Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях - Рамазан Абдулатипов

Еще в 1880 г. французский философ Э. Ренан писал: «Нация не является чем-то непреходящим, нация – это великая солидарность, созданная чувством самопожертвования того, что уже имело место в прошлом, и того, что предназначено для будущего». Это этап фиксации этнически и политически оформленной французской нации.

Позже М. Вебер сказал: «Нация – это сообщество чувств, которые адекватно могут выразить получение собственного государства»[443]. Это – классическое западническое определение политической нации, а не этнической ее характеристики. Повторюсь, Запад ушел вперед в этих вопросах, успев уничтожить или ассимилировать многие нации-этносы в нации-государстве. Теперь наши хотят за несколько лет пройти эту дорогу – дорогу, достаточно кровавую.

В таком же духе рассуждает и X. Кон: «Нация – это продукт национализма как обязанности своему государству, как полная подчиненность человека национальному государству»[444]. Здесь тоже речь идет о политической нации, чисто этатическом варианте становления нации.

X. Кон дает нациообразующие факторы: общее происхождение, язык, территория, политическое единство и традиции, а также религия, и главное тут – «активная корпоративная воля». Это и есть национализм господствующей нации, которая присваивает данное право себе, отбрасывая десятки этносов, племен и языков, ибо его «активная корпоративная воля» становится наиболее активной и наиболее корпоративной, ибо она доминирует. Порой эту волю может проявить не только доминирующая нация-этнос. Тогда начинаются крики об экстремизме, сепаратизме и т. д.

Ясно, что если у нас реально сформирована нация-этнос, то в перспективе мы придем к нации-государству в персональной или коллективной форме. Как известно, еще В.И. Ленин писал, что «образование национальных государств… является тенденцией (стремлением) всякого национального движения»[445]. Всякого? Если не создание своего государства, то хотя бы полноценное участие в его создании и приобщение к его атрибутике, суверенитету, правам и гарантиям.

В Гааге находится штаб-квартира Организации непредставленных народов и наций (ОННН). Автор доклада по итогам «круглого стола» формулирует следующий вывод в отношении членов ОННН: «Эта группа народов, которая не имеет мест в ООН, существует с 1991 г. и была организована как частичный протест в ответ на нежелание их признания со стороны международного сообщества. Среди этих членов чеченцы, татары, башкиры, чуваши, гагаузы, абхазы, которые представляют собою самостоятельные народы бывшего Советского Союза, которые живут на территории государства, в котором доминирует другая этническая группа. Эти группы, которые якобы не получили независимость после распада СССР просто по причине невезения, а не потому, что они ее меньше заслуживают. Будет ли международное сообщество продолжать игнорировать эту группу народов, находящихся в опасности?»[446]. Есть устав ООН, но есть и эти реалии, с которыми надо считаться, обустраивать лучше все этнонации внутри существующих государств, не давая повода им обособляться и формировать «корпоративную волю» на обособление и отделение.

Создание единой российской нации в рамках России не должно оборачиваться деэтнизацией существующих этнонаций. Нация-этнос – это социокультурное, духовное родство, единство культурного миропонимания и психологии восприятия окружающей действительности. И другое, когда «нация – это прежде всего согражданство, социальное сообщество граждан, составляющих государство»[447]. При этом невдомек, что сами граждане государства относят себя еще и к определенным этнонациям. Вопрос: захотят ли многие из них, находясь на современном, высоком уровне цивилизационного процесса, создав уникальную культуру мирового значения, возвращаться в первозданное патриархально-этническое состояние без перспектив социально-политического самоутверждения? Но такие неудобные вопросы почему-то «безнациональные» теоретики и политики даже не ставят и, вероятно, понимая, что они проповедуют западно-идеологический плагиат, который предлагается русскому и другим народам России. Это, бесспорно, вызывает широкое возмущение среди ученых и общественности. У русских философов и публицистов другие традиции, которые состыкованы с самосознанием и этнонациональными истоками народа (В.С. Соловьева, Н.А. Бердяева, И.А. Ильина и др.). Нельзя отбрасывать и эту методологию. Речь идет о перспективном развитии самих наций-этносов, которые, сохраняя и развивая свою соборность, объединяются в новую межнациональную, полиэтническую общность более широкого, социально-политического характера.

В современных условиях теория этнонационального и многонационального развития определяется в том числе и теми глобальными процессами, которые происходят в современном мире. В этих процессах субъектами выступают не только отдельные нации-этносы, но и государства-нации, субэтнические и межэтнические образования. Мегаэтнический анализ проводит в своих работах С. Хантингтон (у него восемь региональных цивилизаций, каждая из которых является своеобразной культурной общностью, мегаэтническим организмом). Но в современном мире трудно удержать страну в рамках единой цивилизации.

Создавая однородную основу воспроизводства этносоциальных образований, информационная цивилизация в то же время определяет рост многообразия форм жизнедеятельности народов, путей перехода различных этносов на новый уровень этнонациональных связей, меняет традиционные свободы жизнедеятельности народов, осуществляет ломку архаичных, ориентированных только на прошлое этнонациональных ценностей. Этнонация – это явление не только исторического прошлого, но и настоящего, а также, бесспорно, будущего.

Возникают новые критерии идентификации этнонаций на основе глобального взаимодействия всех народов. Меняется этнонациональная структура человечества, формируется новая этнонациональная картина мира в рамках нескольких мировых цивилизаций, включающих народы с различной степенью этнического родства[448].

Нередко мы проводим идентификацию общностей людей как «европейцев», «американцев», «россиян», «арабов», т. е. крупными категориями. Все они полиэтничны, многонациональны. Речь идет о соответствии этнонациональных процессов современным тенденциям развития человечества.

Но путь этнического, этнонационального становления длителен и долог. Веками люди формируют свою общность в результате совместного исторического творчества и сотворчества, в том числе растворяя и целый ряд субкультурных и этнокультурных преград, организовываясь в определенные социально-территориальные единицы общин, союзов, государств и далее. Базовой тут является этнонациональная общность с ее культурно-языковой и территориальной целостностью, самосознанием и идентичностью. И если речь идет о межэтнонациональной общности, то и здесь фактически в основе примерно те же этнообразующие признаки, но с более четким их социально-политическим единством. Согласен с позицией В.И. Козлова, который критикует Ю.В. Бромлея за то, что тот разделял как бы «этническое» и «социальное»[449], ибо и то, и другое по природе своей есть, прежде всего, общность социальная.

Именно за счет доминирования социально-политических мотивов общности над социокультурными, языковыми и другими и создается общность этнонаций – советский народ, российский народ, многонациональный народ России, российская нация. Новый уровень этнонационального и межэтнонационального ни есть отрицание их родовой сущности. Как раз-таки в этом плане не нация-этнос, а нация-государство, скорее, «политический лозунг» (В.А. Тишков). И поэтому «нация как согражданство» в большей степени может остаться лозунгом, если не включать в это понятие и этнонациональное, а лишь будоражить нации-этносы. Нация-государство – явление менее консервативное, чем нация-этнос. Где могучий Советский Союз? А русские, хакасы, балкарцы как общности – вот они тут. Объявляя «конец нации», надо задуматься над тем, «по ком будет звонить колокол», и благими намерениями не разрыхлять свое Отечество.

Тайно или явно, но эти тенденции этнонационального и многонационального развития имеют место и сегодня и не только в иррациональном, но и в рациональном гражданском измерении. Наша задача направлять этнонациональное развитие народов России в русло задач общегосударственного развития, способствуя укреплению этнонаций, а также продолжению процесса возрастания масштабов общности людей, интеграции этих общностей в региональном, государственном и в мировом плане. Следовательно, исходя из этих тенденций, главная задача этнонациональной политики – способствовать солидарности, представительству и развитию этнонациональных и многонациональных общностей, их интеграции, гражданскому сотворчеству и солидарности в составе российской нации. Ее перспективы зависят от сплоченности этнонаций, их единства за счет мобилизованных на потенциал российского многонационального государства граждан страны. Этнонациональная самобытность народов не противоречит гражданскому единству Российской Федерации, а является потенциалом его укрепления.