Мечом раздвину рубежи - Андрей Серба

Ведущая к замку кмета дорога была сравнительно недалеко – в десяти-двенадцати стадиях. Чтобы попасть на нее, следовало свернуть на одну из натоптанных пешеходных тропинок, что уже неоднократно встречались на пути. Но Фулнер, словно не замечая их, вел сотника по наиболее труднодоступным местам: крутым горным склонам и бездорожью, уходившим из-под ног каменным осыпям и густому кустарнику. Если у самого викинга от подобной ходьбы изрядно взмокла спина и мелко дрожали в коленях ноги, то как должен был чувствовать себя дважды раненный, истекавший кровью русич?

Когда Фулнер, будто нечаянно или от усталости, два раза подряд споткнулся и затем со всего маху упал плашмя вместе с сотником на камни, он наконец добился своего. Разбросав в сторону руки, подогнув под себя раненую ногу, русич остался неподвижно лежать, не делая попыток подняться. Испуганный викинг быстро перевернул его на спину, заглянул в бледное, осунувшееся лицо, приложил ухо к груди. Сердце раненого еле слышно билось, и Фулнер, облегченно вздохнув, осторожно принялся трясти его за плечо:

– Сотник, что с тобой? Очнись, слышишь…

Русич слабо застонал, открыл глаза. Ничего не понимая, повел взглядом вокруг себя. Вскоре в его глазах появилось осмысленное выражение, они остановились на викинге. Опершись на локоть здоровой руки, сотник попытался поднять голову, однако тотчас уронил ее на грудь.

– Гирдман, помоги,– тихо, почти шепотом произнес он.– Прислони меня к тому камню и присядь рядом. Мне надобно сказать тебе нечто важное.

С радостно забившимся сердцем Фулнер выполнил просьбу раненого, опустился подле него на колени.

– Что с тобой, сотник? – как можно ласковее спросил он.– Устал, плохо себя чувствуешь? Полежи, отдохни – и пойдем дальше.

По бескровным губам русича пробежало подобие горькой усмешки.

– Поздно, гирдман. Я отходил на земле все, что было отпущено мне богами. Они уже ждут меня на Небе, души предков зовут меня к себе. Но прежде чем встретиться с ними, я должен исполнить до конца долг воина-русича. Гирдман, поклянись, что выполнишь последнюю волю умирающего.

– Клянусь! – торжественно произнес Фулнер.– Клянусь именем Одина и честью викинга.

– Вначале прости, что сказал тебе у родника неправду,– с трудом выталкивая изо рта слова, начал русич.– Я не одинокий беглец, как ты, а из второго отряда русичей, что высадился на берег после тех трех сотен, которые ты пытался отыскать. Сам главный воевода Асмус послал меня в замок кмета, дабы я…

Раненый смолк, зашелся в кашле, некоторое время лежал молча. Потом заговорил снова, однако настолько тихо, что Фулнеру пришлось наклониться вплотную к его лицу, чтобы рассышать обращенные к нему слова:

– Гирдман, души предков вокруг нас, они явились за мной, их голоса постоянно звучат в моих ушах. Я не увижу кмета, не смогу передать ему послание воеводы Асмуса. Это свершишь ты, мой товарищ по оружию. Мы оба воины, ты должен хорошо понимать, что такое воинский долг и клятва, данная умирающему.

– Клянусь, что выполню твою волю, сотник.

– Оставишь меня здесь, а сам пойдешь в замок кмета. Расскажешь Младану обо всем, что случилось со мной, и передашь ему… передашь только одно слово – «пора». Слышишь? Молвишь, что главный воевода Асмус велел передать ему «пора». Повтори, гирдман.

– Скажу кмету: воевода Асмус передал ему – «пора».

– Теперь забудь про меня и спеши в замок,– с облегчением сказал сотник.– Прощай, гирдман, и пускай Один воздаст тебе сполна за свершенные добрые дела.

Русич закрыл глаза, вновь склонил голову на грудь, бессильно вытянув руки вдоль туловища. Казалось, он мертв, лишь слабое дыхание да легкая дрожь пальцев раненой руки говорили о том, что в нем еще теплилась жизнь. Не спуская с Владимира глаз, Фулнер разочарованно вздохнул. Итак, он добился своего, но что значит единственное слово «пора», которое должен был передать русский сотник болгарскому кмету от главного воеводы Асмуса?

Однако предусмотрительный викинг предвидел и такой поворот событий. Пусть ему не дано понять смысл сообщения воеводы Асмуса Младану, возможно, он сможет разгадать то, что уже кмет захочет передать воеводе в ответ. Но для этого необходимо сделать так, чтобы гонцом от Младана к русам стал только он, викинг Фулнер. Самым же веским доводом в пользу такого решения кмета может быть его появление в замке с настоящим гонцом воеводы Асмуса.

Фулнер поднялся с коленей, быстрыми шагами направился в сторону густых кустов позади себя. Старший из акритов вышел ему навстречу, почтительно склонил голову:

– Слушаю тебя, господин.

– Быстро готовьте носилки из ветвей. Покуда рус жив, его необходимо как можно скорее доставить в замок кмета.

– Кто ты, варяг?

Голос Младана, сидевшего в кресле у окна горницы, прозвучал ровно и спокойно. Но в глазах, которые кмет ни на мгновенье не отводил от Фулнера, читалось не столько любопытство, сколько плохо скрываемая настороженность.

Сотника Владимира и викинга только что доставил в замок повстречавший их на горной дороге болгарский разъезд. Русича, который находился в забытьи и едва дышал, поместили в одной из комнат дома, передав его на попечение домашнего лекаря Младана. Фулнера, позволив ему только перекусить, выпить стакан вина и наскоро смыть с лица грязь и пот, сразу доставили к хозяину замка. Сейчас Младан с непонятной ему смутной тревогой всматривался в высокую крепкую фигуру викинга, в его грубое, заросшее густой светлой бородой лицо. До этого он уже успел обратить внимание на его изодранную одежду и покрытые пылью сапоги, на исцарапанные в кровь руки.

Фулнеру на самом деле пришлось не сладко: боясь оказаться обнаруженным вместе с акритами, он расстался с ними за три стадии до выхода на дорогу и до встречи с болгарским разъездом один тащил русича на спине. Теперь тяжелый, опасный путь был позади, и следовало думать, как убедить сидевшего напротив кмета в том, что он действительно тот, за кого себя выдает.

– Варяг, я не слышу тебя. Кто ты и почему оказался вместе с русичем? – снова раздался голос Младана.

Фулнер усилием воли сбросил обволакивавшую тело усталость, попытался унять противную дрожь в коленях. Погасил желание на что-либо присесть, к чему-то прислониться и хоть на короткое время дать отдых гудевшим от длительной ходьбы ногам, с трудом разгибавшейся от многочасового напряжения спине. Никак нельзя поддаваться усталости! Наоборот, он должен быть до предела собранным и целиком себя контролировать, помня одно: в его теперешнем положении лучше о чем-то умолчать, чем сказать лишнее. И Фулнер смело глянул в лицо Младана.

– Я – викинг Фулнер из дружины ярла Эрика. Я и тридцать сотен моих товарищей под знаменем великого киевского князя Игоря шли морем на Царьград, но ромеи разбили нас. Поэтому я сейчас на этой земле и в твоем замке, болгарский кмет.

Младан поморщился.

– Я знаю о походе русичей и постигшей их участи и спрашиваю тебя не об этом. Я хочу слышать, как очутился ты вместе с сотником. Почему тот ранен и что заставило тебя искать у меня убежище, как сказал ты на дороге моим воинам?

Фулнер распрямил тотчас занывшую от усталости спину, сверху вниз посмотрел на сидевшего боком к окну кмета:

– Болгарин, я и мои товарищи-викинги храбро сражались вместе с русичами против Нового Рима на море. Так же отважно мы будем биться с ромеями теперь на суше. У вас и у русичей один общий враг – Византия, она всегда была и недругом Болгарии. Вот почему главный воевода Асмус послал к тебе сотника Владимира, а мне и десятку других воинов приказал сопровождать его. Не моя вина в том, что твой проводник и мои товарищи сейчас мертвы, а сотник ранен, их судьба могла стать и моей.

Фулнер увидел, как напряглось в кресле тело Младана, а его взгляд стал тяжелым и пронизывающим.

– Значит, тебя послал ко мне воевода Асмус? Отчего ты у него в такой чести?

Викинг интуитивно почувствовал, что вопрос кмета не так прост, как мог показаться на первый взгляд. Поэтому в ответе необходимо быть предельно осторожным, постаравшись уклониться от дальнейшего разговора о главном воеводе Асмусе, о его теперешнем местопребывании либо планах. Ведь в эти минуты Фулнер играет не словами, а собственной жизнью.

– Ты меня не так понял, болгарин,– невозмутимо ответил он.– Главный воевода послал к тебе только сотника, а поскольку я побратим Владимира, он взял меня с собой. Но зачем главный воевода отправил к тебе гонца, я не знал до тех пор, покуда сотник не сказал мне об этом.

– Он поведал тебе о поручении воеводы Асмуса? – недоверчиво спросил Младан.– Зачем и когда?

– Сотник был ранен в плечо и ногу, потерял много крови. К тому же ромеи шли по нашему следу, и я не имел времени даже перевязать его. Перед тем как потерять сознание и начать разговаривать с душами предков, уже окружившими его, сотник сообщил мне, с чем послал его главный воевода.