Ужин с папочкой - Сигги Шейд

— Отвечай, если хочешь кончить, — рычит он.

Мой разум проясняется, впуская в себя порцию здравого смысла. Он задает вопрос, а не предлагает. Нет ничего плохого в том, чтобы несколько дней заниматься умопомрачительным сексом, пока я прячусь от Коннора.

— Да, — бормочу я. — Мне нравится, когда ты берешь все в свои руки.

Что-то меняется в его глазах, и взгляд темнеет, но в нем появляется нечто более зловещее, чем похоть.

— Если ты хочешь, чтобы я вылизал твою киску, — говорит он, не отрывая взгляда от моих бедер. — Тебе придется умолять.

Глава 8

Мои щеки еще больше разгораются от неожиданного требования Барда, но боль между ног поднимается к груди. От того, что он так близко навис между моими раздвинутыми ногами, клитор пульсирует и набухает до предела.

Если он не вылижет меня прямо сейчас, я взорвусь.

Я не в силах отказаться.

— Пожалуйста, — шепчу я, не сводя с него взгляда. — Прикоснись ко мне.

Он улыбается такой хищной улыбкой, что мое сердце замирает на месте. Я не могу понять, хочет ли оно приблизиться к нему или убежать. Бард обхватывает рукой мое колено и прижимается поцелуем к внутренней стороне бедра.

— Ты этого хочешь, милая? — спрашивает он.

— Да, — шиплю я сквозь зубы.

Он целует меня чуть ниже, но кажется, что пройдет целая вечность, прежде чем он доберется до моей киски. Я наклоняю бедра, пытаясь приблизить свой клитор к его рту, но он хватает меня за бедро.

— Нетерпеливая? — спрашивает он. — Ты так хочешь, чтобы я вылизал твою мокрую киску?

Я стону:

— Пожалуйста.

— Пожалуйста, что? — он целует меня еще раз, на дюйм ближе к тому месту, где я нуждаюсь в нем больше всего. — Используй слова.

Мое горло сжимается. Как будто он хочет, чтобы я говорила грязные словечки. В смысле «будто»? Бард напрямую сказал, что хочет, чтобы я умоляла о его языке.

Всякое чувство приличия исчезает в воздухе, когда мышцы моей киски сжимаются вокруг пустоты. Если грязные слова положат конец этим дразнящим ласкам, то пора дать ему то, что он хочет.

— Вылижи мою киску, Бард, — говорю я, опуская взгляд к его губам. — Заставь меня кончить.

Со стоном он вылизывает дорожку по моему бедру, зажигая каждое нервное окончание на этом участке кожи. Мой живот опускается в предвкушении, когда его язык достигает моих внешних губ.

Бард отталкивает мои пальцы от того места, где я держала себя открытой, и проводит языком от моего входа к клитору. Моя спина выгибается, и я издаю стон.

— Хорошая девочка, — бормочет он, проводя языком по моему самому чувствительному месту. — А теперь я хочу, чтобы ты закричала.

— Но я не...

Его губы смыкаются вокруг моего клитора, и он нежно всасывает его. От нахлынувших ощущений мои бедра приподнимаются на кожаном сиденье, а легкие шумно хватают воздух. Это безумие.

Мне никогда никто не сосал клитор. Я даже не знала, что такое бывает, но Бард сосет его в ритме, от которого мои глаза закатываются к затылку.

Скуля, я бьюсь об его рот, пока он доводит меня до грани наслаждения. Расплавленный экстаз нарастает в сердце, а мышцы киски сжимаются и разжимаются в такт его посасыванию.

Блять.

Зрение затуманивается, и весь мой мир концентрируется на его рте. Это так приятно.

Когда кончик его языка совершает движения туда-сюда, я вижу звезды. Стоны срываются с моих губ, а по бедрам пробегает дрожь, когда он доводит меня до грани оргазма.

Мои ресницы трепещут. Из горла вырывается хриплый звук. Глаза закатываются к затылку. Я так близко.

— Смотри на меня.

Его голос пробивается сквозь дымку блаженства, но я слишком далеко, чтобы сосредоточиться. Дергаю бедрами, пытаясь догнать оргазм, но он отстраняется, хватает меня за бедра.

— Бард, — шепчу я, отчаянно нуждаясь в том, чтобы он продолжал.

— Смотри на меня, милая, или я остановлюсь.

— Хорошо.

Его глаза стекленеют.

— Я хочу заглянуть в твою душу, пока разрываю ее на части.

Я хнычу. Неужели этот человек хочет закончить дело, которое начала его жена?

— Ты будешь кричать для меня, милая, — говорит Бард, голос такой глубокий, что я чувствую его в глубине живота.

Это не приказ, не просьба, а предсказание. Моя киска трепещет в предвкушении.

— Д-да, сэр.

Вместо того чтобы вернуться обратно к моим бедрам, он предлагает мне приподняться, и я перемещаюсь так, что опираюсь всей верхней частью тела на локти. Не знаю, что изменилось от этого положения, но теперь я лучше вижу его голубые глаза.

Он протягивает руку между моих ног и проводит кончиком пальца по сверхчувствительному клитору, словно прокладывая дорожку удовольствия. Мои бедра дрожат, и я издаю шумный вздох.

— Вот так, — говорит он, не сводя с меня глаз. — Выпускай стоны, милая. Пусть мальчики на переднем сиденье услышат, как сильно я заставляю тебя кончать.

Я бросаю взгляд на окно, отделяющее нашу часть лимузина от водительской, но все, что я вижу, — это затемненное стекло. Смотрю вниз на Барда, который ухмыляется.

Я не эксгибиционистка и никогда не занималась сексом, когда кто-то находился в другой комнате, не говоря уже о той же машине, но он довел меня до такого состояния, что уже все равно, кто слушает.

Где-то на задворках сознания я понимаю, из-за того, что все его телохранители, соратники и даже отец знают, что его жена спала с его сыном, должно быть, уязвило его гордость. Единственная причина, по которой я не превратилась в скомканное месиво, — это Бард. Если немного лишнего шума успокоит его самолюбие, то я это сделаю.

С таким талантливым ртом, как у Барда, мне даже не придется преувеличивать.

— Бард, пожалуйста, — говорю я, задыхаясь. — Не останавливайся.

Его ухмылка расширяется, а в груди раздается рык. Не успеваю я опомниться, как его голова оказывается между моих ног.

Он делает щелкающие движения языком, атакуя мой клитор нежными разрядами удовольствия.

Мои бедра приподнимаются на кожаном сиденье, но он удерживает их на месте. Мерцающие движения языка продолжаются, и он просовывает палец между моими слипшимися складками и приставляет его к моему входу.

— Ты такая мокрая, — рычит он.

— Пожалуйста, — говорю я. — Я хочу их.

— Хочешь, милая?