Санный след - Ирина Глебова

— А какой толк? — Одиноков снова сел, наклонился к печной дверце, стал выколачивать трубку. В движениях и голосе его слышалось огорчение. — Не нашли ведь!

— Ничего не проходит даром, — убежденно сказал Петрусенко. — Интересно, что сам он не объявился.

Но Одинокову все еще хотелось бередить старую рану.

— Это ничего не значит, — возразил он. — Парень погулял с девкой, да и ушел. Или поссорились… Мало ли что. И она потом еще кого-то встретила. А вот как выяснилось, кто есть убитая, этот «кавалер» перепугался в усмерть. Подумал: «Навешают на меня и это убийство, и другие!» Весь город ведь знает, что я дважды арестовывал невинных. Вот он и помалкивает.

— И такое может быть. — Викентий Павлович не стал успокаивать коллегу. — Давайте сейчас прикинем, что это может быть за «помещение», и где…

Однако времени на тщательные размышления у них не оказалось. Наутро, чуть рассвело, прибежал посыльный из управления. Труп женщины, истерзанный, голый…

Глава 13

Снег, схваченный крепким морозцем, поскрипывал под ногами, когда оба следователя шли через двор, мимо небольшого дома к сараям. Кровь на белом покрове была видна издалека. И тело… Городовые уже оцепили двор, но желающих поглазеть не было. Если и мелькнет за оградой чье-то лицо, то человек тут же торопится прочь. Нет, страх перебарывал любопытство, хотя ближайшие улицы уже об убийстве знали.

Одиноков, глянув на убитую, резко отвернул голову в сторону. Это получилось у него непроизвольно, уж очень страшным было увиденное. А ведь он осматривал и предыдущие жертвы. Нет, к такому нельзя привыкнуть! И потом, Кирилла Степановича мучила мысль: сумей он уже поймать преступника, эта молодая женщина осталась бы живой и невредимой…

Петрусенко тоже сразу понял, что убитая была молодой, стройной. Уродуя тела, маньяк лишь дважды разбивал лица своих жертв. По-видимому, на этот раз он головы не трогал: темные короткие волосы кровь не испачкала.

— Ну-ка, ребята, — подозвал Викентий Павлович двух городовых. — Переверните несчастную, поглядим ей в лицо… Нет, ты отойди, я сам помогу.

Один из городовых оказался совсем молоденьким. Послушно подойдя к мертвой, он мгновенно побледнел, губы задрожали, и Петрусенко пожалел его, отослал в сторону. При помощи второго, пожилого служаки, он осторожно перевернул убитую. Лицо, искаженное страданием, все равно оставалось красивым, выразительным. Удивленно и испуганно вскрикнул Одиноков. Петрусенко быстро повернулся к нему.

— Бог мой! — Кирилл Степанович не отрываясь глядел на женщину. — Это ведь Анна Городецкая! Не могу поверить!

— Так вы ее знаете?

— Еще бы! Дочь известного человека в городе! Но я и лично с ней не раз встречался. Бедная девушка! — Одиноков все еще не мог прийти в себя, качал головой, обхватив ее руками. — Представляете, Викентий Павлович, она была репортером, писала криминальную хронику, интересовалась маньяком-убийцей! Какое совпадение!.. Или нет?

— Вы правы, может, и не совпадение. Об этом стоит подумать… Кирилл Степанович, вон доктор приехал, послушайте, что он скажет, потом распорядитесь увезти тело. И присоединяйтесь ко мне — я зайду в дом.

То, что тело вынесли из этого дома, было ясно с самого начала: кровавая тропа тянулась от самого крыльца. Дверь оказалась незапертой, из небольших сеней Петрусенко вошел в комнату. Скромная мебель, ничего лишнего, кровавая полоса от двери в другую комнату. Именно там, в спальне, и произошло убийство: кровью залита постель, коврик на полу, брызги на стенах… В кресле — небрежно брошенная женская одежда. Осторожно подойдя, Викентий Павлович стал рассматривать ее. Да, так же, как и одежда других жертв, она была целой, неповрежденной. Ее, похоже, снимали спокойно, по собственному желанию, а не срывали насильно.

Хлопнула дверь, проскрипели половицы.

— Бедная девушка, — тихо проговорил Одиноков, останавливаясь в проеме спальни. — Как же ее мучили…

— И ее, и других.

— Верно, но Анну я знал сам. Согласитесь, это иное чувство.

— Vita brevis… Жизнь коротка. Но больше этот мерзавец никому не будет ее укорачивать. Мы не позволим.

— Не знаю, как это сделать, — вздохнул Одиноков.

— Узнаем вместе… Кирилл Степанович, смотрите: вот одежда Анны. Вы говорите, ее отец человек богатый?

— Очень богатый.

— В таком случае, странно…

Петрусенко аккуратно поднял юбку серого цвета, невзрачную вязаную кофту, длинное простое пальто с воротником «под каракуль», шапочку из искусственного меха, уже потертую.

— Не может быть! — Одиноков глядел с изумлением. — Уж я-то знаю, как одевалась Анна Городецкая!

— А это что? — Петрусенко нагнулся и вытащил из-под кресла женские сапожки. — Совсем другое дело!

Он держал в руках настоящее произведение искусства. Обувь явно была сделана на заказ: прекрасно выделанная замша, густой натуральный мех внутри и такая же опушка по верху, красивая шнуровка. Следователи переглянулись понимающе.

— Верно, маскарад, — подтвердил Петрусенко. — Одежда явно с чужого плеча, а вот обувь размером не подошла, пришлось оставить свою.

— Получается, что не случайно пришла сюда и не со случайным человеком. Готовилась.

— Согласен с вами, коллега. И вот еще что: почему тело не оставили здесь, в этом доме? Вынесли и бросили на улице?

— Боялись, что долго не найдут? — предположил Одиноков.

— Может, и так. Но ведь раньше убийцу это не тревожило.

— У вас есть какое-то предположение?

— Есть… Что, кстати, сказал доктор?

— Считает, что девушка была убита вскоре после полуночи. Множество ножевых ранений, таких же, как и у остальных пяти жертв.

— Эта будет последняя, — еще раз повторил Петрусенко, и Одиноков поразился злым, уверенным ноткам его голоса. — Est modus in rebus. Всему есть мера… А вот каково мое предположение: убийца вынес тело из дома и бросил на всеобщее обозрение как вызов.

— Вы хотите сказать…

— Да! Вы, мол, меня ищите, даже подмогу себе вызвали, так вот вам, я не боюсь, буду делать, что делал!.. Вы понимаете, Кирила Степанович, нам с вами вызов!

— Понимаю… Понимаю еще и то, что этот подонок каким-то образом узнал о вашем приезде в город. А ведь мы это не афишировали.

— Но ведь и строгого секрета тоже не делали, — пожал плечами Петрусенко. — Впрочем, разгадка может оказаться очень простой, — он вновь взял в руки красивые женские сапожки, повертел их. — Говорите, Анна Городецкая была репортером, криминальную хронику писала?

— От нее и узнал! — воскликнул Одиноков. — Почти не сомневаюсь, так и было!

На улице вновь больно стало глазам от яркого, хотя и потемневшего цвета крови на белом снегу. Несчастной жертвы уже не было, ее увезли. В стороне, разговаривая с городовыми, стоял крупный молодой мужик в тулупе и валенках. Викентий Павлович знал, что именно этот человек нашел убитую.

— Замерзли, голубчик? — спросил он, подходя к свидетелю.

— Нет, господин… — притопнул тот валенками. — Мне быть на улице привычно. Я ведь извозом занимаюсь.

— Ничего, сейчас поедем в управление полиции, поговорим, чайком вас согрею… Как величать-то?

— Дак Силантьев я, Савва Петров.

— Извозчик, значит? Хорошо. Пойдемте, Савва Петрович, со мной.

Еще заходя во двор, Викентий Павлович обратил внимание на отпечаток полозьев у ворот. Снег припорошил этот санный след, но лишь слегка.

— Взгляните-ка сюда. Что за экипаж здесь был, можете определить?

— Так, санная двуколка, вроде моей. Пассажиров, видать, привозила.

— И когда?

Силантьев нагнулся, поглядел немного.

— Недавно, ночью, поди.

— Отчего же именно ночью?

— Посмотрите сами, господин… Мороз прихватил, но корочка еще мягкая… А хозяин, скажу я вам, нерадивый!

Мужик осуждающе поцокал языком. Петрусенко тут же заинтересовался:

— Ну-ка, ну-ка, что вы там заметили?

— А вот, на левом полозе, видите? Это у него железная полоса в одном месте загнулась, дерет аж до земли. А он небось не замечает.

И правда: след одного полоза лежал гладко, ровно, у второго по краю рыхлился. Этот подмеченный извозчиком штришок через час Петрусенко обсуждал с полицмейстером Вахрушевым. А под вечер владелец самого крупного извозного промысла в городе затеял осмотр и ремонт всего своего санного транспорта. Среди ремонтников был новенький — коренастый мужчина с простецким лицом, густой щеточкой усов и веселыми, но очень внимательными глазами. Хозяин представил его как нового мастера. Подчиняясь его указаниям, ремонтники сначала осматривали все санные экипажи, составляя список будущих работ. И только под утро Петрусенко, он же мастер, увидел сани с тем самым дефектом, о котором ему рассказал Силантьев.

Глава 14

Извозчика дефектных саней привезли в управление полиции в семь часов утра. По пути из него выморозило всю сонливость, а когда Петрусенко попросил у него вспомнить позавчерашнюю вечернюю работу, он задумался, и вдруг глаза его заблестели, лицо изумленно перекосилось. Этот человек, как и многие в городе, уже знал о новом убийстве, слышал, где оно произошло. Но если раньше не связывал свою позднюю поездку в тот район, то теперь, поднятый с постели и привезенный в полицию… В общем, Петрусенко понял, что извозчика озарило. Что ж, проще будет разговаривать. Потому следователь и не стал подступать издалека, спросил сразу: