Вечерняя звезда - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф

Работа над сохранением воспоминаний была ее последней надеждой. Но она понимала: чего бы она ни достигла с помощью нового компьютера и своего гигантского архива — всех календарей и книг, где делались записи обо всех свиданиях, встречах и общественной работе, всех этих настольных книг, блокнотиков, путеводителей, собранных во время круизов, концертных программок, театральных билетов, включая и некоторые записи, сделанные Эммой, — все равно это не будет великим трудом по созданию или воссозданию памяти, как у Пруста, хотя это и смогло бы отразить более глубокие стороны ее натуры или же, по крайней мере, продемонстрировать, что она была глубокой натурой.

— Я не могу больше держать этого беднягу в ожидании, мне нужно ответить «да» или «нет», — сказала Рози, которую все еще терзали мысли об Артуре Коттоне.

— Извини меня за прямоту, но ты уже спала с ним? — спросила Аврора.

— Почти. Он разнервничался. Он говорит, что нервничает, потому что боится, что в последнюю минуту у него сердце может не выдержать. Но это неважно, он мне все равно нравится, — добавила она. — По-моему, он симпатичный.

— Тогда почему бы тебе не дать шанс Тео, прежде чем связать себя по рукам и ногам с этим богачом? — спросила Аврора. — Тео спит и видит, как бы назначить тебе свидание.

— Это просто потому, что он завязал с тобой, — сказала Рози. Ей и вправду по-прежнему нравился Тео, и он на самом деле назначал ей свидания, а в последнее время даже стал привозить ей разные подарки — обычно какие-нибудь особенно вкусные оливки, или какой-нибудь вкуснейший сыр, или еще что-нибудь, — но тут что-то было не так. Она понимала, что делает он это потому, что отчаялся найти дорогу к Авроре. Как и все, что с ней происходило, эти ухаживания Тео были сопряжены с невероятными осложнениями.

— И все же мы возвращаемся к тому, о чем я с самого начала и хотела поговорить с тобой, — сказала Рози.

— Ах да, мое состояние, — сказала Аврора. — Мне кажется, все живое во вселенной огорчено моим теперешним состоянием, хотя я и не знаю почему. Я здорова, веду себя ровно и занята делом. Неужели этого недостаточно?

— Нет, потому что теперь ты сама не своя, — заметила Рози. — Все эти годы, если одной из нас было плохо, мы как раз и выкарабкивались благодаря тому, что ты никогда не переставала пытаться добиться своего.

— Тогда все сводится к тому, что я — очень эгоистичная женщина, которая приложила немало сил к тому, чтобы утвердиться в собственном эгоизме, — сказала Аврора. — Я хапала всего понемногу, и вам это нравилось, хотя вы все постоянно на это и жаловались. Теперь я перестала тянуть все на себя, и никто из вас не знает, что делать.

— Вот именно, — согласилась Рози. — Когда ты снова начнешь тянуть все на себя?

— А что, если никогда? — спросила Аврора. — Годы пролетели, словно миг, и мы с тобой теперь две старухи — по крайней мере две женщины, которых молодыми не назовешь. Мне больше не хочется тянуть все на себя. По-моему, всех вас шокирует еще и то, что мне удалось достичь чего-то именно в развитии ума. Мне кажется, я прожила достаточно полноценную жизнь, и теперь мне бы хотелось поразмыслить о ней. Просто поразмыслить, понимаешь?

— Да, но не совсем. Что с того, что ты сидишь там и перебираешь эти старые календари? Неужели ты сможешь вспомнить каждый день своей жизни? А если и так, что с того, что ты вспомнишь? Ведь это просто то, что уже прошло. Что тебе это даст, если ты вспомнишь все?

— Ну, я не знаю, — весело призналась Аврора. — Я еще мало чего достигла в этом деле. Я просто собрала кое-какие записки. Но я знаю, что хочу работать над этим. Мне не важно, кто и что думает обо мне, я не хочу больше путешествовать, меня больше не интересуют мужчины со своими пенисами. Я просто хочу заняться своей работой. Может статься, я просижу с этим всего несколько месяцев, а может быть, и до конца своей жизни. Я не знаю и знать не хочу, почему все во вселенной должно сойти с оси просто потому, что я решила для разнообразия воспользоваться своим умом, вместо того чтобы ублажать свое тело.

— Раньше тебе хотелось быть счастливой, — вспомнила Рози, — и это было так хорошо. Всем было хорошо, когда мы бывали рядом с тобой, даже если ты порой чересчур много командовала. В тебе была решимость быть счастливой. По-моему, как раз этого я в тебе сейчас и не нахожу.

Авроре и самой порой не хватало своего прежнего хорошего настроения. Дело не в том, что она была так уж решительно настроена стать счастливой, а скорее в том, что она не хотела быть несчастной и всегда была настроена бороться со скукой.

— Я никогда не хотела проиграть, — призналась она Рози.

— А теперь тебе все равно? — спросила Рози.

— Я бы этого не сказала. Я полагаю, что стала чем-то вроде старой собаки. Я просто перевела взгляд на что-то другое.

— Ну, это мне не нравится, — возмутилась Рози. — Я почти в таком же возрасте, что и ты, но собираюсь замуж. Я, может быть, даже поеду в Париж или еще куда-нибудь во Францию. Я не то чтобы счастлива, но и не сдаюсь. Нечестно, если ты сдашься и оставишь меня воевать в одиночку.

— Быть нейтральной — не то же самое, что сдаваться, — возразила Аврора. — Мотор еще работает. Машина всегда может рвануть вперед и даже задавить кого-нибудь.

Рози покачала головой:

— Я все же думаю, что все это из-за Джерри, хотя ты и долго не была с ним, а он собирался уехать.

— Ну, это опять то, с чего мы начали, — заметила Аврора, — так что прощай пока что. Мне нужно разобрать концертные программки. Их у меня больше тысячи, что мне представляется странным.

— Я не думаю, что это странно, — не согласилась Рози. — Ты все время ходила на концерты.

— А я не помню этого так, как ты, вот что и делает мою работу по сбору воспоминаний такой интересной, — сказала Аврора. — У меня есть программки, то есть, наверное, я постоянно ходила на концерты, но в памяти у меня этого нет. Редьярд так не любил выбираться куда-нибудь, что мне всегда приходилось выманивать его или вывозить обманом, когда исполняли то, что мне хотелось бы послушать.

— Если ты это помнишь, то процессу сбора воспоминаний еще есть куда двигаться, — съязвила Рози.

— Что это ты имеешь в виду? — поинтересовалась Аврора.

— А то, что ты никогда не выводила Реда обманом и не уговаривала, пока я была рядом, — сказала Рози. — Чаще всего ты говорила ему: «Вставай! Одевайся!» — и ему приходилось ехать с тобой на концерт.

— Ну, возможно, порой я бывала несколько нетерпеливой, особенно когда выступал какой-нибудь солист или дирижер, по которому я с ума сходила, — согласилась Аврора. — Как бестактно с твоей стороны помнить о нескольких случаях, когда я проявляла нетерпение, и забывать о стольких случаях, когда мне приходилось уговаривать его.

— Я заметила, что ты не слишком-то тормошила Реда, чтобы он поехал с тобой, когда здесь дирижировал тот толстяк англичанин, от которого ты была без ума, — напомнила ей Рози.

— Сэр Томас Бичем! Еще бы я не была от него без ума! Конечно, я не потащила с собой Реда на его концерты. В сущности, меня огорчило, что сэру Томасу пришлось провести годы своего угасания, дирижируя перед варварской аудиторией, и я была вполне готова к тому, чтобы примирить его с этим, — все, что могла, я сделала.

— Сделала? — переспросила Рози. Она припомнила, что сэр Томас Бичем приезжал к ним несколько раз поужинать. Он чересчур энергично объяснялся с окружающими, и ему было очень непросто угодить, если речь шла о еде. «За пределами Нью-Йорка вообще ничего есть нельзя», — сказал он тогда, и не один раз, а несколько, несмотря на то что уплетал у Авроры всякие деликатесы, причем в огромных количествах. Рози находила такое поведение отвратительным. Будь она хозяйкой, а не служанкой, она сказала бы ему, что не нужно просить третью порцию одного и того же блюда подряд, если тебе так противно то, чем тебя кормят. В любой момент он запросто мог бы вернуться в Нью-Йорк — она ничего против не имела. Но она не была хозяйкой, почти все ее дети тогда были с ней дома, и ей нужна была работа. Ужины с Бичемом обычно происходили, когда Ред, муж Авроры, отправлялся на свои таинственные рыбалки. Таинственным в них было то, что он ни разу не приехал домой хотя бы с одной-единственной рыбкой. Было совершенно очевидно, что Аврора вот-вот прыгнет в постель с пожилым сэром Томасом, но тот вскоре уехал, и Рози так и не была уверена, сумела ли Аврора примирить его с превратностями жизни именно таким способом.