Катерина или испанская роза для демона - Анна Чайка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что за чертовщина! У окна никого нет, только плачь все равно слышен.
— Ты куда спряталась? — спросила я.
— Я не пряталась. — ответила пустота. — Ты просто свет включила.
— Так ты не…
— Живая я! Живая! — воскликнули громко.
— Ну раз живая, покажись.
— Не могу! — и зарыдала еще сильнее. — Я только в лунном свете видна. — пояснила она мне спустя какое-то время. — Проклятие на мне такое, вот уже без малого триста лет.
— Так ты дух!? — с облегчением выдохнула я. — Дух Академии. А чего ревешь, снимем мы твое проклятие. Гремуар только достану.
— Правда! — с такой надеждой произнесла пустота.
Что стало немного неудобно, а вдруг оно не получиться?
— Ну, я постараюсь. — пошла я на попятную. — Но будь спокойна, бабушкины заклинания еще никогда не подводили! Она знаешь, однажды духа лесного от проклятия этим заклинанием спасла!
— Ладно, коль на лесном духе сработало, может и мне поможет. — тяжело вздохнула моя оппонентка. — А гремуар далеко?
— Так в спальне.
— А что стоишь то тогда? Иди, неси!
Что за жизнь, а? Не успела познакомиться, уже командует!
Но за гремуаром пошла.
Гремуар — обязательный элемент всех уважающих себя ведьм. Ты не можешь называться ведьмой, если у тебя нет гремуара. Обычно его дарит девочкам старшая ведьма в роду. Но нам с Лизой гремуары дарила мама, когда нам исполнялось по десять лет. Бабушке всегда было не до нас. Но надо отдать ей должное она разрешала списывать свои заклинания. А это многого стоило.
Найдя подходящее заклинание и взяв кусок угля, снова вышла в гостиную. Прямо под ухом раздалось:
— Ну, что? Нашла?
— Слушай, не знаю, как тебя зовут. Но если будешь так подкрадываться, я останусь заикой. И это будет на твоей совести. — предупредила ее я.
— Прасковья!
— Катерина!
— Приятно!
— И мне!
При этом я чертила знаки на полу.
— Все! Вставай в круг.
— Уже? — удивилась Прасковья. — А где свечи, где заговоренная соль.
— А зачем? — теперь пришла моя очередь удивляться.
— А я почем знаю, ты же ведьма! Вы же любите всю эту атрибутику.
— Не, не надо ничего. Морозовы и Мещерские сильные ведьмы, нам вся эта лабуда не нужна. Встала? — странно разговаривать с пустотой.
— Давно уже! — ответили мне из центра пентаграммы.
— Чтобы ты не чувствовала, ты не в коем случае не должна выходить из круга.
— А если ты меня развеешь?
— Не собираюсь! Просто может быть не приятно или больно. Но ты должна терпеть.
— Ладно, но учти! Если развеешь — останетесь без академии.
Я начала читать заклинание. Сначала не торопясь, с толком, с расстановкой. Потом все убыстряясь и повышая голос. Вместе со мной менялась погода. За окном начал хлестать дождь. Его капли все сильнее били по стеклу. В конце я резанула по ладони ритуальным ножом. И дождь за окном полил стеной.
— Ничего себе, дождь под куполом! Никогда такого не было!
Я посмотрела на пентаграмму. В ее центре стояла немного прозрачная девочка.
— Получилось! — улыбнулась я.
— Получилось? — взвизгнула Прасковья. — Правда? А ты не обманываешь?
— Сама посмотри, в спальне зеркало есть! — ответила ей.
— Больно умная?
— Почему?
— Так, когда духи в зеркалах отражались-то?
— Извини, не знала!
Я, правда, не знала!
— И какая ты после этого ведьма? — ехидно спросили меня.
— Я еще учусь!
О! — подняла вверх указательный палец девчушка. — Пойду Таньке покажусь. А то она с некоторых пор при свете спит.
И исчезла.
— А где спасибо! — крикнула я в стену.
Но мне, естественно, никто не ответил.
Да и ладно! Спать пойду!
Но только я забралась в кровать. Поерзала, ища удобное положение на этом автодроме. Уложила голову на подушку. Честно решив доспать положенные мне часы. Как в комнату ворвалась Прасковья. Вприпрыжку, через стену.
— Спасибо! Спасибо! — визжала она.
Забралась на кровать. И начала пытаться толи обнять, толи придушить. Целуя при этом в обе щеки. Ну как целуя! Вы когда-нибудь с духом целовались? Странные ощущения скажу я вам. Вроде слышишь причмокивания, а ощущаешь легкий ветерок. Причем он не мимо пролетает, а тебя касается.
— Умничка моя! Красавица! — приговаривала при этом Прасковья. — Эй, ты чего! Спать что ли собралась! — удивилась она.
— Ага! — попыталась я кивнуть.
— Даже не думай! — тут же припечатал дух. — Сегодня мы отмечаем! Будут все наши. Я уже всех позвала, вот пришла за тобой. — продолжала щебетать Прасковья.
При этом мое одеяло само собой слетело с меня.
— Давай, давай вставай. — продолжила напирать Прасковья. — Можешь не переодеваться, там все свои.
— Но мне завтра вставать на свадьбу.
— Свою?
— Нет!
— Ну, тогда чего париться? Слушай, ну не стыдно тебе а? Я двести лет мучилась. А ты пару часов пирушки потерпеть не хочешь!
— Ладно, пошли! — сдалась я.
Ко мне подлетели мои тапки в виде махровых овечек.
— Что, в этом?
— А ну да, извини!
Тапки сменились моими же кроссовками. Теми, что я еще не успела вытащить из сумки.
Обувшись, отправилась к двери. Выйдя в коридор, Прасковья полетела, показывая мне нужное направление. Я же шла, а временами и бежала лишь бы не затеряться в этих переходах. Временами дух приостанавливалась и горестно вздыхала, что я иду слишком медленно. Я в ответ огрызалась,
— Это вообще -то не моя идея, устроить вечеринку у черта на куличках. Словно ты не дух академии, а последняя домовиха!
Ну вот в самом деле, до первого этажа идти было еще более-менее. А вот в подвале настоящий лабиринт!
— Слушай, а ты права! — остановилась Прасковья. — Пошли!
И мы развернулись в обратную сторону.
— Девочки! Муся! Дуся! — крикнула она на ходу.
Тут прямо из стены показались головы двух молодых домових.
— Чагось? — одновременно спросили они.
— Праздник переноситься! — ответила им дух.
— Ну вот, так всегда! — тоже в лад начали они.
— Мы будем отмечать в парадной трапезной. — перебила их Прасковья.
— Э! — я вот прям видела
