Лука Витиелло - Кора Рейли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
• ── ✾ ── •
После ужина мы перешли в гостиную пить и курить. Рокко Скудери и Фиоре Кавалларо были невыносимыми хвастунами, и отец пытался затмить их своим хвастовством. Мне хотелось набить уши горячим воском, чтобы не слышать их дурацких разговоров. Лучше бы Ария того стоила, потому что мир звучал менее заманчиво с каждой гребаной секундой, которую мне приходилось проводить с ублюдками из Наряда.
Я уже выпил четвертый стакан виски, когда все, кроме Маттео, Ромеро и Чезаре, наконец покинули гостиную. Отец уехал на встречу с высококлассной проституткой из лучшего борделя Наряда, но я не собирался рисковать повторением инцидента с проституткой из братвы.
Я позволил себе расслабиться, прислонившись к мраморному выступу камина. Мои глаза были тяжелыми от бдительности на протяжении всего дня, и я не мог рисковать потерять ее, пока мы находились в Чикаго.
Маттео развалился в кресле, будто был здесь хозяином. Его усмешка не сулила ничего хорошего.
— Могло быть и хуже, — сказал Маттео, улыбаясь еще шире. — Она могла быть уродиной. Но, черт возьми, твоя маленькая невеста виденье. Это платье. Этот тело. Эти волосы и лицо. — Маттео присвистнул.
Гнев захлестнул меня. Мы с Маттео часто говорили о девушках, и даже с менее благоприятными словами, но это было другим.
— Она еще ребенок, — сказал я пренебрежительно, скрывая свое раздражение. Маттео только еще больше разозлит меня, если я дам ему шанс.
— По-моему, она не была похожа на ребенка, — сказал он и прищелкнул языком. Он подтолкнул Чезаре. — Ты что скажешь? Неужели Лука слепой?
Чезаре пожал плечами и внимательно посмотрел в мою сторону.
— Я не вглядывался в неё.
— Что на счёт тебя, Ромеро? У тебя есть функционирующие глаза на лице?
Ромеро поднял глаза, затем быстро опустил взгляд на свой бокал. Я подавил усмешку.
Маттео откинул голову назад и рассмеялся.
— Черт, Лука, ты что сказал своим людям, что отрежешь им члены, если они посмотрят на эту девушку? Ты даже не женат на ней.
— Она моя. — тихо сказал я.
Я посмотрел на Маттео. Мои люди уважали меня, но Маттео проиграл битву. Не то чтобы мне нужно было волноваться. Он никогда не прикоснется к моей девушке.
Маттео покачал головой.
— Следующие три года ты будешь в Нью-Йорке, а она здесь. Ты не сможешь всегда следить за ней, или ты собираешься угрожать каждому мужчине в Наряде? Ты не можешь отрезать все их члены. Может быть, Скудери знает о нескольких евнухах, которые могут присматривать за ней.
— Я сделаю то, что должен, — сказал я, вертя напиток в своем бокале.
Я обдумал то, что Маттео сказал раньше, и мне это не понравилось. Мне не нравилась идея быть так далеко от Арии. Три года долгий срок. Она была красива и уязвима, опасная комбинация в нашем мире.
— Чезаре, найди двух идиотов, которые должны будут охранять Арию. — приказал я.
Чезаре немедленно ушел и вернулся через десять минут с Умберто и Раффаэле. Скудери стоял на шаг позади них, выглядя взбешенным.
— Что все это значит? — спросил он.
— Я хочу поговорить с людьми, которых ты выбрал, чтобы защищать то, что принадлежит мне.
— Они оба хорошие солдаты. Раффаэле кузен Арии, а Умберто работал на меня почти два десятилетия.
Я посмотрел на обоих.
— Я хотел бы сам решить, доверяю ли я им. — я подошел к Умберто. Он был почти на голову меньше меня. — Я слышал, ты хорошо владеешь ножом.
— Один из лучших. — вставил Скудери. Я хотел заставить его замолчать раз и навсегда.
— Не настолько, как ваш брат, если верить слухам, — сказал Умберто, кивнув в сторону Маттео, который сверкнул своей акульей ухмылкой. — Но лучше, чем любой другой человек на нашей территории. — наконец признал Умберто.
Маттео лучше всех владел ножом.
— Вы женаты? — спросил я потом. Не то чтобы брак когда-либо мешал мужчине быть дополнительно в отношениях с девушкой.
Умберто кивнул.
— Уже двадцать один год.
— Довольно долгий срок, — сказал Маттео. — Ария, должно быть, выглядит ужасно аппетитно по сравнению с вашей старой женой.
Я бросил взгляд на Маттео. Неужели он ни на секунду не может держать рот на замке?
Рука Умберто дернулась на дюйм к кобуре на поясе. Моя собственная рука уже лежала на пистолете. Я встретился взглядом с Умберто. Он прочистил горло.
— Я знаю Арию с самого ее рождения. Она ребенок.
Он сказал это с оттенком упрека. Если он думал, что это заставит меня чувствовать себя виноватым или что-то близкое к этому, он был дураком.
— Она недолго пробудет ребенком, — сказал я.
— Она всегда будет ребенком в моих глазах. И я верен своей жене. — Умберто сердито посмотрел на Маттео. — Если вы еще раз оскорбите мою жену, я попрошу у вашего отца разрешения бросить вам вызов в бою на ножах, чтобы защитить ее честь, и убью вас.
Это будет день Маттео. Ничто не доставляло ему большего удовольствия, чем кровавая поножовщина, возможно даже не киска.
— Вы могли бы попробовать, — сказал Маттео, оскалив зубы. — Но у вас ничего не выйдет.
Умберто не был угрозой. Ни для Маттео, ни для Арии. Я могу сказать, что он защищал ее по отцовски.
— Думаю, вы хороший выбор, Умберто.
Я повернулся к Раффаэле. Если бы мы были в Нью-Йорке, я бы уже всадил ему пулю в голову. Возможно, он думал, что я не видел взглядов, которые он бросал на Арию, когда думал, что никто не обращает внимания.
Я встал прямо перед ним. Он вытянул шею, чтобы встретиться со мной взглядом. Он старался выглядеть спокойным. Он не мог обмануть меня. В них был страх. Хорошо.
— Он член семьи. Ты действительно собираешься обвинить его в том, что он заинтересован в моей дочери? — сбоку вмешался Скудери.
— Я видел, как ты смотрел на Арию, — сказал я Раффаэле. Его глаза нервно блеснули.
— Как сочный персик, который ты хотел сорвать. — вставил Маттео, наслаждаясь этим слишком сильно.
Глаза Раффаэле метнулись к Скудери, как бесхребетный слабак, каким он и был. Я знал таких парней, как он. Они охотятся на слабых, особенно на девушек, потому что только так они могут чувствовать себя сильными.
— Не отрицай этого. Я знаю, желание, когда вижу это. И ты хочешь Арию, — прорычал я. Раффаэле не отрицал этого. — Если я узнаю, что ты снова так посмотришь на нее… если я узнаю, что ты находишься в комнате наедине с ней… если я узнаю, что ты касаешься ее руки, я убью
