Шведская сказка - Шкваров Алексей Геннадьевич

- Невозможно сохранить в тайне от противника передвижение крупных военных сил! Невозможно обеспечить снабжением войска, что предлагается перемещать! Да и само движение на юг из-за сильных морозов и обильных снегов представляется крайне затруднительно. – Стединк не оставлял камня на камне от «прожекта». - Солдаты разуты и раздеты и вы думаете, нам удастся вывести их из тех изб, куда мы с трудом их помещаем на зимние квартиры? Они получают один хлеб и воду и лишь по праздникам кусочек мяса. – Барон не щадил бездарность, но понимал, что это может стать причиной разлада с самим королем. Амбиции Густава давно подогревались его «комнатными собачками», и король хотел себя видеть полководцем, ведущим за собой победоносную армию. Однако, успехом можно было пока считать лишь дело при Удис-Мальме, где король скорее был наблюдателем, нежели стратегом.

- Ваше величество! – он воззвал к самому Густаву. – Нельзя исходить лишь из предположения, что задуманное предприятие должно получиться. Нельзя слишком рассчитывать на слабость неприятеля и на одну удачу. Ведь приятнее выигрывать больше, чем рассчитываешь, нежели наоборот.

Друг перед другом стояли два очень озабоченных и раздраженных господина. Густав уже не был тем красивым и моложавым королем, каким представляют нам его портреты. Он постарел и производил удручающее впечатление. Даже одежда на нем висела неряшливо. Густав неимоверно устал и от того полевого образа жизни, что пришлось ему вести последние два года, и от напряжения всей войны, где победы чередовались с поражениями, где все время ему что-то мешало – то мятеж собственных офицеров, то нехватка денег.

Пылкость Стединка не пропала даром, и идея зимней войны была похоронена. Но чуть позже, король припомнит ему нежелание согласиться с планом, так восторженно им утвержденным и ставшим его идеей fix , и Стединку будет предложено передать часть своих войск в армию Армфельда, который был назначен командующим всеми силами шведов в Финляндии. А пока, король, отказавшись от плана, старался успокоить и утешить своего несмотря ни на что пользовавшегося доверием друга:

- Забудьте о том, что болтают. Когда такой человек, как вы, осуществил такую удачную кампанию, то можно пренебречь болтовней сплетников и завистников. Они лишь вдалеке от полей сражений изображают из себя отважных и мужественных людей, в войну же как правило держаться подальше от опасностей и службы – правду сказать, к счастью для государства. Неоспоримо то, что вы отбросили противника. Все остальное – удел официального лица, будь то государь, генерал, министр, писатель или даже актер.

Густав наградил заслуженными отличиями офицеров бригады Стединка и тем самым погасил раздувавшийся конфликт, но больше ему делать в Саволаксе было нечего. Вникать в вопросы расквартирования и снабжения своей армии он по-прежнему не желал. Густав утешился инспектированием полков и отправлением всех тех церемоний, которыми обычно занимаются короли, а после чего уехал в ставку, оставив Стединка в прежнем напряжении и нисколько его не успокоив. Профессиональный солдат, барон не мог не ощущать горечи от того, что в искусстве войны его постоянно оттесняли в сторону жалкие дилетанты, какими являлся сам Густав и его любимцы.

Стараясь отвлечься от невеселых мыслей, он пытался вспоминать милую его сердце Францию, но вести оттуда были совсем плохими. Королю Людовику XVI со всем двором было приказано (!) вернуться в Париж.

Из Версаля в Тюильри примчался курьер:

- Господина Мика, срочно!

Архитектор-смотритель замка поспешил распечатать конверт, быстро пробежал глазами полученное известие и со стоном опустил голову, беспомощно разводя руками.

- Что-то вы выглядите опечаленно, - заметила случайно проходившая мимо госпожа де Ламарк, одна из многих обитателей, населявших в то время Тюильри.

- Король… весь двор… - лепетал Мик, совершенно бледный от свалившейся на него беды, - переезжает сюда…

- Когда? – обеспокоена спросила всегда неторопливая и рассудительная госпожа де Ламарк.

- Через день! – схватился за голову архитектор и внезапно сорвался с места и побежал куда-то вовнутрь этого невообразимого города, состоявшего из лабиринтов перегородок и лестниц, разделяющих бесчисленные комнаты, кухни, чуланы, прачечные и антресоли, во что превратился когда-то величественный и суровый замок.

- Как это через день… - задумалась госпожа де Ламарк и успела лишь крикнуть в след убегающему господину Мику. – А мы?

Уже отбежав на значительное расстояние, архитектор крикнул, и резкий порыв осеннего ветра донес до почтенной госпожи да Ламарк обрывки его слов:

- Всех… изгнать…вон… завтра.

- Это как это вон! – госпожа де Ламарк считала себя дамой, хоть и преклонных годов, но бурная молодость и зрелые годы, а также многочисленные придворные любовники, что перебывали в ее апартаментах, гарантировали ей спокойную старость без особых потрясений, вроде того, о котором объявил сейчас этот Мик.

- Ну это мы еще посмотрим! – Решительным шагом дама направилась к себе, на ходу рассуждая с кого начать жаловаться на произвол.

Здесь читатель необходимо некоторое пояснение. Тюильри был построен во времена Екатерины Медичи и служил одной из королевских резиденций. Двор переехал отсюда в Версаль еще в детские годы Людовика XV, дедушки настоящего короля. Другая парижская резиденция – Лувр, давно уже была заселена различными артистами, ибо театр – увлечение всех королей Франции, был превыше всего. Излишек артистов, не поместившихся в Лувре, заселили в Тюильри. Туда же въехали некоторые дворцовые чиновники, которым по служебным надобностям приходилось часто бывать в Париже. Постепенно, дворец заполнялся, чиновники, артисты – целых 3 театра!, пенсионеры короля, инвалиды и, наконец, высокопоставленные дамы, из окружения Марии-Антуанетты – им тоже понадобилось поселиться здесь, ибо посещение Оперы входило в обязательное времопрепровождение в период царствования Людовика XVI. Им и было предоставлено последнее свободное помещение дворца – парадные апартаменты, сохранявшиеся до сей поры для королевской семьи.

В результате, каждый обустроился здесь, как в частной квартире. Еще за шесть лет до описываемых событий, в официальном донесении архитектора-смотрителя Мика говорилось: «королевские апартаменты до того раздроблены перегородками. Что в сущности их больше не существует, и они не могут служить даже минутным местопребыванием королевского семейства»

Это странное население, заполнившее дворец, мало помалу превратило его в отдельный город, шумный и кишащий людьми, которые обращались с королевским жилищем, как уже со своим собственным. Прорубались дополнительные проемы для отдельных входов в каждое частное жилище, прорезались окна в крышах для лучшего освещения мансард, пустоты заполнялись лавками, торговавшими всем необходимым, при этом все подобные переделки, да и возраст дворца, стоявшего уже несколько столетий без единого ремонта, внушали известные опасения. Попросту говоря, кое-где и кое-что могло рухнуть.

Обезумевший Мик сделал таки то, что казалось невозможным. В течение суток при помощи солдат из дворца были изгнаны все. Крики, плач, упреки мольбы и даже угрозу не смогли остановить его. Одних заткнули, просто вышвырнув за пределы дворца со всем их скарбом, других успокоили, обнадежив другими квартирами, некоторым пообещали вознаграждение. Но ко всем господин Мик был одинаково беспощаден.

Уже знакомая нам госпожа де Ламарк получила 120 тысяч ливров, «как вознаграждение за деньги, израсходованные ею на помещение, которое она занимала в Тюильри».

Пока пожитки обитателей дворца грузили на телеги, внутри уже кипела вовсю работа. Снимали перегородки, замазывали стены и вешали драпировки, натирали паркет. Трудно себе представить, что из себя представлял королевский двор, который должен был принять в Тюильри господин Мик.

В национальном архиве Франции сохранился список помещений для дворцовых служащих, что наскоро обустроили во дворце 6 октября 1789 года. Здесь были: «кравчие короля», «поджариватели королевского жаркого», «состоящие при кубке короля», «мороженщики короля», «сливочники короля», «булочники короля», «королевские истопники», а также: «служанки, состоящие при печке королевы для согревания принцесс», «мальчики, состоявшие при дамах принцесс», и даже «немец-булочник, состоящий при королеве» - Мария-Антуанетте обожала венские булочки. Множество всевозможных лекарей – хирургов, врачей, аптекарей, пронумерованных по степени их важности. И это отдельно – для короля, для королевы, королевских детей, и прочих принцесс и принцев – родственных королю. А еще ведь были парихмахеры, столовые слуги, контролеры столовых слуг, главные конюшенные, солдаты охраны и… этот список бесконечен.