мгновенно онемевшее тело - вот что ощутил бдительный флибустьер. Сознание оставалось с ним еще десять ударов сердца, а затем тьма милосердно укрыла его в своих объятьях.

Первым, что стало ясно - больше на льдинах я плавать не буду никогда. Спокойное на вид море таковым только казалось. Стоило отдалиться от берега на двадцать метров, как на хитине стала образовываться корка льда, а чувствительность в конечностях резко снизилась. Соленая вода плескала через край льдины со всех сторон. От такой неприятности хелицеры поджались сами собой. "Так я до корабля не дотяну". Энергичная работа веслом особо ситуацию не изменила, лишь ускорив циркуляцию энергии в матрице удалось нивелировать эффект от ледяной воды.

Корабль приближался медленно и печально. С каждым мгновением я ожидал криков дозорных или часовых, но на судне стояла сонная тишина, что было просто отличной новостью. Хоть в чем-то предположения соответствовали реальности.

Чего мне стоило избежать удара льдины о борт лучше не вспоминать. Акробатический трюк в исполнении неруба со стороны смотрелся нелепо - сжавшийся на льдине паук, подгадав момент, выстреливает собой в сторону судна и вцепляется всеми конечностями в цель своего турне. Это было далеко не бесшумно, но что бы натворил кусок льда постоянно бьющийся о деревянный борт, я даже думать не хочу.

Вот так прижавшись к промерзшему дереву одного из бортов, я вслушивался в звуки на корабле. Парусное судно не может не шуметь само по себе, к тому же не слишком продвинутой конструкции. Меня интересовала только человеческая деятельность, шаги часовых, шумное дыхание и другие признаки гуманоидов. Единственное, что удалось уловить, так это чей-то богатырский храп - явный признак того, что люди чувствуют себя в безопасности.

Плавсредство удалось закрепить таким образом, чтобы нить от берега и от корабля фиксировали его рядом с последним. Проще не придумаешь.

Такелаж послужил не хуже паутины. Стремительный рывок по кантам, и я в считанные мгновения оказался у "вороньего гнезда". Бородачи оказались не дураками, чтобы куковать на морозе в таком наблюдательном пункте, но проверить это место все-таки стоило. Дальнейший осмотр с высоты главной мачты показал, что никого на палубе нет. Ни часовых, ни дозорных. Поразительная беспечность и это у берега Нордскола! Лезть же в трюм отчаянно не хотелось. Мало того, что взрослый неруб попросту туда не пролезет, так и все преимущества будут у людей. Узкие проходы предназначены исключительно для гуманоидов, а разумным паукам там будет, мягко говоря, тесновато. Можно конечно пробить дно ниже ватерлинии или подпалить парусник, а потом ловить самых удачливых на берегу, но это слишком расточительно. Да и зачем бессмысленное разрушение чужих трудов? Годы в Азжол-Нерубе приучили уважать результаты ручной работы, а судно явно изготовлено не в роботизированном цехе.

Примитивная засада должна сработать рано или поздно, но будет лучше, если удастся все провернуть до восхода солнца.

В магическом спектре ничего особенного увидеть не удалось, неизвестная древесина была слабопроницаема для магического взора. Несколько всполохов слабеньких амулетов пусть и выглядели необычно, но судя по заряду энергии ничего ценного собой не представляли.

Сонное царство, в котором пребывал беспечный экипаж, позволяло исследовать корабль получше. Различия в такелаже местных мореходов и их коллег с земли в глаза не бросались для такого любителя, как я. В обоих бортах четко выделялись закрытые пушечные порты, по десять с каждой стороны. Моя теория о вооруженности незваных гостей обрастала фактами.