Сердце дракона (СИ) - Каминская Лана

— Подойди, — услышала Рики роковое. 

На негнущихся ногах девушка подковыляла к кровати, встала, как столб, и, не решаясь поднять головы, смотрела на роскошное покрывало, безжалостно подминаемое нечистым сапогом. 

Гайлард повернулся в сторону Рики, окинул девушку нетрезвым взглядом и хрипло спросил:

— Спала?

— Нет. Ждала вас. 

— У тебя щека помята. 

— Может, и уснула. Я не помню. 

— Надо раздеться. 

— Как скажете, милорд. 

Рики потянула за шнуровку на своей жилетке. Ослабнув, та повисла длинными тощими червяками, ткань стала свободной, и Рики высунула сначала правую руку, потом левую. Оставшись в одной тунике на голое тело, боязливо поёжилась и принялась высвобождать её края из-под пояса. В голове вертелось лишь одно: только бы всё закончилось побыстрее, и боли было поменьше. 

Гай нахмурился. 

— Что ты делаешь? 

Пальцы застыли на помятом куске ткани. 

— Раздеваюсь, как вы приказали. 

— Я сказал, что мне надо раздеться. С застёжками я ещё справлюсь, но дальше боюсь задеть раны. 

— Я помогу! — радостно подхватила Рики, выдыхая от облегчения и стыдясь очередного промаха. 

— Только вначале затянись. — Гай кивнул на распущенную шнуровку. — А то запутаешься. 

Пальцы снова сбивались, засовывали за пояс края туники, затягивали верёвки на жилетке. Но если пару ударов сердца назад те пальцы были холодными, то теперь стали тёплыми, как свиные колбаски, вытащенные из погреба и слегка подогретые на углях. Страх отступил, беспокойство спало, а воспоминания о колбасках сразу напомнили о закончившемся пиршестве знати, на котором ни Рики, ни другим слугам не перепало ни крошки. Хотя за других слуг говорить не стоит: они, вероятно, сейчас сидят на кухне и лакомятся остатками, запивая всё хмельным пивом. Возможно, и Рики обсуждают.

Гайлард с трудом сел. С верхней одеждой справились не быстро: при каждом движении Стернс морщился, готов был ругаться, но молчал и просто поджимал губы, терпя боль. Дальше пошло ещё хуже. 

— У вас тут кровь, — пробормотала Рики, взявшись за края нательной туники. 

— Я так и думал, — прохрипел Гай. — Много?

— Пятно приличное. Самая глубокая рана начала кровоточить. 

— За свечами стоит банка с мазью. Принеси. 

Быстро справившись с просьбой, Рики вернулась к Стернсу. Тот, как и прежде, сидел на краю кровати, опустив ноги на пол, и смотрел на завешенную пёстрыми гобеленами стену. 

— Снимай осторожно, — напомнил Гай Рики, но это было излишне. Бережно, вспомнив будни на корабле, девушка начала закатывать дорогую тонкую ткань. 

Тело Гая горело. Ладони девушки холодными не были, но по сравнению с их теплотой спина и грудь хозяина казались огненными. 

— Приложи руку, — выговорил Стернс, и Рики остановилась. Закатанная ткань хлынула обратно вниз волной, ладошки девушки нырнули под тунику и коснулись горячих плеч. Гай от удовольствия закрыл глаза. 

— У вас жар, милорд. 

— Пройдёт, — отмахнулся тот, наслаждаясь тем, какой приятный холодок шёл от девичьих пальцев, медленно проводивших от плеч к пояснице, обходивших раны, которые от этих прикосновений даже ныть стали меньше.

— Позвать лекаря? 

— Не нужно. Я видел на столе кувшин с водой... Вода холодная?

— Была тёплой, милорд, но давно остыла. 

— Хорошо. Намочи пару тряпок и наложи мне на спину. Когда жар спадёт, обработаешь раны мазью. 

— А где взять тряпки? Рядом с кувшином только грубые полотенца. 

Гай ткнул пальцем в свою тунику. 

— Рви. 

— Это же дорогущий лён! 

— Всё испачкано кровью. Рви. 

— Как скажете. 

Несколько наспех сготовленных ленточек были залиты в миске водой, выужены, выжаты и приложены к спине Стернса. Нездоровый жар начал потихоньку спадать, выступившая кровь была вытерта. Стоило коже подсохнуть, Рики принялась бережно обрабатывать глубокие порезы вонючей мазью. И когда из всех ран — крупных и мелких — осталась лишь пара царапин, девушка не удержалась и сказала: 

— Простите, я вас сегодня подвела... Перед королем...

Гай усмехнулся. 

— Я просто тыкаюсь тут, как слепой котёнок, — оправдывалась Рики. — Не понимаю, как себя вести, в какой момент молчать, в какой — бежать и спасать вас. В деревне всё было просто, в казармах у Швидоу — тоже. А тут... в замке...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Привыкнешь, — отрезал Гайлард. 

— Так вы не выгоните меня, как требовал его величество? 

— Мой дядя завтра протрезвеет и о тебе забудет. Слишком много других забот, чтобы его голова думала о босячке из Ланимора... Ты закончила с мазью? 

— Да, — ответила Рики, закрывая баночку. 

— Тогда ложись и спи. 

Девушка опешила. 

— Прямо здесь? 

— Нет, не прямо здесь, — проворчал Стернс, вытягивая ноги и указывая взглядом на свои сапоги. Рики всё поняла без слов, опустилась на колени и начала стягивать один за другим. — Можешь лечь на полу, но там холодно и жёстко, и может пробежать мышь. 

— Я ещё никогда в жизни... — Рики замялась, отставляя снятые с хозяина сапоги в сторону, — ...никогда в жизни не спала с мужчиной. 

В тот же миг сильные пальцы коснулись острого подбородка девчушки, крепко его сжали и приподняли. Гайлард впервые смотрел на Рики серьёзно, без той лёгкой издевки, к которой девушка успела привыкнуть за несколько дней на корабле. Таким же серьёзным, без тени насмешки, голосом Гай произнёс:

— Спать с мужчиной и лежать с ним на одной кровати только потому, что на полу крыса прогрызёт тебе сапог или штаны, — это разные вещи. Хочешь крысу — дело твоё, но утром не стони. Теперь иди и задуй свечи, а если услышу от тебя ещё хоть слово, точно выгоню. 

Рики послушно вскочила на ноги, бросилась к подсвечникам и задула огоньки. Устроившись на полу на медвежьей шкуре, девушка то и дело ворочалась с боку на бок. Сон никак не шёл. И не потому, что слишком много всего произошло и мозг ещё всё не переварил. Нет. Думать о событиях дня Рики откровенно устала, а вот стать жертвой нападения крысы очень не хотелось. 

Вздохнув, Рики тихонько поднялась, сбросила с ног сапоги, которые натёрли пятки до мозолей, и прошлепала до кровати. Присела на краешек, потом аккуратно легла и замерла, боясь даже дышать. На всякий случай положила руку на рукоять ножа, не снятого с пояса — если Стернс всё же полезет, царапнуть его руку остриём всегда получится. Лишь бы рука поднялась. Но ровное дыхание Гая говорило о том, что тот крепко спит. А если притворяется и сейчас набросится на неё? Глупая! Ему пошевелиться-то больно, а ты вообразила себе... Да ты ему и здоровому не нужна: у него такая красавица есть!

— Нож рядом? — Внезапно услышала Рики и вздрогнула. Гайлард не спал. 

— Да, — пискнула девушка. 

— Хорошо. Не снимай, вдруг понадобится. Кто знает, где эта тварь сейчас бродит. 

Рики облегченно выдохнула. Она уже и забыла о Сэме, нафантазировав себе другие угрозы. 

Кровать была безумно мягкой. Впервые Рики спала на такой. Тревоги исчезали, глаза закрывались сами собой, и казалось, что паришь в облаках. На душе стало спокойно и уютно, и Рики, ещё немного повздыхав, быстро уснула.  

Глава 4. На большой дороге

Выехать, не дождавшись рассвета, уже не казалось блестящей идеей. И дело было вовсе не в страхах: бродить по тёмному лесу Далену доводилось и раньше. Но если прежними годами он пересекал буковые и дубовые заросли на своих двоих, то теперь пришлось это делать на четырёх лошадиных, а в седле, как Дален неожиданно выяснил для себя, он держался неважно.    

Когда двигались от порта к Торренхоллу, Далену повезло: была свободна одна из повозок, и лошадь в упряжке попалась тихая и понурая. Та же, которую выдал конюх, стоило брату Рики выйти от казначея, обменяв подписанный Стернсом свиток на увесистый мешочек золота, оказалась резвая и непокорная. Так и норовила любыми путями сбросить всадника. А ведь конюх клялся, что кобыла — одна из самых смирных.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})