Записки Харитона Лаптева - Владлен Троицкий

Х. Лаптев поделил отряд на три группы, идущие с интервалами в 1 — 2 дня, чтобы в пути было легче размещаться на ночлег в небольших избах промысловых зимовьев. В юртах оставили троих лежачих больных и одного ходячего больного, матроса. За старшего оставался больной писарь Прудников. Им оставляли 7 мешков сухарей, 29 фунтов сливочного масла, 1 бочонок вина. Навеки остался здесь умерший 15 сентября канонир Федор Еремов, похороненный недалеко от юрт. Это была первая жертва, не перенесшая тягот, выпавших на долю потерпевших кораблекрушение.

За пять дней группа Х. Лаптева прошла 120 километров и наконец пришла в зимовье Конечное. Хозяев в нем не было, и здесь отдыхали 6 человек из группы Н. Чекина. Сам Чекин с двумя солдатами на упряжке собак выехал дальше на юг за помощью. 27 сентября партия Х. Лаптева вышла пешком к следующему зимовью, оставив ослабевших участников похода ожидать помощи в зимовье Конечном. С 27 сентября по 15 октября 1740 года в журнале записи не велись. Вновь записи появляются 15 октября, отмечая прибытие на хатангскую базу части экипажа «Якуцк» во главе с Х. Лаптевым. Еще раньше сюда на собачьих упряжках прибыл Чекин, и теперь он объезжал ближайшие зимовья для посылки спасательных партий на собаках и оленях навстречу медленно двигающимся к Хатанге слабым и больным членам отряда.

Первой заботой Х. Лаптева было организовать помощь бредущим по берегу сослуживцам, а затем получить провиант с Оленекской базы. 20 октября туда был послан солдат Я. Богачанов с приказом квартирмейстеру А. Толмачеву срочно доставить на Хатангу продовольствие, так как почти половина запасов погибла вместе с судном.

24 октября в зимовье на собаках приехали штурман С. Челюскин, иеромонах и несколько солдат, сообщивших, что за больными в «юрты» помощь послана, а в трех переходах отсюда, идет группа из 12 человек с тремя нартами собак. 29 октября группа прибыла на Хатангу, но не всем удалось добраться живыми: солдат Борис Панаев и писарь Матвей Прудников скончались в пути.

Последняя партия больных служителей прибыла на базу 4 ноября. «Привезли конопатчика Василия Михайлова мертвого, за 10 верст до зимовья помер» (л. 97). А 7 ноября прибыли на 8 нартах трое солдат, ездивших за остатками продовольствия и судового имущества к «юртам». Еще дважды зимой туда посылались служители, последний раз 9 марта 1741 года. Они «привезли с юрт с моря котел медный, 7 топоров, циркуль железный и парус фок с дырами да топсель» (л. 110).

Похоронив с воинскими почестями вблизи зимовья[31] своих троих товарищей, Х. Лаптев 8 ноября созвал консилиум, чтобы решить, как выполнить опись необследованного северного побережья. Всем было ясно, что теперь возможно вести опись только по суше. Такое решение следовало обосновать. Инструкция Адмиралтейств-коллегии разрешала вести съемку по суше, если невозможно было пройти судном, только в летнее время, измеряя глубину в устьях рек и вблизи берегов. Но, как убедился Х. Лаптев, летом двигаться по побережью на собаках было трудно из-за распутицы, а на оленях нельзя, так как для них еще не было корма. В решении консилиума обосновывалось намерение производить съемку весной на собаках: «…и по выше описанным невозможностям морской берег меж реками Хатангою, Пасеньгою и Енисею описывать в летнее время никак невозможно, кроме зимнего пути на собаках, как начать с апреля месяца» [32].

25 ноября Х. Лаптев отослал в Петербург рапорт о гибели судна и решение консилиума о сухопутных съемках весной. В рапорте он написал, что уже приступил к подготовке съемочных работ, «чтоб всуе время не прошло» [33], не ожидая официального разрешения Адмиралтейств-коллегии. На консилиуме выработали и план проведения съемок: тремя группами, по 3 — 4 собачьих упряжки и по 3 — 4 человека в каждой группе, начать опись берегов навстречу друг другу из устьев рек Хатанги, Нижней Таймыры и Пясины, где имелись базы — промысловые зимовья. Не участвующих в съемках солдат и матросов решено было отправить по окончании полярной ночи на Енисей.

Но прежде всего следовало перевезти провиант с Оленекского зимовья. 23 ноября прибыл наконец на оленях первый транспорт. Квартирмейстер Афанасий Толмачев привез испеченные в Оленекском зимовье сухари в 21 мешке, различные крупы, соль. Разгрузив караван, снова отправились на Оленек за следующей партией продовольствия. Всего было сделано три рейса по 100 оленьих запряжек в каждом. А. Толмачеву было поручено отобрать в окрестных зимовьях 10 лучших упряжек собак для съемочных групп, обеспечить их походным продовольствием и кормом для собак. Для полевых партий предназначались сухари и «уликта» — вяленое оленье мясо, крупы, сливочное масло. Для собак юкола — сушеная рыба, которую местные промысловики готовили для отряда Х. Лаптева все прошедшее лето.

В подготовке нарт, походных чумов, упряжи для собак, одежды (Х. Лаптев и его товарищи в санные походы брали испытанную зимнюю одежду местного населения), провианта быстро прошла полярная ночь. 16 февраля 1741 года выехали к Енисею на оленях 14 солдат, не участвующих в предстоящих работах, во главе с боцманматом В. Медведевым. В начале марта на восьми оленьих нартах квартирмейстер А. Толмачев повез на озеро Таймыр и к устью Нижней Таймыры продовольствие и собачий корм. Когда Толмачев возвратился, ему поручили везти на Енисей вторую партию не участвующих в работах солдат и матросов.

17 марта 1741 года выступил в поход на трех собачьих упряжках с двумя солдатами штурман С. Челюскин. К месту съемки — в устье Пясины он добрался по рекам Хатанге, Хете, Дудыпте, Пясине. Этот почти 1500-километровый путь был не особенно трудным, так как партия С. Челюскина уже прошла по нему от зимовья к зимовью, в которых ночевали и кормили собак. Но к северу от устья Пясины зимовьев не было, припасы для себя и собак пришлось везти с собой, ночевать в походном чуме.

15 апреля отправилась в путь на трех нартах группа геодезиста Н. Чекина, которой предстояло проехать от устья Хатанги вдоль восточного берега Таймыра к мысу Фаддея и от него начать съемку берега к северу и западу, закончив ее в устье Нижней Таймыры.

Харитон Лаптев 24 апреля с солдатом и «новокрещенным» якутом Н. Фоминым, владельцем зимовья в устье Нижней Таймыры, выехал туда на четырех нартах. Путь их пролегал по тундре до озера Таймыр, на которое выехали на четвертый день к заливу Юкаяму. Проехав по озеру около 70 километров, добрались до истока реки Нижней Таймыры, по ней поехали к морю.

Х. Лаптев начал съемку от Хатанги, записывал в журнал по компасу направления, а пройденные расстояния оценивались им по времени и скорости бега собак. В журнал он подробно заносил все повороты реки Таймыры, характеризовал ее берега. На второй день езды по реке он записал: «По обе стороны реки берега каменные, утесные, Щеки называются», а на следующий день появилась запись: «Здесь окончились утесные берега. Подкаменные называются для того, что в высокой каменной стене сделано яко пещера в длину сажен на 5, поперек сажени на 3, вверх саженей на 6. Сия гора утесная состоит из черного камня, подобно аспиду, меж слоями белый шов, подобно алебастру» (л. 115). Так Х. Лаптев описал известную на Нижней Таймыре (125 км вверх от устья) пещеру Миддендорфа.