«Если», 2004 № 04 - Журнал «Если»

Из щели в камнях появилась сморщенная мордочка нечисти. Класс «кикимора». Внешний вид — деловая старушка восьмидесяти лет. Она кого-то напоминала, вероятно, Матильду Ивановну из позапрошлой жизни. Укусит — не укусит? А может и просто брызнуть токсинами от испуга.

Кощей хотел было сотворить знак функции Finalize, но передумал.

— Мы с тобой одной фазы, — ласково сказал он и сменил окраску с маскировочно-пятнистой на приятное хаки. — Я такой же, как и ты, неладный.

Она моргнула — веки у нее напоминали шторки фотоаппарата, а третий глаз вообще сполз куда-то набок. Непорядок с файлом конфигурации, что ли? Да и речевой интерфейс явно не предусмотрен.

— Запомни, милочка, оба мы — непонятые прогрессивной общественностью… Когда выпутаюсь, обещаю помочь с интерфейсами, звуковую карту поставим — я все-таки из аристократов нижнего мира… Но сейчас возьми это.

Теперь Кощей держался за каменистую кручу только когтями и липучками правой руки. Левой же достал из межреберного отсека светопоглощающий предмет. Попутно заметил, как еще посветлела васкулоидная кровь, текущая по полупрозрачным металлорганическим сосудам. Запаса жизненной силы надолго не хватит.

— Только никому не отдавай. В ларце — утка, в утке — яйцо, в яйце — игла. В игле — коды. Обойдемся без подробностей, ты ж у нас университетов пока не кончала, разве что лесную школу для мелкой нечисти.

Что-то кольнуло указательный палец рядом с когтем, почувствовалась легкая, чуть сладковатая боль. Цапнула все-таки кикимора.

Кощей взглянул на крохотную рану в кремнийорганической коже. Кровь уже сгустилась, заткнув пробкой дырку. Посмотрел и внутренним взглядом. Тоже ничего особенного. А ведь кикимора может, при желании, запросто оттяпать полруки. Значит, это что-то вроде поцелуя…

Оттолкнувшись рычагами всех конечностей, Кощей полетел навстречу ворогам.

Его мономолекулярный клинок был невидим, но, рассекая податливый воздух, оставлял термальный след…

Кощею нравилось открытое столкновение, пляска с лезвиями, упоение боем и кристаллический покой посреди схватки, преодоление энтропийной ловушки — имя которой смерть, решение уравнений судьбы со многими неизвестными…

Первого эльфа Кощей специально не убил сразу, только ранил, полоснув по ляжке. Теперь тот мешал своим товарищам, молился Водану, хрипел «Hilfe», махал руками, пытаясь сохранить равновесие. Ухватившись за раненого, Кощей прыгнул на второго эльфа, в коротком махе сбил его с камня. И тогда уже оттолкнулся от первого эльфа.

Баллистическое уравнение было решено Кощеем правильно. Эльф улетел в шипящий поток, а Кощею удалось достать ногой третьего здоровяка на верхнем уровне. Впечатал ему каблук прямо в руну «гибор». Здоровяк свалился в поток и был распотрошен маньями, прежде чем успел подумать, какой стиль плавания ему выбрать. Из реки лишь ненадолго выглянул полиуглеродный череп с помаргивающими оптическими волокнами. А Кощей побалансировал на камне размером десять на десять и удержался.

Лжецаревич пробовал удрать, но Кощей настиг его в три прыжка. Засапожная отвертка перекочевала в руку мстителя, которая воткнула пыточный инструмент в затылок предателю и повернула десяток раз. Из вскрытой черепной коробки недруга полетели искорки микросхем.

Никакой жестокости, обычная педагогика для тех, кто еще захочет предать наше славное Тридесятое царство-государство.

Все?

Нет, не все.

С берега на Кощея смотрел заяц с подлыми человеческими глазами.

— Вот он, вот он, нечистый! Da stehts ег, meine Herren!

Ну что ж, драка продолжается. По склону противоположного берега спускался еще десяток эльфов в шкурах с управляемой зеркальностью…

Но внезапно мир замер и погас.

4. Тэнго и Кэш

Наступила ночь. Посреди ночи зажегся ослепительный золотой нимб. Внутри него левитировал инквизитор, с опущенным доминиканским капюшоном, с портфелем, в котором, наверное, лежали самозатачивающиеся инструменты дознания, с крючковатыми пальцами, которыми трудно гладить, но легко передавливать пневмопроводы. Был он массивный, сгорбленный — такой в темноте и за гоблина сойдет.

— Ну как, меня хорошо видно? — спросил инквизитор. По интонации было трудно догадаться, шутит он или нет.

На невидимую в оптическом диапазоне колесницу, на которой гордо возвышался горбатый инквизитор, вступил с виноватым видом Кощей, зажимая рукой мерцающую ссадину на лбу.

— Здравствуйте, Кэшью, — голос инквизитора пока не был тронут пренебрежением или злорадством. Идеальная вежливость, воплощенная в акустических колебаниях.

— Меня зовут Кэш. Или Кощей.

— Важно лишь то, как зовут меня. Инспектор Тэнго, лицензионная служба Змея Ананты, которую некоторые из вас называют Инквизицией. Где ларец с вашей жизнью?

— Не знаю. Вы ж так внезапно терминировали все процессы. А почему она вас интересует?

Тэнго не торопился отвечать.

— Вы родились в человеческом формате еще до киберозойской эры. Среди кощеев бессмертных вы — долгожитель.

— Оправдываю название, ваше преподобие.

— А мне кажется, что налицо аномалия. «Игла со смертью» — официальный терминатор кощеевой жизни. После того, как она сломана, остается только развешивать некрологи: «Ушел от нас дорогой товарищ, мы никогда не забудем длину его когтей». А вам, Кэш, все нипочем. Странно. Вы явно пережили самого себя. Вы — антиквариат, доставшийся нам от переходного времени, когда было принято, извиняюсь, колоть орехи задницей и считать это за добродетель. И вы, увы, тот антиквариат, который не хочет смирно стоять на полке или спокойно лежать в гробнице.

— Я всегда думал, что правоохранительные органы защищают право на жизнь, — неуверенно сказал Кощей.

— Право на жизнь есть у светлых сил, — твердо парировал инквизитор. — А кто, кстати, заказывал симуластан, это ваше Тридесятое государство?

— Ваше преподобие, по закону «О юридических гарантиях колдовства» я имею полное право не называть заказчика.

— Имеете, конечно. Однако вы работали в неприспособленном помещении без разрешения местного князя тьмы.

— Тридевятое царство по всем своим параметрам приспособлено для построения Тридесятого государства, которое на программном уровне наследует все исходные общественные классы и политические партии. Кроме того, я работал для группы, именуемой «Бабы-яги — за русский дух». Социально слабая группа, обладающая льготами…

— Бабы-яги, — инквизитор на мгновение застыл, принимая сведения от дигитального магистра «Лойола» в свою инфосферу. — Лицензия на социальную слабость не получена. Кроме того, они против свободы и демократии, зафиксированы их связи с правыми радикалами из Йотунхейма, более того, записаны их антиправительственные заклинания, призывающие финансовый кризис. Вы-то сами — член этой банды?