Ужин с папочкой - Сигги Шейд

внимание на окружающую обстановку. Мы мчимся по четырехполосной дороге, усеянной фонарями, куда-то вдаль от пригорода. Бард проводит нежные круги по моим бедрам, посылая маленькие толчки удовольствия к клитору. Его глаза темнеют, не отрываясь от моих, как будто он изучает мою реакцию.

— Прежде чем мы начнем, тебе нужно кое-что узнать, — говорит он.

Я сглатываю.

— Я не терплю буйных грубиянок.

— Да, сэр, — шепчу я.

— Будешь ли ты для меня хорошей девочкой или мне придется наказать тебя как проказницу?

Какая-то часть меня хочет посмотреть, что он сделает, если я ослушаюсь, но мы еще даже не начали. Меньше всего мне хочется, чтобы Бард отказался от всего этого, сказав, что мы несовместимы.

— Я хорошая девочка, — говорю я.

— Тогда будешь выполнять мои приказы, — говорит он.

— Да, сэр.

— Ты мокрая?

— Намокла, — шепчу я.

Его глаза вспыхивают, уголок губ подергивается. Он наклоняется ближе, пока его губы не касаются моего уха. Приятные мурашки пробегают по позвоночнику и оседают между ног, а мое дыхание становится поверхностным в ожидании его следующего шага.

— Сдвинь стринги в сторону.

По его команде жар вспыхивает на моих щеках и распространяется по шее. Мои пальцы дергаются к нижнему белью, но не двигаются.

— Сделай это, Брианна, — рычит он.

Дрожащими пальцами я протягиваю руку под развевающимися перьями, составляющими нижнюю половину платья, и сдвигаю трусики в сторону. Кончики пальцев покрываются влагой, и я сдерживаю стон. Я знала, что возбуждена, но не до такой степени.

Взгляд Барда на мгновение опускается между моих ног, а затем он рычит:

— Ты всегда такая мокрая?

Я качаю головой. Обычно меня приходится долго ублажать перед сексом. Коннору приходится сосать мои соски и теребить клитор, чтобы привести меня в настроение, но Бард делает это с помощью поцелуев и хорошо подобранных слов.

— Дай мне эти пальцы, — говорит он.

Мое сердце подскакивает.

— Сейчас же.

Я протягиваю руку, чтобы показать ему сверкающие пальцы, но он хватает ее и тянет к себе. Я напрягаюсь, и тонкие волоски на моей шее встают дыбом. Мои мокрые пальцы находятся так близко к его лицу, что я уверена, он чувствует запах моей киски.

— Тебе нравится быть мокрой для меня? — прохрипел он.

— Да, — шепчу я.

— Скажи это.

— Мне нравится быть мокрой, — задыхаюсь. — Для тебя.

Он подносит мои пальцы ко рту и проводит языком по каждой подушечке, слизывая влагу.

Мои губы раздвигаются, когда ощущения устремляются на юг. Пульсация в клиторе бьет так сильно, что отдается в области бедер. Я так возбуждена, что чувствую каждое нервное окончание, так возбуждена, что чувствительный бугорок набухает до боли.

Мне нужен его язык между ног.

И как можно скорее.

— Дай мне эти стринги, — говорит он.

Не задумываясь, я поднимаю бедра с кожаного сиденья и спускаю трусики. Слава богу, что я пролила на себя что-то на работе и приняла душ, и спасибо Имоджен из бутика за то, что она предоставила это красивое белье.

Я едва могу смотреть Барду в глаза, когда передаю стринги, а когда он подносит их к носу и долго нюхает, моя киска наполняется жаром.

— Посмотри на меня, — прохрипел он.

Перевожу взгляд на его лицо, и вижу в его глазах только голод. Не могу поверить, насколько это опьяняюще - иметь полное внимание такого мужчины. Не могу поверить, что я так возбуждена, и подчиняюсь его приказам. Это почти как покорность.

К тому времени, когда Бард вылизывает мои пальцы, я уже так намокла, что сползаю с сиденья.

— Ты громкая? — спрашивает он.

Я качаю головой.

Он одаривает меня первой ухмылкой со времен бутика и говорит:

— Сейчас будешь.

— Но...

— Ляг на спину и покажи мне свою красивую киску, — его голос становится на октаву ниже. — Это приказ.

Ему не нужно просить дважды. Я даже не удивляюсь тому, как легко поворачиваюсь на кожаном сиденье и откидываюсь на спинку. Никогда еще за свои двадцать один год я так отчаянно не хотела выполнить приказ.

Я лежу, раздвинув ноги, а юбка из перьев облегает мою талию. Прохлада кожи прижимается к спине, а кондиционер обдувает мои обнаженные бедра, заставляя кожу покрываться мурашками.

Взгляд Барда согревает мою кожу, задерживаясь сначала на моем лице. Большинство парней смотрели бы прямо на киску, но он не торопится, изучая каждую деталь.

Мой вырез настолько низок, что открывает еще больше сисек, когда я лежу плашмя, а остальное платье настолько прозрачно и облегающее, что я будто голая. Я должна чувствовать себя неловко, но чувствую себя только сексуальной.

Дыхание Барда учащается, когда он достигает вершины моих бедер.

— Прекрасно, — рычит он. — А теперь раздвинь ноги пошире.

Мурашки пробегают по коже, приливая прямо к клитору. У меня перехватывает дыхание, а сердце пропускает несколько ударов

Черт.

Он сделает это языком.

— Будь хорошей девочкой и открой мне свою киску пальцами.

Я просовываю руку между ног и обнаруживаю, что внутренняя поверхность бедер влажная. Черт возьми. Мужчина едва прикоснулся ко мне, а мое тело словно течет.

Мои пальцы не дрожат, как раньше, - я слишком возбуждена, чтобы чувствовать себя неловко. Если, обнажив себя, я получу его язык, то скоро стану его личной порнозвездой.

Скользя пальцами по пульсирующему клитору, я раздвигаю влажные складочки и наклоняю бедра.

Бард придвигается ближе, неглубоко дыша через приоткрытые губы. Трепет триумфа наполняет мою грудь от того, что я лишила его контроля.

— С тебя капает, — говорит он, задыхаясь от благоговения.

— Да, сэр.

— Тебе понравится, если я возьму все в свои руки?

Я отвожу взгляд от его лица. В этом так трудно признаться, и я не знаю, как ответить. Мне всегда приходилось быть сильной и заботиться обо всех, как на работе, так и дома, но в основном это было вызвано необходимостью. Бард не должен знать, что я разрушаюсь изнутри.

Краем пальца касаюсь своего клитора, заставляя спину выгнуться дугой.

Конечно, прекрасно, если он возьмет на себя ответственность. Мне понравилось, что он купил одежду, пригласил на ужин и защищал мою честь. Мне понравилось, что он избавился от моего бремени несколькими нажатиями на своем телефоне. Значит ли это, что я буду послушной собачкой?

Нет.

Я никогда не смогу стать чьей-то подстилкой, спрятанной в особняках. Я ни за