Сергей Есенин. Казнь после убийства - Виктор Кузнецов

Мы еще вернемся к этой загадке в связи с выяснением назначения дома № 8/23, сейчас же, опережая аргументы, поспешим с ответом: Залкин и Тейтель в «Англетере» отдыхали от допросов, которые они вели в таинственном соседнем здании, являвшемся, по нашим архивным наблюдениям, следственным изолятором. Нетрудно догадаться, что между гостиницей и домом-призраком существовали секретные подвальные ходы.

Так как наш ответ нуждается в документальных обоснованиях, подробнее скажем об упомянутых агентах.

Михаил Филиппович Залкин (по метрическому свидетельству — Моисей Рафаилович Залкинд) родился в 1896 году в городе Лиепая (Либава) Курляндской губернии. Учился в гимназии. В 1914 году на «ловлю счастья и чинов» прибыл в Петроград. В Февральские и Октябрьские дни стоял на стороне революции, участвовал в Гражданской войне; служил «лицом для поручений» при начальнике снабжения войск ВЧК, в отрядах охраны эстонско-латвийской границы и т. д. В 1923–1926 годах агент АСО УГРО Петрограда-Ленинграда. Службу в Активно-секретном отделении совмещал с деятельностью в ГПУ. Позже находился на хозяйственно-технической работе. Любопытный штрих: первым браком был женат на Фаине Моисеевне Каплан, ставшей в 1929 году супругой Г. А. Гольцикера, начальника АСО УГРО.

Другой загадочный жилец «Англетера», Дмитрий Михайлович Тейтель, родился в 1899 году в Петербурге. Окончил 6-ю местную гимназию. Участник Гражданской войны на Северном фронте, артиллерист. Большевике 1918 года. С сентября 1921 года по январь 1922 года уполномоченный по информации (3-е спецотделение) Петроградской ЧК, позже сотрудник агентурно-осведомительного Особого отдела здешнего военного округа, затем работник охраны ряда специальных объектов. С 1923 года агент АСО УГРО, продолжавший поддерживать связь с ГПУ. В «Автобиографии» (1924) Тейтель с гордостью писал: «Специальные поручения: исполнял, работая в ЛЧК, ГПУ и ОО ЛВО.

Вообще же знаю основательно работу ГПУ и Угрозыска». Учитывая, что Тейтель в «есенинские» дни 1925 года жил в «Англетере», выполняя неизвестное нам поручение, приглядеться к нему внимательнее будет нелишне.

В истории Активно-секретного отделения УГРО множество представляющих интерес для есениноведов имен, фактов, эпизодов. Вот еще одна существенная для нас деталь: 17 сентября 1925 года комиссия под председательством начальника АСО УГРО Г. Л. Гольцикера формировала Команду передвижного состава (Комперсо) ЛГМ. В списке (34 человека) значится Павел Петрович Петров, особо секретный агент ГПУ. Никакого отношения Петров к Комперсо не имел, ему, очевидно, требовалось легализировать швее не лишнее для него авторитетное удостоверение. (АСО УГРО — скопище прелюбопытных фамилий, некоторые из них небезызвестны и сегодня. В 1925 году агентами этого своеобразного филиала ГПУ были Николай Михайлович Невзоров, Герасим Иванович Ерин, Иосиф Станиславович Голембиовский).

Уверены, дальнейшие «разработки» архива АСО позволят глубже проникнуть в «тайну Англетера».

Глава 3. Вторая «кожаная куртка» Ленинграда

Милиционер Горбов, выйдя в 1930 году из тюрьмы, объяснил свое заключение критикой «некрасивых поступков» начальника губернской милиции Егорова и секретаря Ленсовета Леонова. Мало ли что, подумалось: ленсоветская работа многообразная, видимо, Леонов был связан по должности и с милицией, — может быть, дал в свое время нагоняй Горбову — вот тот и мстит.

После долгих поисков у нас в руках оказался «Трудовой список» Ивана Леонтьевича Леонова[15]. Читаем: родился в 1888 году в Новгородской губернии, русский (в одном из документов написано — по недоразумению? — «латыш»). Работал строителем, телеграфистом, садоводом (последнее — сомнительно, скорей всего — конспирировался), строгальщиком по металлу на Балтийском заводе, перед революцией не раз арестовывался, находился на нелегальном положении. В 1917–1918 годах — заместитель председателя Василеостровского Совета. Далее: «Октябрь 1918— 1 октября 1919. Петроград. ЧК — член коллегии. 1 октября 1919 — декабрь 1920. — Председатель Иваново-Вознесенской ЧК. Декабрь 1920—декабрь 1921. — Начальник Особого отдела и зам. Председателя Московской ЧеКа. Декабрь 1921 — март 1927. — Ленинградское ГПУ. Зам. начальника (курсив мой. — В. К.). 16 марта 1927 — секретарь Ленинградского Совета. 2 октября 1929. — Уволен».

Так вот, оказывается, на какую важную чекистскую птицу указал Горбов! Леонов, конечно же, по службе знал уже знакомых нам Егорова и Петржака. В Москве он, разумеется, встречался с Троцким и Дзержинским, ходил в заместителях у Станислава Мессинга, в интересующее нас время первой «кожаной куртки» Ленинграда.

Леонов мог знать Есенина по его приводам на Лубянку («Дело о "Зойкиной квартире"», август (?) 1921 года, и др.).

Так одна лишь фраза в заявлении участкового надзирателя Горбова привела в ленинградский чекистский штаб, располагавшийся в 1925 году на улице Комиссаровской (бывшей Гороховой) в доме № 4.

Довольно неожиданный поворот сюжета. Понадобилось познакомиться с Леоновым поближе — таким образом проясняются его служебные и другие связи. С трудом продираемся через старые бумажные залежи — уж очень засекречен и доныне таинственный фигурант. Но мир не без добрых людей. Мало-помалу потайной ларчик открывается. Различные источники помогли дополнить биографию заместителя начальника Ленинградского ГПУ.

В партию он вступил в 1914 году. (Почему-то освобожден от участия в войне.) Служил по классовой совести, награжден именными золотыми часами и почетным чекистским знаком. В начале 20-х годов водил дружбу с Г. Ватнер и другими политиканами, увивавшимися вокруг Троцкого. Когда последнего исключили в 1927 году из ВКП(б), стала закатываться и звезда Леонова. Его тогда пригрел бывший вожак (1919 год) петроградских чекистов Николай Павлович Комаров, ставший к тому времени секретарем Ленгубисполкома, а с марта 1926 года — его председателем, одновременно являясь главой Ленсовета.

Леонов известен в Петрограде как жестокий каратель. За превышение власти ему однажды даже объявили выговор. В 1929 году, когда его единоверцев и приятелей по разбойным делам сажали пачками в тюрьмы, он выжил, перейдя на хозяйственную работу, и даже попробовал выкарабкаться вновь на службу в тайное ведомство (в 1931–1932 годах в Иркутске), но не удержался. Вероятно, в 1932-м или несколькими годами позже его «пригласили на казнь». На наш взгляд, справедливо.

Сохранились секретные когда-то записки Леонова (1925 год) в профсоюз работников искусств (РАБИС), в Севзапкино 1925 г.[16] и в другие организации с «просьбами» выслать в СОЧ (Секретная оперативная часть) ГПУ, которой он командовал, бланки удостоверений и т. п. «с оперативными целями». Ведомство Леонова присматривало за «Англетером», что подтверждается, к примеру, недавно рассекреченной следующей служебной запиской от 6 октября 1925 года: