Владычица Жемчужины - Эрик Ластбадер

Фотонное копье душным воротником обвилось вокруг шеи Сахора.

— Если бы я не увидел своими глазами, то ни за что бы не поверил, что Нит Сахор жив. — Фотонное копье не касалось Сахора, оно повисло в нескольких сантиметрах от него. — Значит, вопрос не в том, кто ты, а что ты? Фотонная оболочка, модель или что-то иное?

Сахор смотрел на Гуль Алуф, точнее — на ее глаза. У Производительницы всегда были выразительные глаза, в какой бы ипостаси она ни находилась.

— Почему ты смотришь на Гуль Алуф? — спросил Нит Нассам. — Думаешь, она тебе поможет? — Он снова шевельнул рукой, фотонный кокон затянулся, а Производительница застонала.

Гэргон повернулся к Сахору.

— Насколько я понимаю, убедить тебя мне не удалось. — Он затянул фотонный ошейник. — Думаешь, у тебя хватит силы сопротивляться? Ах, Нит Сахор, у тебя завышенное представление о своих возможностях. Я все равно тебя сломаю. — Ошейник сжался, и Сахору показалось, что по коже поползли кровожадные муравьи. — Через секунду вокруг фотонного ошейника появятся крошечные лезвия. Они станут медленно впиваться в твою шею, разрывая кожу, хрящи и кости. Капля по капле из тебя вытечет вся кровь, а я буду наслаждаться каждой минутой твоих страданий.

Сахору стало трудно дышать, горло судорожно сжималось, и все же он старался не слушать то, что говорит гэргон. Он прекрасно понимал, что без помощи Производительницы не сможет противодействовать Ниту Нассаму.

— А вот и лезвия, — радостно объявил Нассам, его глаза стали обсидиановыми. — Ты их чувствуешь? Десять тысяч крошечных лезвий.

Сахор напрягся, пронизанный адской болью.

26

Старые друзья

Риана стояла в обшарпанной прихожей «Стрекозы», недоумевая, что делает в кашиггене Курган Стогггул. Отвратительно пахло кислятиной. Риана чувствовала ужасную апатию и усталость. С тех пор как она узнала, что Жемчужина всего лишь подделка, что Миина лгала своим самым верным последователям, девушка с трудом боролась с отчаянием. Как богиня могла быть такой жестокой, пожертвовав тысячами невинных жизней, чтобы подавить бунт, который подняли несколько десятков рамахан? Разве такой богине можно верить? Кто уверует в Миину после этого?

— Любимая, — нерешительно проговорила Элеана, касаясь руки Рианы, — может, лучше пойдем дальше?

Тигпен кивнула. Казалось, что кашигген — живое существо с сознанием, что за ними наблюдают висящие на стене портреты, жуткие скульптуры и их собственные отражения в немытых зеркалах. Тщательно осмотрев комнаты, Риана, Элеана и Тигпен обошли лестницу и перешли в крыло, где располагались хозяйственные помещения. Пыль и плесень давно и безоговорочно завладели служебными комнатами, поэтому вся мебель казалась пепельно-серой. Наконец Риана и ее спутницы попали на довольно просторную кухню с низкими потолками и окнами по разные стороны от двери в кладовку. Под окнами находились каменные мойки, где мыли и разделывали мясо и птицу.

Вдруг над их головами раздался скрип, и все трое испуганно замерли, обратившись в слух. Старые половицы снова заскрипели — кто-то осторожно пробирался по чердаку. Наложив одно из заклинаний на Венче, Риана увидела на чердаке кашиггена Кургана и зловещую тень от яд-камня.

— Ты останешься здесь с Элеаной, — зашептала девушка, склонившись над ухом Тигпен. Она слишком поспешно оборвала заклинание, не заметив, что на чердаке находится кто-то еще.

— Меня гораздо больше волнуешь ты, коротышечка, — прошептала раппа и оскалила белоснежные клыки. — Хотя Джийан и не просила тебя защищать.

— Не спускай с нее глаз, — попросила Дар Сала-ат, поглаживая полосатую спину раппы.

Когда Риана ушла, Тигпен перехватила взгляд Элеаны в сторону служебного коридора и зарычала.

— Даже думать об этом забудь, — проговорила раппа, когда воительница попыталась пробраться к двери, — у Дар Сала-ат и без тебя хватает забот.

— Почему ты меня так не любишь?

— Не принимай это близко к сердцу.

Но от Элеаны не так просто было отделаться.

— Ты не одобряешь моих отношений с Дар Сала-ат, в этом все дело?

— Ваши отношения меня не касаются, — фыркнула Тигпен.

— Уверяю тебя, я не пытаюсь занять твое место.

— Не стоит даже напрягаться. — Тигпен с любопытством осматривала кухню. — Давай лучше займемся чем-нибудь полезным. Почему бы тебе не осмотреть кладовую?

— Я не голодна.

— Сделай это для меня, — с иронией попросила Тигпен.

Элеана нехотя подошла к кладовой и открыла дверь — в кухне сразу запахло специями. Едва девушка шагнула внутрь, как подоспевшая Тигпен захлопнула дверь и забаррикадировала тяжелой плитой, которую нашла в одной из моек.

— Прости меня, — пробормотала раппа, — только я очень волнуюсь за Дар Сала-ат. Я пообещала ей тебя защищать и собираюсь сдержать слово.

Элеана отчаянно барабанила в дверь кладовой, но Тигпен уже и след простыл.

Благодаря непримечательной внешности Квенн пробрался во Дворец Правосудия незамеченным. Вообще-то кхагггуны очень редко посещают баскирские судебные заседания, и, тем не менее, присутствие Квенна никого не удивило. Он нашел свободное место и стал рассматривать зал, больше похожий на арену.

Истец и ответчик сидели в противоположных концах зала, а между ними стоял прим-агент. Квенн не сразу узнал в Сорннне СаТррэне того раздавленного жизнью баскира, на которого они со взвод-командиром Дассе презрительно посматривали во время игры в варрниксс. Прим-агент был высоким, стройным, а сутана судьи очень ему шла. Не желая вникать в детали разбирательства, Квенн воспользовался возможностью, чтобы как следует рассмотреть баскира. В глазах СаТррэна было что-то необыкновенное. Казалось, он видит каждого насквозь и, несмотря на обилие непонятных юридических терминов, прекрасно владеет ситуацией. В общем, идеальный прим-агент. Больше всего Квенну понравилось полное отсутствие суетливости и внутренняя гармония. СаТррэн обладал не свойственным для баскиров достоинством и грацией. Полная противоположность угрюмому типу, который обнимал бокал в «Железном кулаке».

Увидев прим-агента, Квенн наконец понял, как далеко зашел. Сейчас он встретится с СаТррэном, и обратной дороги уже не будет!

Вскоре перв-капитана покинуло напряжение, терзавшее его по дороге во Дворец Правосудия. В первый раз в жизни Квенн почувствовал себя свободным. Только от него зависело, какое решение он примет. Впервые на него не давили возложенные на его касту обязательства. Кхагггунов никогда не учили действовать самостоятельно, а сегодня все находится в его руках!