Там, где обрывается жизнь: повести - Михаил Март

— Профессор ознакомился с твоей медицинской картой. Тебе отпущено не больше года жизни. Состояние твоего сердца хуже, чем у покойного отца. Если ты не одумаешься, исход предрешен.

— Я трус, этим все определяется, — пожал плечами Аркадий.

Вика перевела. Испанец усмехнулся. И опять долго говорил.

— На счету профессора сотни операций и ни одного летального исхода, — переводила Вика. — Он делает по несколько пересадок в день. Важна подготовка и настрой больного. Его решимость, психологический настрой. Хотите жить, значит, будете жить. Место зарезервировано, тебя ждут в Испании.

— Через два дня я дам окончательный ответ.

Вика что-то сказала профессору. Тот кивнул и снова уставился на освещенный сад.

— Аудиенция окончена. — Вика взяла Аркадия под руку и повела в зал. — Слабак! На кого ты собираешь оставить фирму? На бездарного алкоголика брата? Или на ненавистную жену? Может быть, подаришь ее Прокофьеву? Он опытный финансист, быстро приберет к рукам все, что плохо лежит.

— Я же сказал. Финансовым директором будешь ты. Этот вопрос решен. Не дави на меня. Это же не аппендикс удалить, речь идет о сердце.

— Твое сердце — твой убийца. Ступай, развлекай гостей.

— И еще одно обстоятельство — я должен убить своего родного брата.

— Ты убьешь себя, а он будет хлебать водку до девяноста лет.

— В общем-то ты права, мир ничего не потеряет, если он подохнет где-нибудь у сточной канавы.

— Зачем так грубо. Он погибнет в автокатастрофе.

— Как я выманю его в Испанию? У него даже загранпаспорта нет.

— Оставь эту заботу мне, думай о главном. Аркадий пошел в зал, а Вика вернулась к «гостю из

Испании».

— Слов нет, сыграно талантливо, Олег. Кажется, вы пересказывали сюжет романа «Отверженные» Гюго.

— Вы тоже знаете французский?

— Не только. Не говоря уже о латыни.

— Черные линзы меня раздражают, я вас плохо вижу. Ночью в темных очках чувствуешь себя слепцом. — Он взял ее за талию.

— Атака началась?

— Я мог бы и дальше вилять перед вами хвостом, но, может, мы пропустим увертюру и куда-нибудь удерем?

— Я здесь хозяйка, у меня гости. Если появится другая тема для разговора, то я в зале.

— Что ж, я не рассчитывал на молниеносный успех. Вика улыбнулась:

— Вы не из тех, кто так легко сдается — а вдруг выпадет еще один шанс!

— По этому принципу я проигрываю все свои гонорары в карты.

Вика прижалась к нему, поцеловала и тут же ушла.

Возле двери балкона ее поджидала Галя. Выглядела она не лучшим образом. Даже макияж не мог скрыть синяков под глазами и покрасневших белков. Она увядала, как сорванный цветок.

— Почему вы мне не звоните? Я не нахожу себе места. Мне страшно, сплю с револьвером под подушкой. Вздрагиваю от каждого шороха.

— Напишешь письмо на имя прокурора. От руки. Число не ставь.

— Письмо о чем?

— О том, что твой муж имеет намерение тебя убить. Если с тобой что-нибудь случится, то только по его вине. Положи письмо в конверт и напиши адрес прокуратуры. Передашь конверт мне.

— На том свете мне уже никто ничем не поможет.

— Галина, твои слова Юрия не остановят, а это документ. Мы ничего никому отправлять не будем. Копию письма я сама покажу твоему мужу. Только так мы сможем помешать ему. Он знает, что со мной договориться невозможно. Прокурор получит письмо, если с твоей головы хоть волосок упадет. Другого выхода нет.

— Я вам доверяю. Если вы старого пройдоху держали в руках, то его бездарного сына скрутите в бараний рог.

— Ты все правильно понимаешь. И не тяни, письмо передашь мне завтра же.

За спиной Олега послышался милый голосок:

— Как можно изуродовать человека усами, цветом волос и линзами!

Олег обернулся. Перед ним стояла Лера.

— Если мужчина лучше обезьяны — он уже красавец.

— Бездарная отговорка. Приклеился к моей матери?

— От нее веет холодом.

Лера взяла его руку, положила себе на шею и провела ее к груди по декольтированному вырезу.

— А у меня жар. Согласен?

— Согласен. Тебе нужен бойкий паренек с равной температурой.

— Я сама разберусь, кто мне нужен. Как успехи?

— Аркадий болван. Ни один испанец не будет стоять на таком холоде и читать лекции.

— Да. По их меркам — это зима.

— С таких мелочей начинаются большие промахи. Даже я замерз. Отведи меня к людям и налей стакан коньяка.

Девушка выскочила на темную дорогу, Аркадий едва успел затормозить — еще немного и она оказалась бы под колесами. Аркадий вышел из машины и увидел Юлю.

— Бог мой! Ты с ума сошла?

Она бросилась ему на шею и заплакала.

— Что случилось?

— Дашку арестовали. Ее обвиняют в убийстве твоего отца, и в машине нашли кокаин.

На лице Аркадия появилась зловещая ухмылка.

— Молодец, стерва!

— Что ты сказал?

— Ничего. Садись в машину.

— Возле моего дома пасутся топтуны, за твоим тоже наблюдают. Я решила перехватить тебя в пути.

— Садись, отвезу тебя на дачу, там не найдут. Поговорим в дороге.

Когда машина тронулась, Аркадий спросил:

— Какие у ментов к тебе претензии?

— Кокаин доставала ей я. Через одного типа, которого тоже арестовали.

— Что за тип?

— Сутенер обычный.

— Хорошие у тебя друзья.

— Знаю его еще со школы, вот и все.

— Понятно. В классики вместе играли. Его за что арестовали?

— Похоже, он причастен к убийству Виолетты Луцкой, владелицы салона моды.

— Не объясняй, все знают этот дом и его моделей.

— Они меня заложат.

— Не дергайся. Я куплю тебе путевку в Испанию, уедешь на две недели. Скоро и мне придется туда ехать. Там и поговорим о наших планах на будущее. В розыск тебя объявлять не станут, нет достаточных оснований. Посидишь на даче несколько дней, там тепло, продукты я тебе привезу. И не хнычь. Ничего не случится.

Девушка обняла Аркадия за шею и положила голову ему на плечо.

У секретарши издательства не было комплексов. Кроме денег, ее ничто не интересовало, как, впрочем, многих, только она этого не скрывала. Фотограф Рудик подбрасывал ей время от времени халтуру в виде обнаженных сессий с нужными клиентами. Иногда сам с ней спал, но бесплатно — Марине не хотелось терять хорошего работодателя.

Утром они лежали в постели. Девушка недовольно выговаривала приятелю:

— Ты говорил, что этот поганый писака выложит десять штук без всяких споров. Где деньги?

Рудик посмотрел на часы:

— Звони ему сейчас. Самое время, пока он еще не успел опохмелиться. Пугни его.

— Какой телефон?

Рудольф сам набрал номер и передал ей трубку.

— Посмелее.

— Алло! Юра? Мариночка беспокоит тебя из издательства. Ты мне задолжал десять тысяч долларов. Даю тебе два дня. Если не вернешь долг, я его потребую у твоей жены. Ты же не хочешь скандала? Я могу показать ей справку о беременности. Жену-то ты так и не сумел обрюхатить. Целую, милый, и жду!

Марина засмеялась и бросила мобильник.

— Бедолага. Мычал, как бычок, не смог выговорить ни слова.

— Сработает. Он достанет деньги.

— Теперь и я так думаю.

— Тебе полагается премия за твое усердие. Поедешь в Испанию на берег Средиземного моря. Там сейчас бархатный сезон.

— На какие шиши?

— За мой счет.

— А паспорт?

— Устроим. У меня есть связи. Сделаем за неделю. Я скажу тебе, в какое турагентство пойти. Насчет денег не волнуйся, отдых за мой счет.

Марина улыбнулась:

— Ты настоящий мужик. Теперь я в этом убедилась.

— В редакции скажешь, что едешь в отпуск с писателем, пора пускать слухи о вашей связи. Пусть попляшет на раскаленных углях.

На пропускном пункте больницы Олег предъявил удостоверение.

— Дни и часы приема существуют для родственников, на нас этот распорядок не распространяется. Это понятно? — сказал он остановившей его медсестре.

— Я должна позвонить главврачу.

— Хоть господу богу. Ничего не изменится. Я должен немедленно увидеть больную Валентину Кайранскую.

Дежурная нервничала. Потом нажала кнопку на столе. Через полминуты щелкнул замок стальной двери и появился санитар.

— Это товарищ следователь. Сопроводите его в третий корпус в шестое отделение к больной Валентине Кайранской.

— Прошу вас, идите за мной.

Тюрьма она и есть тюрьма. Коридоры, окна с решетками. Палаты без дверей, блуждающие люди, похожие на животных, отвратительный запах с кухни.

Путешествие было долгим. Наконец они добрались до места.

— Койка у окна, — сказал санитар.

Олег подошел к больной. Перед ним лежала пожилая женщина с отсутствующим взглядом.

— Доброе утро, Валентина Сергеевна.

Реакции не последовало. Громов достал телефон, набрал номер, одновременно сделав несколько снимков на встроенный фотоаппарат. Санитар стоял в арочном проеме, соединяющим шестиместную палату с коридором.