История целибата - Элизабет Эбботт

Рахме – одна из миллионов женщин, которые из-за полигамных браков или гаремов их супругов были вынуждены соблюдать целибат. Каждая женщина терпела это по-своему. Позиция Рахме была непоколебимо прочной и определялась просто – четверо детей. Для их блага она жила в страшной тесноте перенаселенного дома, деля его с другой женой, любимой ее мужем, и ее одиннадцатью детьми, родившимися от их любви, звуки которой доносились до нее, когда сама она лежала в одиночестве – возрожденная дева под крышей беспутного мужа.

Жертвы целибата при гендерном дисбалансе

[825]

Целибат может возникнуть по самым разным причинам. Нередко к нежелательному целибату может привести гендерный дисбаланс, ставший широко распространенным явлением. Соотношения искажаются под воздействием ряда разных факторов. Важнейшими из них являются войны, в которых убивают огромное число мужчин достаточно узкой возрастной категории. Убийство младенцев женского пола как следствие предпочтения детей-мальчиков деформирует население таким образом, что женщин становится гораздо меньше; проявлением такого приводящего в замешательство положения является положение в современном Китае, где на каждые сто женщин приходится 118,5 мужчин[826]. Целибат может представлять собой один из ответов на половой дисбаланс, особенно если принять во внимание прогнозы китайских чиновников, считающих, что «число безнадежных холостяков может быстро достичь восьми миллионов»[827]. (Другим решением проблемы могла бы стать полиандрия[828].)

Старость также является причиной целибата, обычно среди женщин. Многие из них замужем за мужчинами, страдающими импотенцией, которая составляет проблему многих престарелых мужчин. Если эти женщины не занимаются сексом вне брака, они обречены на соблюдение целибата. То же самое касается миллионов женщин, переживших своих мужей, – это еще одна распространенная причина целибата. Их положение не вызывает понимания или поддержки. Общество относит этих пожилых женщин и некоторых мужчин к категории импотентов. Если они проявляют интерес к сексуальным отношениям, их высмеивают как бесстыдников. В Северной Америке, например, в домах для престарелых целибат обычно поощряется. На закате жизни даже женщинам и мужчинам, проявляющим к сексуальным проблемам повышенный интерес, следует вернуться к целомудренному существованию, хоть сами они к нему не стремятся и не испытывают от него удовольствия.

Такой образ жизни, отнюдь не вызывающий у них энтузиазма, подкрепляется отношением их взрослых детей. Нередко они бывают глубоко огорчены и испытывают отвращение даже при намеке на сексуальную активность или хотя бы проявление к ней интереса со стороны своих матерей. Они полагают, что такой эротизм неуместен, опасен, даже эгоистичен – ведь хорошие матери живут для других, в то время как сексуальность удовлетворяет исключительно личные потребности. В пожилом возрасте от женщин ожидают возвращения к непорочному состоянию раннего детства, когда они были бесполы, девственны и чисты[829]. В результате многие реагируют на это, подавляя свою чувственность. Их заставляют ощутить собственную вину и неполноценность, при этом соблюдая целибат, как от них того и ожидают. Еще большее число любвеобильных пожилых женщин соблюдают целибат из-за недостатка подходящих партнеров.

Положительной стороной здесь является то, что у них это происходит ближе к концу жизни, в отличие от других типов принудительного целибата. Напомним: сюда можно отнести воздержание, с которым обычно сталкиваются молодые заключенные и которое прежде были вынуждены соблюдать молодые учительницы, китайские лагерные рабочие, в меньшей степени – жены, состоящие в полигамных браках или живущие в гаремах.

Целибат вдовства

Непорочность вдовства у индусов

[830]

В настоящее время вдовство ассоциируется с печалью, сроком совместной жизни, поседевшими волосами и хрупкостью костей в старости. Есть и молодые вдовы, но, поскольку им снова можно выйти замуж, они бывают опечалены не сильнее, чем разведенные жены того же возраста. Наш образ в значительной степени соответствует действительности. Но так было не всегда. До тех пор пока успехи медицины не получили широкого распространения в разное время в разных местах, вдовы и вдовцы могли быть любого возраста. Смерть не уважала ни молодость, ни зрелость, сводя свои жертвы в могилу при рождении детей, в детстве, в моровые поветрия, эпидемии, засухи, голод, во времена других стихийных бедствий. Вдовы в те времена могли быть подростками, женщинами средних лет и старухами.

С нашей точки зрения на целибат, реальное значение в данном случае имело будущее – жизнь в качестве вечных вдов или вновь вышедших замуж жен. (Вдовцы встречались реже, поскольку их чаще убеждали жениться вновь.) Во всех обществах существуют традиции повторного замужества вдов, во многих из них это разрешается, в некоторых специально оговаривается, что они должны выходить замуж за братьев мужа, а те обязаны брать на себя обязанности по воспитанию детей и заботу об овдовевшей женщине. Другие общества в вопросе о повторном выходе вдовы замуж настроены – или были настроены – безразлично или враждебно. К последней категории, в частности, относились ранние христиане. Выход замуж за другого мужчину даже после смерти первого выглядел для них как сексуальная распущенность, и потому это сурово осуждалось. Предполагалось, что вдовы навсегда должны оставаться целомудренными. Если женщина была замужем, общество признавало исключительное право ее мужа на сексуальное обладание ею, которое сохранялось даже после его смерти. Господствующая точка зрения сводилась к тому, что повторный брак вдовы нарушал это право, передавая его другому мужчине, и это рассматривалось как предательство по отношению к ее первому мужу.

Отношение индуизма к вдовьей доле включает элементы такого исходного отвращения к женской сексуальности, связанного с предшествующими перевоплощениями, что в результате приводит к безжалостно осуждающему вдов выводу. В индуизме смерть мужа – особенно от несчастного случая, болезни или хронического состояния (в противоположность старости) – объясняется грешным поведением его жены в предыдущей жизни. Что можно возразить такому толкованию, лежащему в самой основе подхода этой религии к миру? Поэтому вместо сочувствия к ее тяжелой утрате, озабоченности тем, как и на что ей жить дальше, тревоги о детях, растущих без отца, индуизм набрасывается на вдову с обвинениями и обрекает ее в лучшем случае на жизнь как в аду, а в худшем – на мучительную смерть.

Вот краткая история одной индийской вдовы. Жила-была в начале XX в. девочка по имени Джанаки, которую в детстве выдали замуж за мальчика, чьи родители вместе с ее родителями сговорились о заключении брачного союза, когда она была еще слишком маленькой, чтобы понимать значение этого события. Вскоре произошла трагедия, и ее муж умер, хотя в этом случае смысл того, что произошло, до нее не мог дойти. В тот особый день Джанаки было два годика, она была голенькая. Девочка украдкой ускользнула из дома и оказалась на улице, где ей хотелось присоединиться к старшим девочкам, весело игравшим в аграхарам – квартал брахминов.

Девочки прекратили играть, окружили ее, стали танцевать и угрожающе ей кричать: «Вдова! Вдова! Ты нехорошая девочка, у тебя нет тали!»[831]. Маленькая Джанаки закричала от страха, но девочки, в большинстве своем молоденькие невесты с золотыми цепочками, на которых крепились тали – золотые подвески, символизирующие брак в Южной Индии, упорно продолжали над ней издеваться: «Ха-ха-ха! У Джанаки нет тали!»

Всхлипывая и отбиваясь, Джанаки вырвалась из кольца окруживших ее мучительниц и, к облегчению ее соседки Суббалакшми, вбежала в дом в объятия матери. Пытаясь утешить ребенка, мать сняла собственное тали и надела его на шею Джанаки. Малышка выбежала с драгоценной цепочкой на улицу, туда, где веселились другие девочки. Суббалакшми, глядя на нее через окно, вздохнула, увидев, что большие девочки начали приставать к маленькой. Они «свирепо» схватили ее за тали и при этом вопили, что Джанаки не имеет права его носить. Джанаки снова убежала, и на этот раз ее мама позаботилась о том, чтобы девочка больше никогда не пыталась играть с соседскими детьми. Суббалакшми больше никогда ее не видела[832].

Что сделала Джанаки за два годика своей жизни, чтобы заслужить такие презрение и ненависть? С точки зрения индуса, сама постановка вопроса неверна. Это были не два коротких года ее нынешнего воплощения, а какие-то жуткие грехи, совершенные ею в предыдущей жизни, которые привели к смерти ее молодого мужа. Джанаки была злым созданием, вдовой, и даже если она никогда не знала своего мужа, именно она спровоцировала его смерть и должна была расплачиваться за это всю оставшуюся жизнь.