Третье человечество - Бернар Вербер

Толпа, которая сначала, когда раздался визг шин и грохот металла, отпрянула, теперь осторожно подошла ближе. Автобус остался цел и невредим, а такси было всмятку.

Прилагая отчаянные усилия, Давид наконец выбрался из машины. Увидев, что водитель все еще барахтается в подушках безопасности, он достал пятьдесят евро и вложил купюру в руку, торчавшую из надутых воздухом оболочек. Затем, ощутив облегчение от того, что не пострадал, бросился вперед, на ходу сожалея о том, что заставлял таксиста ехать быстрее. Но сейчас у него были другие, более важные дела.

Он бежал до полного изнеможения, миновал несколько улиц и, наконец, добрался до места назначения. Перед массивным зданием с выведенной краской надписью «Муниципальный морг Парижа» он остановился, чтобы отдышаться.

Внутри, в старомодном интерьере, пахло плесенью. Дежурный попросил его подождать в специально отведенном для этого помещении. Несколько санитаров неподалеку обсуждали самых забавных своих «клиентов». Один рассказывал, что читал книгу о «Премии Дарвина», которой награждали тех, кто умер исключительно глупой смертью, словно в доказательство того, что эволюция человечества движется в сторону идиотизма. Давид слышал обрывки разговора.

– …открыл письмо со взрывчаткой, которое сам же и отправил. Оно вернулось, потому что на нем оказалось недостаточно марок!

– А бразилец, пытавшийся побить рекорд полетов на воздушных шарах? Он наполнил гелием тысячу шаров, и его унесло ветром. Тело нашли только через три месяца.

Санитары расхохотались.

– А канадец, который решил покататься на лодке? Его вместе с водой засосал пожарный самолет и выплеснул на горящий лес!

– А придурок, решивший сыграть в русскую рулетку?

Только вместо револьвера у него был автомат!

Снова появился дежурный:

– Господин Уэллс?

Давид подошел к нему. Он хотел объяснить, почему у него порвана одежда, взъерошены волосы, а на рубашке запеклась кровь, но потом махнул рукой: слишком долго рассказывать.

– Вас ждут в лаборатории. Нужно пройти через главный двор, комната 127-бис, справа в глубине.

Давид бегом пересек огромное учреждение, заведовавшее представителями рода человеческого по окончании их жизненного пути. В главном дворе были свалены гробы, указатели гласили: «Траурный зал», «Крематорий», «Прозекторская», «Морг», «Исследовательская лаборатория». Туда он и направился. Мать уже была в зале ожидания.

Мандарина Уэллс, миниатюрная женщина в траурной одежде, сидела, обхватив голову руками. При появлении Давида она встала, протянула к нему руки и заключила в объятия.

К ним подошел мужчина в халате:

– Полагаю, семья Уэллс?

Патологоанатом был брюнетом с большими карими глазами и огромными руками, которые так мешали ему, что сначала он попытался спрятать их за спиной, а потом сунул в карманы.

– Вашего мужа нашли сегодня утром. Военные, обнаружив его благодаря вшитому в куртку маячку, тут же доставили его сюда самолетом. Здесь он находится всего четверть часа. Он уже был… в этом состоянии.

– Что вы имеете в виду под «этим состоянием? – пробормотала Мандарина Уэллс.

Словно не услышав ее, врач покачал головой и поправил беджик с надписью «Доктор Мишель Видаль, патологоанатом».

– Я мог бы уже приступить к выполнению своих обязанностей, но, учитывая… особое состояние… объектов, предпочел дождаться вас. Благодарю, что прибыли так быстро. Принимая во внимание сложившуюся ситуацию, я счел необходимым поместить его в морозильный шкаф, который позаимствовал в нашей столовой. Позже вы поймете, что у меня просто не было выбора.

– О каком это «особом состоянии» вы говорите? – спросила Мандарина Уэллс.

Патологоанатом не ответил и повел их к лестнице, на которой пахло средствами дезинфекции с лавандовой и лимонной отдушкой.

Вид у него был удрученный.

– Хм… самолет был оборудован усовершенствованной системой консервации, и военные подумали, что… в конце концов… для меня это тоже было полнейшим сюрпризом… в таком виде тела попадают ко мне впервые, и я сделал все необходимые приготовления. Впрочем, сейчас вы все сами увидите.

Мишель Видаль отпер дверь и ввел их в герметичное помещение. Выключатель не работал, поэтому он взял аварийный фонарь и осветил им три прозрачных двухметровых куба.

Подойдя поближе, Давид и Мандарина увидели, что на самом деле эти кубы представляли собой выпиленные электрической пилой глыбы льда.

Внутри первого из них они увидели женщину, на ее куртке была надпись «Замороженное мясо».

Ее ноги не касались земли, она была похожа на фотографию человека в прыжке. В широко открытых глазах застыло удивление. Разметавшиеся рыжие волосы хранили ледяную неподвижность. Фотоаппарат на шее словно парил перед ней в невесомости.

На голове женщины во второй глыбе льда была каска с надписью «Канал 13: Экстремальные путешествия», а на шее – видеокамера. Вид у нее был напуганный. Она подняла руки, словно пыталась оттолкнуть какого-то монстра.

Наконец патологоанатом осветил третий куб, и Мандарина Уэллс вскрикнула. Ее муж выглядел как живой в глыбе льда. На нем тоже была оранжевая куртка с надписью «Замороженное мясо».

Первая жертва ледяного плена выглядела удивленной, вторая – испуганной, а на лице Чарльза Уэллса застыла маска неописуемого ужаса. Ученый тоже парил внутри прозрачного ледяного куба. Седая борода и брови были словно взъерошены ветром. Глаза были вытаращены, в разинутом рту были видны язык и зубы.

– О, Чарли! Любовь моя! – застонала Мандарина, покрывая лед поцелуями.

Доктор Видаль сунул в рот два пальца, свистнул, и перед ним появились двое помощников в серых халатах.

– Вы первая семья, приехавшая за своей льди… за своим родственником. Профессор Чарльз Уэллс был настоящей звездой этого груза… этой экспедиции.

Помощники с трудом подняли глыбу и водрузили ее на каталку. Возглавил шествие Мишель Видаль. Они миновали шлюзовую камеру морозильника, вкатили прозрачный ледяной куб в лабораторию и поместили его под яркий свет прозекторского стола.

Патологоанатом знаком велел им удалиться и обернулся к Давиду и Мандарине Уэллс:

– С вашего позволения, я предлагаю его разморозить. Но если вы не желаете присутствовать, можете просто опознать тело и уйти.

– Я слышал, что замороженный при низкой температуре человеческий организм может оставаться живым, – сказал Давид. – Если мне не изменяет память, сам Уолт Дисней прибег к криогенным технологиям в надежде позже вновь возродиться к жизни…

– Да, это так.