Американский доктор из России, или История успеха - Владимир Голяховский

Они отождествляют демократию с чрезмерно широким понятием свободы. Демократия дает равную для всех свободу выбора правителей, но не предоставляет свободу от всего, чем диктуется жизнь общества. Свобода — это не консистенция одинаковой плотности, как безвоздушный вакуум. В свободе есть свои течения, как в ветре, и некоторые из них — с обратными завихрениями. Таких «обратных завихрений» в жизни американского общества довольно много. Это пороки преступности, жульничества и нарушения законов на всех уровнях, включая крупные корпорации; пороки недостатка в уровне образования бедных слоев и цветного меньшинства; пороки дороговизны лечения. Каждый новый президент оглашает программу обновления общества, новые пути в образовании, в здравоохранении, в борьбе с преступностью. Но пока ничего из этого не получилось. Такое впечатление, что американскому обществу не хватает единого понимания, куда оно должно идти, не хватает единой объединяющей идеи. Нельзя же считать «идеей» накопление денег — идеал всех американцев.

Работающему человеку в Америке легко и просто. При высоком жизненном стандарте все необходимое имеется здесь в избытке — и все руки тянутся к этому избытку. Но не все могут дотянуться. Расслоение общества на классы и расы — важные составляющие того, что я назвал бы «американской хандрой» (по аналогии с тем, что Пушкин называл «русской хандрой»).

Сегодняшняя Америка при всем кажущемся благополучии не в состоянии освободить своих граждан от недовольства политикой правительства и от критики общественной системы. Но в Америке общество не монолитно, как в странах Европы и Азии. Оно расслоено на много рас, наций и культур. И оно во многом состоит из массы иммигрантов, которые Америку еще не понимают или не хотят понимать и живут с оглядкой на свое прошлое. Поэтому мудрено ожидать одинакового понимания общественных ценностей от такого пестрого во всех отношения общества. Но жить в обществе и быть свободным от общества невозможно. Все это порождает конфликты и пороки в жизни Америки.

В повседневной жизни американского общества превалирует не то, что хорошо и полезно, а то, что выгодно, — и без учета последствий. Но то, что кажется выгодным сегодня, нередко оказывается невыгодным и неверным завтра. В 1965 году в уступку все нарастающей бедной прослойке президент Линдон Джонсон ввел систему минимального социального пособия для бедных «Велфэр» и медицинскую страховку для них «Медикейд». Тогда это казалось выгодным, потому что страна еще переживала расовые беспорядки, и черному населению это давало материальную поддержку. Но потом эта уступка оказалась приманкой, которая привела к росту числа неработающих и требующих помощи и увеличила приток неимущих черных иммигрантов. В результате разделение общества еще усилилось. Это сказалось на всей его жизни: на увеличении налогов для содержания получателей «Велфэра», на понижении среднего уровня образования, на ухудшении медицинского обслуживания, на все возрастающей преступности. В больших городах образовались настоящие гетто, рассадники преступности и дикости, разрушающие вокруг себя все цивилизованное. Я работал в госпитале в одном из таких кошмарных черных гетто и описал это в первой части воспоминаний. Там на каждом шагу выпирали отрицательные стороны «подводных течений» американской жизни. И там был самый низкий уровень медицины. Все президенты после Джонсона вынуждены были «латать» систему «Велфэра» и «Медикейда». В результате в Америке возросло число недовольных и протестующих.

Всему миру стало известно кошмарное преступление американца Тимоти Маквея: он в 1996 году взорвал большое здание в городе Оклахома — якобы в «знак протеста». Там погибло 250 человек, включая целый детский сад. Какой это был протест, против чего? Против «политики правительства вообще». Хуже всего, что у этого преступника, одержимого «идеей справедливости», нашлись сочувствующие и сторонники, такие же простые американцы. Но Маквей — пример крайнего выражения протеста. Кроме него в США есть тысячи «маленьких Маквеев», протестующих против чего бы то ни было, чего и сами не понимают.

Америка слишком развита, чтобы самой производить товары, ее специализация — высокотехнологическая информация. Вместе с самой передовой техникой она на весь мир распространяет и другую свою продукцию — немыслимую по масштабу пропаганду насилия и ужасов. Эта голливудская продукция и книги, заполненные волнами кошмарных преступлений, — стали типичным американским производством. Деловым людям это приносит громадный доход, и на этом замыкается основная американская идея — «делание денег». На американское общество сильно влияет каскад громких скандальных историй в деловых и правительственных кругах (которые должны подавать пример того нового, за что агитируют президенты). На экранах телевизоров и на страницах газет каждый день показывают, как большие люди обкрадывают и обманывают друг друга и людей маленьких. Америка богата, а где деньги, там чрезмерное усиление алчности и преступности.

У меня нет предложений и рецептов для американского общества, я недостатки просто констатирую. Я — доктор, и двадцать пять последних лет мой мир — это мир американской медицины. Это богатый и передовой мир. Медицина составляет около 17 процентов всего общего состояния страны (сравните с 3 процентами в России). В Америке около 600 000 докторов (один на 700 человек населения), густая сеть госпиталей — 3000, один госпиталь на 10 000 населения, из них 300 — больших медицинских центров, один на 100 000 населения, и около ста медицинских факультетов и институтов. Нет такой фармацевтической и технической новости во всем мире, которая не применялась бы в Америке. В американском госпитале нет слова «нет» — все есть, и все под рукой. Единственное, чего там часто не хватает, — этики отношений докторов к пациентам. Я видел в Америке много прекрасных специалистов, но среди них было совсем немного таких, которых можно назвать «хороший доктор», — внимательных и отзывчивых целителей.

В Америке слишком часты случаи гражданских судов над докторами. Практически 50 процентов докторов судимы своими пациентами (конечно, с помощью, а зачастую и с подстрекательством юристов). Многих хирургов судили по два-три раза. В двух третях случаев нет прецедента для судов, и они заканчиваются ничем. Но запрашиваемая сумма всегда вздута и отражает нелюбовь и недоверие многих людей к докторам (и в этом им помогают юристы, которые в случае выигрыша процесса получают третью часть). А из-за высоких сумм платежей невероятно вздута и страховка докторов от возможных осложнений и ошибок (более $100 000 в год в отдельных специальностях). В результате страховые компании повышают стоимость страховок, и доктора вынуждены платить им громадные деньги. Но чтобы покрыть эти свои расходы, они повышают цены лечения. Медицина удорожается, а это, в свою очередь, приводит к общему повышению налогов. Так образуется неразъемный порочный круг вздорожания лечения и еще большего ухудшения отношений между докторами и их пациентами.