Современная финская новелла - Мартти Ларни

— Разве я не велела убрать этот слайд, до чего же ужасно! — ворчала жена Куяанпя. Но Хелениус все же уловил в ее голосе нотки глубокого удовлетворения.

— Да, да, я забыл, — пробормотал Куяанпя. На следующих слайдах были пейзажи: побережье, много темно-синей воды, высокие белые здания и полоска почти черного песка перед ними.

— Там весь песок темный, потому что остров вулканического происхождения, — продолжала пояснять жена Куяанпя. Хелениус попытался бороться с дремотой, однако вынужден был позволить глазам закрыться. Он вдыхал аромат духов, которыми Рийтта помазала себе за ушами, и думал, те ли это духи, которые он купил к рождеству, те самые, которые он всегда покупал и название которых было записано на листочке, хранившемся у него в бумажнике уже не один год. Запах проникал в ноздри и, казалось, каким-то образом впитывался в кровь, вызывая мягкое, приятное ощущение, в которое Хелениус заворачивался, словно в одеяло.

Он проснулся, когда Рийтта легонько ткнула его локтем. Он открыл глаза: на раздвижной двери сиял до боли яркий прямоугольник.

— Хорошие снимки, это будет прекрасная память, — хвалила Рийтта.

— Да, мы всегда много снимаем, — сказала жена Куяанпя, включила лампу на книжной полке, перевернула пластинку и пустила проигрыватель. Хелениус выбрался из угла дивана, допил бокал до дна и потянулся. Рийтта поняла.

— Ну что же, пожалуй, нам пора потихоньку собираться, — сказала она.

— Не уходите еще! — воскликнула жена Куяанпя, не дав Хелениусу раскрыть рот.

— Вообще-то ведь это только половина слайдов, — сказал Куяанпя несколько разочарованно.

— Ой, простите, я не знала! — смутилась Рийтта. — Конечно, покажи до конца, их так хорошо смотреть… Кажется, будто лето.

— По-моему тоже, особенно теперь, среди зимы, — обрадовалась жена Куяанпя, протянула мужу полную обойму с новыми слайдами и, как только обойма была вставлена в проектор, быстренько погасила свет. Воспользовавшись темнотой, Хелениус ущипнул Рийтту за бок. Рийтта вздрогнула, но все же сумела сдержать восклицание.

— Ну так, это было, кажется, в среду или в четверг, когда мы совершали объезд всего острова, сейчас увидите несколько очень красивых пейзажей… Вот то — банановый сад, и дороги там были ужасно узкие и извилистые, и я страху натерпелась, когда ехали вверх, на гору, — рассказывала жена Куяанпя. Хелениус увидел несколько туманных пейзажей, они опять были сняты сквозь окно движущегося автобуса, и забрался в свой угол дремать.

В какой-то момент до Хелениуса дошло, что Куяанпя спорит с женой из-за какой-то рощицы и открыл глаза. На раздвижной двери простирался зеленый лес, где росли высокие, странные деревья с толстыми стволами.

— Это он и есть, ты не помнишь, как гид объясняла, что это того генерала… Как же его звали? — пыталась вспомнить жена Куяанпя.

— Может, Франко? — помогла Рийтта.

— Да, именно, этот лес — его.

— А по-моему, тот лес был потом, под вечер? — сомневался Куяанпя.

— Да нет же, именно этот, давай лучше следующую… Ну так и есть! Смотри сам, эти большие шишки росли именно там, в лесу Франко, — обрадовалась жена Куяанпя.

— Что еще за лес Франко? — заинтересовался Хелениус.

— Я хорошенько не помню… Но почему-то его так называют, — сказала жена Куяанпя.

— Это какое-то место, откуда он отправился воевать или что-то похожее, — уточнил Куяанпя.

— Именно так, еще гид рассказывала что-то о мятежниках или вроде… Ну не будем спорить, это все-таки лес того Франко, — утверждала жена Куяанпя.

— Был, — поправил Хелениус.

— Что, что ты сказал? — встрепенулась жена Куяанпя.

— Да, ничего, я только сказал, что это был его лес, Франко-то окочурился, — объяснил Хелениус.

— Ах, неужто и он умер? — удивилась жена Куяанпя, помолчала мгновение, но Куяанпя сменил слайд, и она вновь принялась рассказывать. Хелениус опять залез в свою щель, и веки его снова стали закрываться. Время от времени он делал усилие и открывал их, чтобы не заснуть по-настоящему, однако же почти спал, когда Рийтта ткнула его локтем. На сей раз довольно сильно, видимо, отомстила за то, что он недавно ущипнул ее.

— Ай! — воскликнул Хелениус.

— Что? Что ты сказал? — спросила жена Куяанпя откуда-то из темноты.

— Нет, ничего… Рука затекла, — пробормотал Хелениус и сощурился. Зажегся свет, и Хелениус быстро нагнулся вроде бы завязать шнурки туфель, чтобы хозяева не увидели его заспанного лица.

— Самая последняя пленка еще в аппарате, потому что половина осталась не заснятой, — извинился Куяанпя.

— Ничего, и без того достаточно, — сказала Рийтта и сунула пачку сигарет в сумочку.

— А у нас, кажется, уже несколько лет одна и та же пленка в аппарате, — вспомнил Хелениус.

— У меня тут еще пачка довольно хороших снимков, сделанных прошлым летом у нас на даче, — начал было Куяанпя.

— Ой, послушайте, час-то уж какой поздний; в самом деле, теперь пора домой, — заторопилась Рийтта. — А то завтра опоздаем на работу.

— Да, оставь что-нибудь на следующий раз, — подхватил Хелениус, выпрямляясь.

— Наш папа может показывать бесконечно. Смотрите! — Жена Куяанпя со смехом толкнула раздвижную дверь нижней полки. Там рядами и одна на другой стояли десятки коробок со слайдами.

— Ого! — изумился Хелениус, и Рийтта потрясенно покачала головой.

— И еще фото отдельно, — добавила жена Куяанпя и провела пальцами по корешкам альбомов.

— Я думаю, ведь надо же иметь какое-нибудь увлечение, — гордо ухмыльнулся Куяанпя.

— А не слишком ли дорого это обходится? — заметила Рийтта.

— Нет, папа имеет приличную скидку, поэтому и не дорого, — начала было жена Куяанпя, но, заметив сердитый взгляд мужа, умолкла.

— Тогда конечно, — кивнула Рийтта и встала. Хелениус не замедлил последовать ее примеру.

— Было очень приятно познакомиться поближе, мы ведь по-настоящему тут еще никого не знаем, — сказала Рийтта с благодарностью в голосе, когда все вышли в переднюю.

— Да и мы тоже, если не считать две семьи в этом доме, с которыми мы познакомились через детей, — сказала жена Куяанпя.

— Однако со временем постепенно познакомимся, мы тут уже почти десять лет живем, — перебил Куяанпя.

— Ах, так давно? А у нас только четвертый год пойдет, — сказала Рийтта.

— Только, — тихонько передразнил ее Хелениус, но в суете поисков пальто никто не обратил на это внимания.

— Вы должны обязательно прийти к нам еще, как-нибудь в конце недели, когда не надо будет бояться, что завтра опоздаешь на работу, — предложила жена Куяанпя.

— Точно. В будни я боюсь поздно засиживаться… И он, пожалуй, еще не отоспался, он только что ездил на какое-то свое совещание, — объясняла Рийтта, кивая в сторону Хелениуса.

— Это были курсы… довольно утомительные. Но теперь ваш черед как-нибудь вечером пожаловать к нам, — выдавил Хелениус и застегнул пальто.

— Ну спасибо, спасибо, мы непременно… — Жена Куяанпя улыбнулась польщенно. Хелениус наблюдал, как Рийтта перед зеркалом надевала на голову свою старую вязаную шапочку; натянула на уши, словно шапочку для плавания.

— И вот что, утром опять надо слушать радио: если забастовка продолжается, встретимся на стоянке машин у торгового центра, — напомнил Куяанпя.

— Так и сделаем, — согласился Хелениус. Рийтта подняла воротник и закрыла все лицо, виднелись только брови да кончик носа. Поблагодарили друг друга еще раз, и Куяанпя открыл дверь. Рийтта вышла первой и двинулась к противоположной стене, где была кнопка включателя света в подъезде.

— Слышь, Маке! — шепнул Куяанпя. Хелениус остановился и нагнулся к нему поближе.

— Я хотел… не говори на работе об этой скидке, — попросил Куяанпя шепотом.

— О чем?… — Не сразу понял Хелениус. — Ах, об этих пленках, что ли?

— Да. Видишь ли, ведь я заказываю их от имени фирмы, они и прибывают вместе с химикалиями, бумагой и пленками для фирмы… Я, конечно, сам их оплачиваю, на них всегда присылают отдельный счет… — бормотал Куяанпя.

— Мне-то что до этого! — успокоил его Хелениус.

— Чтобы на фирме зря не начались разговоры, — уточнил Куяанпя.

— Ха, нашел о чем беспокоиться, — засмеялся Хелениус и помахал на прощанье. — Привет!

— Привет, привет! — сказал Куяанпя с чувством облегчения и захлопнул дверь.

Рийтта уже ждала у ступенек лестницы.

— Может, поедем на лифте? — предложил Хелениус.

— Нет, — отказалась Рийтта.

— Не начнут же они бастовать вдруг посреди ночи, — уговаривал он, но Рийтта покачала головой и начала спускаться.

— Вот чертовщина! — Хелениус вздохнул и двинулся следом.

Они шли через дворы, огибая стоящие машины, спрямили путь, почти съехав по отлогому склону на дорогу, где светили уличные фонари. В их желтовато-грязном и каком-то дешевом свете все казалось вроде бы застоявшимся. Хелениус глубоко вдохнул и надолго задержал воздух в легких. Дремотное состояние постепенно проходило. Он смотрел на сдвинутые снегоочистителем к краям улицы забрызганные грязью сугробы, где лишь нескольким одиноким кристалликам удавалось иногда сверкнуть как бриллиантам. Снег был перемешан с песком и гравием, которые в следующий же солнечный день опять вберут в себя теплоту и снова начнется таяние, снежные валы станут рыхлеть, разваливаться, и в стоках зажурчит грязная вода. Затем прилетят птицы, наступит лето и Иванов день, а потом дни опять начнут укорачиваться и ночи делаться темнее. Думать, что будет дальше, Хелениусу не захотелось.