Старшина Империи. Часть вторая - Александр Четвертнов

они отскакивают от охотника, правда, со стороны казалось, будто от воздуха. Тут не выдержали нервы у Хирша, и он активировал подрыв всех зарядов. Что тут началось, как будто мини шторм опустился на землю. Взрывы, брызги, летают комки земли и камни. Мимо меня пронеслась в воздухе какая-то рыбка. А охотник уже на берегу, стоит перед нами, невидимость отключил и хохочет, а наши пули застряли в его локальных щитах. А потом раз, и он уже на левом фланге, и одним махом сносит двоих человек из второго отделения.

Парни отбегают от него к мачте, стараются держаться подальше, а я почти в упор всаживаю в него очередь, и пытаюсь уйти в перекат. Не успел. Охотник сбивает меня на землю, и рубит сверху. Как Мелконян успел подставить под удар свой автомат, не понимаю, но и того мгновения, мне хватило, чтобы откатиться в сторону. А Мелкий (если выживем, не забыть попросить Роса присвоить ему позывной), в упор палит из своего покореженного оружия. Пули нет, зато струя разгонной плазмы бьет в охотника. Не вижу, какой результат, но Левон уже без руки, валится на землю, заливая всё кровью, будто из брандспойта, а враг уже снова рвётся к нашим, рубит еще несколько человек. А в голове у меня только и мечутся мысли:

— Где Туров? Почему не стреляет? Неужели его уже убили?!

Тут Пруха вместе с Гвоздём кидают в противника огромное бревно, отшвыривая того на берег, к самой воде, а охотник только ржёт.

— Слабенькие кадеты нынче пошли у империи. — сквозь хохот кричит он, вскидывая обе руки вверх, и в одной из них зажат шлем из которого капает кровь, кажется, это Опричников.

Да что же это, где Ростислав. У нас уже потери в восемь человек! Всего за две минуты боя! Блин, как же жить хочется! Мама!

И тут визор охотника взрывается кровавыми осколками, его тело падает перед нами на колени, а в воздухе висит след от пули. Да, Тур, да! Наконец-то! Мысли просто скачут, как бешенные. Мы сделали это, мы выжили. И вдруг я замечаю, что холм, где мы нору копали, просто разлетается на куски, и оттуда доносится такой дикий крик, полный боли и мучений, что волосы дыбом становятся. А потом всё затихает.

Гадел с Гусаром уже через две минуты были там, а я остался на месте, организовывать выживших.

— Будто бомбардировка прошлась, и вокруг ощутима сила. Её так много было, что, кажется, будто сквозь кисель продираешься. Ничего, пробились. — сказал Татарин, как только они вернулись. — Всё разворочено, а Тур лежит на земле с улыбкой, на губах кровавая пена, а он улыбается, и не дышит.

— Я пульса не нащупал, думал реанимировать, глянул, а компенсирующим костюм выдаёт диагнозы: кома, поражение мозга. — присоединился к нему Гусар. — Не рискнул, навредил бы. Тут госпиталь нужен.

Вот тебе бабушка и техника «мертвеца». Что ж, делать нечего, принимаю командование на себя. Хотел быть главным, вот и стал, только радости от этого никакой. Надо заниматься потерями.

Похоронили павших ребят там же на острове. Из нашего отделения погибли Опричников и Талицкий, Мелконян в тяжёлом состоянии, а во втором отделении недосчитались шестерых, в том числе и капрала Кручу, ещё несколько человек были легко ранены.

Обыскали охотника. Пуля попала ему в какой-то системный узел, так что никакой инфы мы не вытащили, нашли только письмо. Этот чудик его по старинке написал, на бумаге, и хранил у груди.

Всё, пора уходить. Скинули все доспехи на землю, и взорвали вместе с противником. Оставили лпдм только самым слабым из личного состава: Феймахеру, Чуватову, Цнаймеру, да Прухе. У них у всех индекс развития не больше пятнадцати единиц. Из второго отделения никто не возмущался, там самый слабенький боец обладал силой в восемнадцать пунктов, даже завидно немного. Хотя, толку от этих показателей, вон и Степа сильнее был, и Опричников, и где они сейчас? Да и Туров посильнее….

За несколько часов дошли до реки. Пруха повалил несколько деревьев, связал в мини плот, на который мы положили раненых, а сами вплавь, держась за брёвна. Как раз десять часов было, когда отплыли. Жаль, взрыва на дороге не слышали, хотя, хватит уже этих взрывов, передохнуть бы, уже больше суток не спали, и потери, потери.

Переправлялись тяжело — течение сильное в реке, нас на несколько километров унесло, но ничего, справились. Хорошо ещё, что живность никакая не атаковала.

Пока плыли, всё думал, я ж теперь командир, интересно, когда всё кончится, дадут ли мне главного старшину? А вдруг, сразу мичмана. А потом представил себя обер-офицером, вспомнил о сегодняшних потерях. Да ну на фиг! Я без понятия, как тащить на себе такой груз.

И вот мы на другом берегу. Плот разобрали, и бревна по одному отправили по течению, чтобы не привлекать внимания, а дальше…

* * *

— Слушай, Ростислав, мне тебе что, подробно все рассказывать? — возмутился Бобров. — Там ещё два дня скитаний по джунглям. Как мы сухпай уже почти доели, кстати, твой тоже, так что без обид. Или, как Феймахер от паука убегал, забыв, что он в доспехе?

— О, про Хирша я бы послушал. — улыбнулся я. — Ты так классно рассказываешь, Серёг, просто заслушаться можно. Да парни?

— Так точно. — подтвердил нестройный гул голосов.

— Да ну вас всех. — буркнул барон, — короче, старшина Бобров доклад закончил. Рад, что ты очнулся, командир!

— Я тоже рад, старшина. Я тоже.

Глава 3

Дорогая Кэтрин, ваше послание ввергло меня в тоску и уныние, заставило проклинать те мысли, которыми я руководствовался тогда, два года назад, когда избрал нынешнее место службы. С момента получения вашей записки я не могу ни спать, ни есть, уже неделю только брожу по серым пещерам, и мысли мои уносятся в прошлое.

Я был не богат, а вы обещали мне наследника, и я считал, что вы достойны больших условий, чем мог дать мой обедневший род. Ах, как я был благодарен вашему согласию на брак со мной, моё сердце трепетало от счастья быть с вами. Помните наши разговоры и мысли, которые, по обоюдному согласию, привели меня сюда, на эту треклятую планету отбросов на границе с империей грязных варваров, где достойных общества людей не больше, чем пальцев на руках?

Мы с вами уповали на достойное жалование моего нового звания коммандера и на щедрые выплаты за службу в дальнем гарнизоне. С этими деньгами вы, и мой наследник могли ни в