Невидимый фронт Второй мировой. Мифы и реальность - Борис Соколов

Медведев утверждает, что расстроенный Николай Иванович направил в отряд письмо, где корил себя за то, что не успел выкрасть Ортеля и дал ему возможность уехать из Ровно.

Как вы думаете, дорогие читатели, почему обер-лейтенант Зиберт не смог похитить майора Ортеля? Мне-то кажется, что ответ здесь ужасно прост: потому, что майора с такой фамилией не существовало в природе. И вся история с покушением на Большую Тройку была фантазией, только не «гестаповца Ортеля», а самого Дмитрия Николаевича Медведева. Интересно, кстати, почему это фон Ортель называл Черчилля, Рузвельта и Сталина «Большой тройкой»? Ведь данный термин употреблялся только в странах Антигитлеровской коалиции, но не в Германии.

И эта фантазия имела свое продолжение. В советской публицистике передавались слухи, будто к неудавшемуся покушению в Тегеране был причастен знаменитый похититель Муссолини Отто Скорцени. Распространились они после того, как сам признанный мастер спецопераций вроде бы подтвердил это в интервью парижскому журналу «Экспресс» в 1964 году: «Из всех забавных историй, которые рассказывают обо мне, самые забавные – это те, что написаны историками. Они утверждают, что я должен был со своей командой похитить Рузвельта во время Ялтинской конференции. Это глупость: никогда мне Гитлер не приказывал этого. Сейчас я вам скажу правду по поводу этой истории: в действительности Гитлер приказал мне похитить Рузвельта во время предыдущей конференции – той, что проходила в Тегеране… Но бац! (Смеется.) Из-за различных причин это дело не удалось обделать с достаточным успехом…».

Не уловив откровенной издевки над легковерными историками и журналистами, содержавшейся в ответе Скорцени, уже знакомый нам Павел Анатольевич Судоплатов без тени сомнения написал в мемуарах: «Партизанскому соединению под командованием полковника Медведева первому удалось выйти на связи Отто Скорцени… Медведев и Кузнецов установили, что немецкие диверсионные группы проводят тренировки в предгорьях Карпат своих людей с целью подготовки и нападения на американское и советское посольство в Тегеране, где в 1943 году должна была состояться первая конференция „Большой тройки“. Группа боевиков Скорцени проходила подготовку возле Винницы, где действовал партизанский отряд Медведева. Именно здесь, на захваченной нацистами территории, Гитлер разместил филиал своей Ставки. Наш молодой сотрудник Николай Кузнецов (моложе самого Судоплатова всего на четыре года. – Б. С.) под видом старшего лейтенанта вермахта установил дружеские отношения с офицером немецкой спецслужбы Остером, как раз занятым поиском людей, имеющих опыт борьбы с русскими партизанами. Эти люди нужны были ему для операции против высшего советского командования. Задолжав Кузнецову, Остер предложил расплатиться с ним иранскими коврами, которые собирался привезти в Винницу из деловой поездки в Тегеран. Это сообщение, немедленно переданное в Москву, совпало с информацией из других источников и помогло нам предотвратить акции в Тегеране против „Большой тройки“».

Оттого, что Судоплатов заменил Ортеля на Остера, медведевская, а вернее, теперь уже судоплатовско-медведевская версия не стала убедительней. Слишком уж много в ней бросающихся в глаза нелепостей. Зачем понадобилось заставлять предназначенных для Тегерана террористов тренироваться в предгорьях Карпат, где действовали отряды Украинской Повстанческой Армии, польской Армии Крайовой и менее многочисленные, но гораздо лучше обученные и вооруженные советские партизанские отряды вроде медведевского? Почему было не послать людей Скорцени в гораздо более безопасные Баварские Альпы? И зачем было лагерь для подготовки покушения в Тегеране оборудовать в Копенгагене? Неужели рельеф и климат в Дании и Иране имеют большое сходство? И что было делать Ортелю в Ровно, от Карпат расположенного довольно далеко, зато обильно нашпигованного советской агентурой? Да и Скорцени, вот беда, в своих послевоенных мемуарах ни словом не обмолвился о планах покушения на членов «Большой тройки» в Тегеране или в каком-либо ином месте. А ведь это бы только придало его воспоминаниям дополнительную сенсационность! Зато Скорцени точно сообщает, где именно он сам находился в конце ноября и начале декабря 43-го во время Тегеранской конференции. Оказывается, любимец фюрера в этот момент обретался в Париже, чтобы, в случае наступления чрезвычайных обстоятельств, с помощью своих людей предотвратить попытку правительства Виши укрыться в оккупированной западными союзниками Северной Африке. Полученный Скорцени приказ гласил: «Окружить город Виши кордоном немецких войск, соблюдая все меры предосторожности и как можно незаметнее. Военные силы должны быть расставлены так, чтобы по первому же сигналу из Ставки немедленно перекрыть все выходы из города и воспрепятствовать любой попытке бегства, в пешем порядке или на машине. Кроме того, следует поставить в резерв боевую группу достаточной мощности, для того чтобы по второму сигналу перекрыть выходы и в случае необходимости захватить здание собственно французского правительства. Войска, которые примут участие в этой операции, должны быть подчинены майору Скорцени…». Согласимся, что на подготовку нападения на советское и американские посольства в Тегеране это нисколько не похоже.

Поведение же Зиберта в разговоре с фон Ортелем выглядит и вовсе странным. Как мы помним, даже в случае с самим Кузнецовым, давним и проверенным сексотом, прежде чем пригласить его на работу в Москву, там несколько месяцев изучали личное дело Николая Ивановича. А Ортель-то якобы сватал Зиберта для гораздо более деликатной миссии, чем подкладывать московских балерин немецким дипломатам. Неужели же майор не запросил бы прежде Берлин о заинтересовавшем его симпатичном обер-лейтенанте Пауле Зиберте? Тогда очень скоро последовал бы ответ, что такой офицер в составе вермахта не числится, и песенка Кузнецова была бы спета. Его следующая встреча с майором наверняка состоялась бы в застенке СД. Если бы Ортель действительно начал с Зибертом разговор о его возможном участии в акции в Тегеране, советскому разведчику надо было думать только об одном: как благополучно унести ноги, и не собираются ли его арестовать тут же, в казино.

И почему вдруг организацией покушения на Сталина, Рузвельта и Черчилля должен был, как это якобы утверждал Ортель, заниматься шеф гестапо Генрих Мюллер? Не потому ли, что Медведев по советской традиции всех сотрудников германской Службы Безопасности СД называл гестаповцами. Между тем Вальтер Шелленберг, шеф 6-го управления Имперского Главного Управления Безопасности, как раз и занимавшегося разведкой и другими специальными операциями в тылу противника, ничего не сообщает в своих мемуарах о подготовке покушения в Тегеране в ноябре – декабре 43-го.

Думаю, что фантазию и Медведева, и Судоплатова питало цитировавшееся выше сообщение «Правды» о будто бы готовившемся покушении на Большую Тройку. Технически осуществить такое покушение немецкие спецслужбы в тот момент вряд ли могли. Сеть Франца Майера в Иране еще существовала, но находилась под плотным «колпаком» советской и британской контрразведки. Остается загадкой, каким образом немецкие террористы могли быть переброшены с территории Рейха в Тегеран. Высадка с моря исключалась. Ведь подводную лодку пришлось бы посылать в плаванье вокруг мыса Доброй Надежды, а судов, способных осуществить столь долгое автономное плаванье, в Германии, да и во всем мире тогда просто не существовало. И как, интересно, Скорцени мог бы вывезти Рузвельта из Ирана, если волшебным образом удалось бы похитить американского президента?

Главное же, никакого смысла в устранении всей «Большой Тройки» или кого-либо из ее членов для Гитлера объективно не было. В конце 1943 года немцы вели борьбу только за выигрыш времени. Они надеялись не столько на призрачное «чудо-оружие», сколько на раскол в Антигитлеровский коалиции. Но этим целям громкий теракт в Тегеране мог лишь повредить. Гибель одного из лидеров заставила бы его приемника вести войну до победного конца, совершенно независимо от собственных симпатий или антипатий к Гитлеру и партнерам по коалиции. Английское и американское общественное мнение просто не позволило бы Энтони Идену и Гарри Трумэну действовать иначе. В СССР, понятное дело, общественное мнение никакой существенной роли не играло. Но и здесь не было никаких указаний на то, что гипотетические приемники Сталина, скажем Молотов, Маленков или Жданов, могут пойти на сепаратный мир с Германией, когда до полной победы оставалось уже недолго. К тому же Шелленберг утверждает, что только осенью 44-го Гитлер созрел, для того чтобы санкционировать попытку покушения на Сталина. Хотя и это свидетельство, как мы увидим дальше, вызывает определенные сомнения.