Золотые пески Шейсары. Трилогия (СИ) - Лайм Сильвия

Она выскочила из его кабинета так, словно за ней гналась сама смерть. И уже через семь минут была у огромного озера далеко за чертой академии. У озера, которое находилось в двух километрах от здания, возле глухого леса, отделенного от города высоким забором. Арлин с трудом, но все же пролезла сквозь прутья и, тяжело дыша, бросилась в воду прямо в одежде, крепко держа через ткань все еще мокрую икринку.

Казалось, это все происходит не с ней. Как ее угораздило так вляпаться? Как этот детеныш оказался у Кейлера в лаборатории? Он ведь говорил, что изучает лишь трупы?

Похоже, профессор анатомии рассказал ей далеко не все. Или не хотел ее пугать. Впрочем, напугать сильнее у него вряд ли получилось бы, Арлин и так была в шоке от его любимого дела. Оставалось лишь надеяться, что он занимается этим действительно ради благой цели – чтобы люди рано или поздно сумели сосуществовать с такими, как она.

Как только икринка оказалась в воде, Арлин взглянула на нее, продолжая удерживать прозрачный шар в ладонях. Казалось, русалочка внутри повеселела. Она несколько раз перекувырнулась вокруг себя и уснула. Шар засветился легким розовато‑голубым сиянием.

– Да… теперь понятно, как Кейлер нашел тебя, – пробубнила вслух Арлин, широко распахнутыми глазами глядя на это удивительное зрелище. Ей даже показалось, что от икринки раздается легкий, заметный лишь на грани слуха, звук. Как будто вибрация, переходящая в тихий, умиротворяющий звон. Впрочем, фея не была уверена, что и впрямь слышит его, настолько странным оказалось ощущение.

Однако, до озера‑то она икринку донесла, но что дальше? Просто бросить ее на дно?..

Было страшно оставлять такую русалочку одну. Несмотря на то, что Арлин выбрала самый дикий и неухоженный водоем в Беларии, который, к счастью, оказался всего в двух километрах от академии, все равно оставалось беспокойство, что сюда забредут люди. Вокруг берега росли камыши, а чуть в стороне начинался тот самый лес, из которого, по словам Рейнара, и вышел горгон. По правде говоря, случайные прохожие заглядывали сюда редко, испытывая вполне обоснованные страхи. Даже несмотря на то, что озеро располагалось за городским забором, далеко не от всех существ Разрыва способны защитить тонкие металлические решетки. При этом сам лес был огромен, раскинувшийся в непосредственной близости, тянулся от города на многие километры к югу, поэтому угадать, что за тварь может из него внезапно выйти, не представлялось возможным.

И все же, несмотря на отсутствие людей, Арлин было не по себе. Она понятия не имела, как живут русалки. Где держат своих детей, как выращивают их. И хотя фея знала из рассказов тети, что эти существа чаще всего обитают на самом дне озер и рек, где их так трудно обнаружить, все же тащить в пучину одинокую икринку не хотелось. Кто позаботится о ней? Кто вырастит ее, когда она вылупится из пузыря?..

Впрочем, другого выхода не было. Уж лучше понадеяться на инстинкты самой русалки, которая, возможно, сможет найти пищу самостоятельно, чем оставлять ее в анатомической лаборатории. Кейлер, конечно, накормил бы бедняжку, но что‑то подсказывало Арлин, что взамен он сделал бы с ней что‑то такое, что самой русалке вряд ли понравилось бы…

Фея вздрогнула, отогнав ужасные мысли. А в следующий миг прижала к себе икринку, надеясь, что та не выскользнет из рук, и нырнула.

Плавала Арлин неплохо. Гораздо лучше людей, которых когда‑то ей даже приходилось из воды спасать. Это было не больше пяти лет назад, когда она жила еще очень далеко от Беларии, в деревне, стоящей на горной реке. В тот день поднялся ураган, и быстрые воды едва не утянули на дно двух молодых девушек и парня.

Арлин вытащила всех троих, за что ей даже сам городничий подарил большую жирную куропатку, на шею которой повязали красную ленту. Фея скромно поблагодарила счастливых спасенных, куропатку тем же вечером выпустила в лес, а сама сменила место жительства, потому что лишнее внимание грозило ей печальными последствиями. Фея должна быть незаметной, а ее в тот день узнала вся деревня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В общем, на дно озера Арлин плыла резво и быстро. И если бы не платье, да руки, занятые икринкой, может быть могла бы посоревноваться даже с хвостатыми сородичами малышки, спящей у нее в ладонях.

Вода была холодной, но Арлин не замечала. Только густые водоросли, да почти полный водяной мрак вызывали у нее инстинктивные приступы страха.

Как только она достигла дна и выбрала незаметное место между камнями, куда можно было положить светящуюся икринку так, чтобы валуны и длинные листья ламинарии ее скрывали, как услышала страшное скрежетание. А когда повернула голову, чтобы посмотреть, откуда в воде может взяться такой чудовищный звук, едва не выпустила из легких весь воздух.

К ней из водорослей мчались огромные клыкастые существа, чьи лица были искажены яростью, а глаза горели знакомым радужным светом, озаряющим подводный мрак. Даже если бы Арлин не видела их больших блестящих хвостов, оканчивающих человеческие тела, то по свету глаз, напоминающих красивые переливы икринки, она узнала бы их. Настоящих, взрослых русалок, которые явно были недовольны ее появлением вместе с икринкой.

Арлин мгновенно поняла, как выглядит для них со стороны. Как вор, что украл самое ценное – ребенка. А значит, единственная цель, ради которой они так быстро плыли к ней, была до крайности простой.

Убить.

От испуга Арлин выронила икринку, и та медленно поплыла на дно. Но темного песка она достигнуть не успела, потому что с чудовищной скоростью к ней метнулась одна из русалок и выхватила светящийся пузырь, скрывшись в водорослях. Напротив Арлин осталось еще несколько существ с большими блестящими плавниками. И в руках у них откуда ни возьмись возникли острые кинжалы. Во мраке озерного дна их было почти не видно, но легкое мерцание хвостов отбрасывало блики на диковинные зазубренные лезвия, чью остроту фея уже почти ощущала на собственном горле.

Сердце бешено застучало. В этот момент Арлин глубоко пронзило осознание собственной неуклюжестью. Она с новой силой почувствовала, как мешает длинная юбка, как в глаза лезут короткие непослушные волосы.

Все это отдавалось в голове феи болезненной пульсацией ужаса. Она отчетливо понимала: стоит ей развернуться, чтобы уплыть прочь, как русалки нападут. В собственных воспоминаниях о существах Разрыва Арлин лихорадочно пыталась отыскать способ договориться с подводными жителями. Насколько ей было известно, они умели разговаривать, как люди. Или феи. Однако мало того, что делать это можно было лишь на суше, так подобный вид общения хвостатые обитатели озер и морей терпеть не могли. С ними можно было вести диалог только в случае, если им самим требовалось что‑то от говорившего.

Но этим русалкам от Арлин ничего не было нужно. Разве что ее смерть.

Хуже всего то, что воздух, который фея набрала в легкие перед погружением в воду, уже заканчивался. Выносливость Арлин была гораздо выше людской, и под водой она могла находиться довольно долго. Однако до русалок ей было далеко, да и жабрами ее природа не наградила. Раньше казалось, что к счастью, теперь, вот, можно было бы с этим поспорить.

Арлин приподняла ладони, пытаясь показать, что не замышляет ничего плохого. Но это все казалось настолько пустой затеей, что хотелось рассмеяться. Сквозь слезы. На лицах русалок, что медленно, но неотвратимо приближались к ней, застыла ярость. И фея уже видела, что это ярость нездоровая. Та самая, которая появляется у всех существ Разрыва под воздействием чужого для них мира.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ей так хотелось выкрикнуть: “Я такая же, как вы! Я не хочу вам зла!”

Но все это бесполезно. И Арлин даже не могла винить русалок за то, что они вот‑вот ее убьют.

И все же, сдаваться фея не собиралась. У нее все еще был флер… Ее последний шанс.

Собравшись с силами, Арлин на миг закрыла глаза, чувствуя, как буквально горят легкие от отсутствия воздуха, а затем раскинула руки в стороны, выпуская наружу столько силы, сколько могла.