Королевская пешка (СИ) - Юлия Владимировна Буланова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— На меня напали.
— Сожалею. Но я отвечаю за жизни своих подчиненных. А вы можете начать стрельбу, просто испугавшись. И кто-нибудь пострадает.
— Пока что пострадала только я. А вы доказали свою неспособность обеспечить безопасность дочери Императора.
— Можешь забрать себе эту игрушку, если останешься здесь до конца полета, — подал голос дядя. — Но мы не станем подвергать опасности членов экипажа. Подумаешь в одиночестве над своим поведением.
— Не возражаю.
— Ты не поняла, девочка, — победно усмехнулся брат Императора. — Ты будешь совсем одна. И еду тебе, тоже никто не принесет.
— Вы свободны, — во мне кипит ярость, но внешне я остаюсь спокойной и даже умудряюсь улыбаться. — Не смею вас задерживать, лэры.
И они уходят, отвешивая вежливые полупоклоны. Пистолет падает на постель рядом со мной. Зло кусаю губы. Прижали-таки, сволочи.
Из еды у меня только пачка печенья и фрукты, оставшиеся с ужина. Я попросила их не убирать. Вдруг, засижусь допоздна и проголодаюсь. Такое уже бывало, и это распоряжение не вызвало ни у кого удивления.
Впрочем, есть же всякие диеты и лечебные голодания. Несколько дней проживу. Так что прорвемся. А потом посмотрим кто кого.
Отступление
Император Эриан просматривал отчеты четырех своих шпионов, спешно переквалифицировавшихся в преподаватели для старшей принцессы. Их вердикт был таков: «Своевольна. Упряма. Непредсказуема. Ограниченно эмпатична». И в таком духе еще пара дюжин маловразумительных эпитетов.
— Читал? — спросил он младшего брата, вызвав его по закрытому каналу.
— Имел счастье.
— И что значит «Ограниченно эмпатична»?
Герцог Элайя на минуту задумался, а потом с усмешкой выдал:
— Хочешь на простом примере? Если ты будешь умирать на ее глазах, она скажет: «Туда и дорога». Ей даже настроение это не испортит. Если же вместо тебя умирать будет котенок, она расстроится.
— Милая девочка.
— Не то слово.
— И как она тебе? Сильно тупая?
— Окажись она идиоткой, с ней было бы в два раза проще, — мужчина помолчал пару минут и гораздо более серьезным тоном продолжил. — Но ты ведь помнишь, что она должна будет умереть? Если правда вскроется, мы никогда не отмоемся. Каждая минута ее жизни — это риск разоблачения.
— Боишься, что на меня нападет сентиментальность?
— Она удивительно похожа на прежних властителей Джанната. А законы наследования, которые были приняты у них писались опытом тысяч поколений.
— Старшая ветвь? Вздор! Элайя, это отродье потаскухи из варварского мира. В ней нет и не может быть и капли крови Старой Династии.
— Пока я наблюдаю обратное. И боюсь, что ты захочешь иметь такую наследницу. Красивую. Гордую. Несгибаемую. Но она — никогда не будет твоей дочерью. Потому что считает тебя недостойным.
— А ты говоришь, что у нее есть мозги.
— Она презирает тебя, — не унимался герцог. — Вероятнее всего, будет ненавидеть твоих детей. И уничтожит нас всех, появись у нее такая возможность. «Ограниченно эмпатична» — какое чудесное определение этого ублюдка. Не психопатка, но без колебаний готова убить тех, кого посчитала врагами. И рука у нее не дрогнула. А если у нее снова окажется в руке оружие, а напротив нее будет стоять Максимилиан?
— Ты снова пил? — В голосе императора прорезалось раздражение.
— Причем здесь это?
— Теряешь ясность мысли. Твои люди облажались. А потом попытались свалить вину на девчонку. Как? Вот скажи мне, как можно было позволить ее выхватить из своих рук оружие, а потом еще и в упор расстрелять? То, что она попала в них, меня ничуть не удивило. С трех шагов сложно промахнуться. — Эриан был зол и не стремился это скрывать. — Ее должны были сломать, а чего в итоге добились? Еще одна гадкая выходка сошла ей с рук. Впрочем, уже неважно. Если придется, будем держать ее на транквилизаторах. Вылетаю через час. И… — мужчина замолк, словно бы раздумывая, стоит ли говорить, но все же продолжил. — Умерь свою неприязнь. Нам предстоит несколько месяцев изображать любящую семью, а потом горько скорбеть о ней.
— Я всего лишь хотел предостеречь тебя.
— От чего? Я не пожалел бы даже Ланису ради процветания моей страны. Позволить необразованной девчонке из закрытого мира стать женой княжича Талие, а впоследствии княгиней? Это даже не смешно. Ее всегда будут ассоциировать с нашим домом. Талийцы будут судить нас всех по ней. Любой ее промах будет расценен, как наша слабость и использован против Тиверии. Думаешь, я этого не понимаю? Она умрет. Без мучений. Конечно, если будет тихой и послушной.
— Ей предстоит сгореть заживо, когда на ее корабль случится «нападение». Именно сгореть, а не задохнуться от дыма. Я это организую. Потому что тихой и послушной она не будет. Хотя, может притворится такой ненадолго. Врагов нельзя оставлять за спиной. Их следует убивать. А девчонка — наш враг. Хочешь ты того или нет. Ее воспитывал муж той подстилки. И он смог внушить ей ненависть к нам.
Часть 3
Я не испытывала особенных страданий от вынужденного заключения. У меня половина детства прошла впроголодь. Настроения это, конечно, не повысило. Но и польза была от вынужденной диеты. Дурь из моей головы выбила.
Если хочу выжить — надо включать мозг.
С папочкой придется вести себя по-другому. Задирать его крайне неразумно. О нем отзываются, как о человеке довольно жестоком. Вероятно, приказ тем неудачливым лэрам прийти ко мне в гости, исходил именно от него.
Поэтому улыбаемся и валим все на дядюшку. Это он виноват. Напугал. Ничего не объяснил. Запугивал. Бил! А я хорошая. Слабая. Просто, чудила с перепугу. И попробуй докажи обратное.
Моей настольной книгой стало «Уложение дворцового этикета». За эталон поведения я взяла Найрият. Часами перед зеркалом копировала ее мимику и жесты. С модуляциями голоса было проще. В контактном центре операторов даже не учат — дрессируют. Мы умеем нежно улыбаться и с искренностью ангелов на четырехэтажные маты отвечать: «Я так хочу вам помочь. Давайте, разберемся в этой ситуации». Не укор, а лишь робкий намек на него. Потому что клиент всегда прав. Даже если переходит грань пристойного поведения.
Дверь в мою комнату с противным шипением отъехала в сторону. Но я и не подумала повернуться. Просто продолжила расчёсывать волосы. Вошедшие были прекрасно видны в зеркало, напротив которого я стояла.
— Он дурак или предатель? — спрашиваю, потому что минуты молчания затягиваются.
Мужчины вздрагивают, но ответить ничего не успевают. Держать инициативу в разговоре… этому меня
