Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 1. Стихотворения. Поэмы (1902–1910) - Николай Степанович Гумилев

меня

И будь великим отголоском

Веками ждущего Огня.

42. Искатели жемчуга

От зари

Мы, как сны;

Мы цари

Глубины.

Нежен, смел

Наш размах,

Наших тел

Блеск в водах.

Мир красив...

Поспешим,

Вот отлив,

Мы за ним.

Жемчугов

И медуз

Уж готов

Полный груз.

Поплывет

Наш челнок

Всё вперед

На восток.

Нежных жен

Там сады,

Ласков звон

Злой воды.

Посетим

Берега,

Отдадим

Жемчуга.

Сон глубин,

Радость струй

За один

Поцелуй.

43

Наталье Владимировне Анненской

В этом альбоме писать надо длинные, длинные строки, как нити,

Много в них можно дурного сказать, может быть, и хорошего много;

Что хорошо или дурно в этом мире роскошных и ярких событий!

Будьте правдивы и верьте в дьяволов, если Вы верите в Бога.

Если ж Вы верите в дьяволов, тех, что веселое, нежное губят,

Знайте, что духи живут на земле, духи робкие, бледные, словно намеки,

Вы их зовите к себе, и они к Вам придут, вас полюбят,

Сказки расскажут о счастьи, правдивые, как эти длинные, длинные строки.

44

Я откинул докучную маску,

Мне чего-то забытого жаль...

Я припомнил старинную сказку

Про священную чашу Грааль.

Я хотел бы бродить по селеньям,

Уходить в неизвестную даль,

Приближаясь к далеким владеньям

Зачарованной чаши Грааль.

Но таить мы не будем рыданья,

О, моя золотая печаль!

Только чистым даны созерцанья

Вечно радостной чаши Грааль.

Разорвал я лучистые нити,

Обручавшие мне красоту; —

Братья, сестры, скажите, скажите,

Где мне вновь обрести чистоту?

45. Пещера сна

Там, где похоронен старый маг,

Где зияет в мраморе пещера,

Мы услышим робкий, тайный шаг,

Мы с тобой увидим Люцифера.

Подожди, погаснет скучный день,

В мире будет тихо, как во храме,

Люцифер прокра́дется, как тень,

С тихими вечерними тенями.

Скрытые, незримые для всех,

Сохраним мы нежное молчанье,

Будем слушать серебристый смех

И бессильно-горькое рыданье.

Синий блеск нам взор заворожит,

Фея Маб свои расскажет сказки,

И спугнет, блуждая, Вечный Жид

Бабочек оранжевой окраски.

Но когда воздушный лунный знак

Побледнеет, шествуя к паденью,

Снова станет трупом старый маг,

Люцифер — блуждающею тенью.

Фея Маб на лунном лепестке

Улетит к далекому чертогу,

И, угрюмо посох сжав в руке,

Вечный Жид отправится в дорогу.

И, взойдя на плиты алтаря,

Мы заглянем в узкое оконце,

Чтобы встретить песнею царя —

Золотисто-огненное солнце.

46. 1905, 17 октября

Захотелось жабе черной

Заползти на царский трон,

Яд жестокий, яд упорный

В жабе черной затаен.

Двор смущенно умолкает,

Любопытно смотрит голь,

Место жабе уступает

Обезумевший король.

Чтоб спасти свои седины

И оставшуюся власть,

Своего родного сына

Он бросает жабе в пасть.

Жаба властвует сердито,

Жаба любит треск и гром.

Пеной черной, ядовитой

Всё обрызгала кругом.

После, может быть, прибудет

Победитель темных чар,

Но преданье не забудет

Отвратительный кошмар.

47

Мореплаватель Павзаний

С берегов далеких Нила

В Рим привез и шкуры ланей,

И египетские ткани,

И большого крокодила.

Это было в дни безумных

Извращений Каракаллы.

Бог веселых и бездумных

Изукрасил цепью шумных

Толп причудливые скалы.

В золотом, невинном горе

Солнце в море уходило,

И в пурпуровом уборе

Император вышел в море,

Чтобы встретить крокодила.

Суетились у галеры

Бородатые скитальцы,

И изящные гетеры

Поднимали в честь Венеры

Точно мраморные пальцы.

И какой-то сказкой чудной,

Нарушителем гармоний,

Крокодил сверкал у судна

Чешуею изумрудной

На серебряном понтоне.

48. Крест

Так долго лгала мне за картою карта,

Что я уж не мог опьяниться вином.

Холодные звезды тревожного марта

Бледнели одна за другой за окном.

В холодном безумьи, в тревожном азарте

Я чувствовал, будто игра эта — сон.

«Весь банк, — закричал, — покрываю я в карте!»

И карта убита, и я побежден.

Я вышел на воздух. Рассветные тени

Бродили так нежно по нежным снегам.

Не помню я сам, как я пал на колени,

Мой крест золотой прижимая к губам.

— Стать вольным и чистым, как звездное небо,

Твой посох принять, о Сестра Нищета,

Бродить по дорогам, выпрашивать хлеба,

Людей заклиная святыней креста!

Мгновенье... и в зале веселой и шумной

Все стихли и встали испуганно с мест,

Когда я вошел, воспаленный, безумный,

И молча на карту поставил мой крест.

49. Лето

Лето было слишком знойно,

Солнце жгло с небесной кручи, —

Тяжело и беспокойно,

Словно львы, бродили тучи.

В это лето пробегало

В мыслях, в воздухе, в природе

Золотое покрывало

Из гротесок и пародий.