Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях - Рамазан Абдулатипов

Попытки ухода от этнонационального привели к усилению этнизации бывшего Советского Союза, что заставляет по-новому относиться к изучению и осмыслению закономерностей развития этнонациональных процессов. Недопустимо, чтобы этнонациональную, межнациональную сферу рассматривали через призму конфликтов. Этот однобокий подход замыкает этнонациональные процессы на вечное противостояние, решение этих проблем лишь за счет отрицания, угнетения, ассимиляции других.

Российская этнонациональная самобытность заложена вовсе не в имперских традициях и не в сепаратизме от России и русских, а в исторически оправдавшем себя межкультурном взаимодействии. Здесь межнациональные процессы носят не менее значительный в судьбах народов характер, чем этнонациональное развитие, и потому можно согласиться с утверждением, что «Россия никогда не была государством-нацией, и потом вопрос ныне заключался не в том, чтобы возвратиться к традиции, а в том, чтобы создать новую национальную индивидуальность»[428]. Имеется в виду создание индивидуальности российской нации.

Россия – это содружество наций-этносов, с одной стороны, и исторически формирующаяся нация-государство, единое межнациональное для всех. Россия может организоваться в нацию-государство только за счет сохранения самобытности каждой этнонации и обеспечив исторические перспективы для них в новой общности (гражданской) – российской нации.

Конечно, имеет место и глобальная, и долговременная мистификация вокруг терминов «нация» и «национализм». Но даже это не означает, что они вообще не являются научными и политически операциональными категориями[429]. Здесь, прежде всего, смещение американских, западных и российских традиций понятийно-категориального аппарата в этнонациональной проблематике. То, что у нас называют национализмом, на Западе называют расизмом, нацизмом. Кроме того, в этом суть подходов антропологов, которые за индивидами не видят их общностей.

Социологические теории М. Вебера и других – это чисто мировоззренческие установки на природу и типы социально-исторических общностей. Это философия, а практика осмысления не всегда в России и далее на Востоке одинакова. Здесь немного другие реалии. «Современная социальная наука, – подчеркивает А.А. Ицхокин, – в ее «систематической» части, и прежде всего теоретическая социология есть максимально концентрированное и догматическое выражение западной и только западной мировоззренческой парадигмы»[430]. Поэтому совершенно справедливо его замечание, что «нужна теория, в рамках которой «нормальны» обе модели миропорядка»[431].

Вообще глупо утверждать господство одной философской школы. Это конец философии. «В истории человеческой культуры отсутствует единый универсальный шаблон философствования»[432]. В обществознании возможно существование многих теорий. Это закономерно. Имеет место и обоснование теории как отрицание всех теорий. Так часто происходит в этнологии и в этнополитологии. В общественных науках часто субъективное мнение умело подавляет и сам объект изучения. Критерием истинности или ложности этнологических и этнополитических теорий, по-моему, является комфортность или дискомфортность существования и сосуществования этносов, этнонаций, многонационального сообщества и их представителей.

Мы уже подчеркивали, что в годы Великой французской революции складывается эта традиция истолкования понятий «нация», которая означала страну, государство. И тогда же были введены понятия «национализм», «принцип национальности», согласно которым каждый народ суверенен и имеет право на образование своего государства. «Нация» и «государство» по своему смыслу были сближены именно на базе доминанты этнического значения[433], а не в отрыве от него. Этнос доминирующий не ушел, он получил статус нации, а остальные насильственно или добровольно ассимилировались, вынуждены были «сдаться».

В Германии и Австрии все же сохранялось этническое значение нации. В этом смысле от И. Шиллера, И. Фихте, К. Маркса и Ф. Энгельса терминология перекочевала в русскую и советскую литературу[434]. То же можно сказать о Швейцарии и Бельгии, что, не отрицая этнического значения нации, в большей степени подчеркивает ее этнический смысл Э. Ренан[435]. Близки к такому пониманию были К. Каутский и А. Бауэр, через которых эта терминология дошла до социал-демократов России, а затем и до большевиков. В этом плане подходы К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина с И.В. Сталиным не совпадали. Первые говорили о нации-государстве, а другие – о нациях-этносах.

В рамках подходов «поиска наций» находится выстроенное Э. Смитом этническое древо наций, этноисторическая интерпретация М. Хроха[436]. Эти подходы близки и к подходам многочисленных российских специалистов. Нациообразующие признаки у И.В. Сталина как бы привязаны друг к другу одной цепью классового подхода, и нация-этнос из живого организма превращается в «историческую недвижимость».

«Этнос – исторически сложившаяся на определенной территории устойчивая совокупность людей, обладающая единым языком, общими чертами и стабильными особенностями культуры, психологии… Ибо этносы, возникнув еще в первобытном обществе, консолидируясь и развиваясь, представлены в мировой истории такими типами, как племя, народность, нация»[437]. Подход не очень отличается по структуре и динамике от сталинского. Или по-другому: «Человеческая история – это история не только государства, выдающихся личностей и идей, но также история народов-этносов, которые образуют государства, выдвигают из своей среды выдающихся деятелей, создают культуры и языки, трудятся и воюют, делают великие и малые изобретения, совершают героические подвиги и трагические ошибки»[438]. Люди в ходе длительной совместной жизни осознают себя представителями одной этнонациональной исторический общности, в рамках которой они вырабатывают самобытные формы организации, самоорганизации своей жизни, общие ценности и идеи, мощный потенциал этнической солидарности и мобилизации. Соответственно этнос-нация – это мощная социальная, мобилизационная и духовная система человеческого развития, и от этого не следует отказываться.

Для немецкого историка А. Каппелера «национальное самосознание и национальные движения являются продуктом длительного развития, и их легитимность вытекает из истории»[439].

Л.Г. Ионин дает понятие нации как «конечной общности на основе судьбы»[440]. Примерно в это время проявился более комплексный подход другого ученого, философа, теолога – Н.А. Бердяева: «Ни раса, ни территория, ни язык, ни религия не являются признаками, определяющими национальность, хотя все они играют ту или иную роль в ее определении. Национальность – сложное историческое образование, она формируется в результате кровного смешения рас и племен, многих перераспределений земель, с которыми она связывает свою судьбу, и духовно-культурного процесса, созидающего ее неповторимый духовный лик… Тайна национальности хранится за всей зыбкостью исторических стихий, за всеми переменами судьбы, за всеми движениями, разрушающими прошлое и созидающими будущее. Душа Франции средневековья и Франции XX в. – одна и та же национальная душа, хотя в истории изменилось все до неузнаваемости»[441].

Наиболее разумно сочетаются нация-этнос и нация-государство у А.И. Вдовина, который пишет, что гражданский или государственный, культурный или этнический типы общностей в действительности перекликаются между собой и не взаимоисключают друг друга[442]. Такова и логика исторического развития, генезиса этих явлений.

Еще в 1880 г. французский философ Э. Ренан писал: «Нация не является чем-то непреходящим, нация – это великая солидарность, созданная чувством самопожертвования того, что уже имело место в прошлом, и того, что предназначено для будущего». Это этап фиксации этнически и политически оформленной французской нации.

Позже М. Вебер сказал: «Нация – это сообщество чувств, которые адекватно могут выразить получение собственного государства»[443]. Это – классическое западническое определение политической нации, а не этнической ее характеристики. Повторюсь, Запад ушел вперед в этих вопросах, успев уничтожить или ассимилировать многие нации-этносы в нации-государстве. Теперь наши хотят за несколько лет пройти эту дорогу – дорогу, достаточно кровавую.

В таком же духе рассуждает и X. Кон: «Нация – это продукт национализма как обязанности своему государству, как полная подчиненность человека национальному государству»[444]. Здесь тоже речь идет о политической нации, чисто этатическом варианте становления нации.