Сергей Михалков - Сергей Владимирович Михалков

class="stanza">

За мною следом ходит тень.

Куда бы я ни шел.

Сажусь к столу, всегда со мной

Садится тень за стол.

Она такая же, как я

От головы до ног.

И повторяет каждый шаг

И каждый мой прыжок.

В пути отстанет вдруг она,

А то пойдет вперед,

То, сразу сделавшись худой,

Куда-то пропадет.

То дорастет до потолка

За несколько минут.

А дети, почему они

Так медленно растут?

Ходить по свету без меня,

Должно быть, страшно ей?

А я не смог бы так ходить

За матерью своей!

И даже игры от меня

Она переняла.

Сама же ни одной игры

Придумать не могла!

Я раз проснулся раньше всех

На целых два часа

И вышел в сад, пока еще

Не высохла роса.

Но тень за мною не пошла:

Был сер осенний день.

До ночи в складках простыни

Спала лентяйка тень.

Сашина каша

Живет на свете Саша.

Во рту у Саши каша —

Не рисовая каша.

Не гречневая каша.

Не манка.

Не овсянка

На сладком молоке.

С утра во рту у Саши

Слова простые наши —

Слова простые наши

На русском языке.

Но то, что можно внятно

Сказать для всех понятно.

Красиво, чисто, ясно, —

Как люди говорят, —

Наш Саша так корежит.

Что сам понять не может:

Произнесет словечко —

И сам тому не рад!

Он скажет: «До свидания!»

А слышится: «До здания!»

Он спросит: «Где галоши?»

А слышно: «Это лошадь?»

Когда он вслух читает.

Поймешь едва-едва:

И буквы он глотает,

И целые слова.

Он так спешит с налета

Прочесть, спросить, сказать.

Как будто тонет кто-то,

А он бежит спасать…

Он может, но не хочет

За речью последить.

Нам нужен переводчик

Его переводить.

Муха

Меня преследовала Муха —

Она садилась мне на ухо.

На подбородок и на шею,

На все, что было перед нею.

Чтоб залететь в раскрытый рот.

Садилась мне на бутерброд.

На соль, на сахар, на печенье

И на мое стихотворенье.

В хлопушку превратив газету,

Весь день гонял я Муху эту.

Пока мой друг — трехлетний Тема

Не подсказал уйти из дома.

Сила воли

Я откровенно признаюсь.

Что в темноте я спать боюсь.

Когда вокруг меня темно

И занавешено окно.

Мне так и хочется вскочить

И поскорее свет включить.

Я чувства этого боюсь.

Но силой воли с ним борюсь —

Я говорю себе: «Лежи!

Глаза закрытыми держи!»

И я лежу, лежу, лежу.

Глаза закрытыми держу

И засыпаю наконец.

Ну, разве я не молодец!

А можно было бы начать

С того, чтоб свет не выключать,

И чтобы не было темно,

Не занавешивать окно.

И до утра при свете спать…

Но так же можно трусом стать!

Лапуся

Я не знаю, как мне быть —

Начал старшим я грубить.

Скажет папа: — Дверь открыта!

Притвори ее, герой! —

Я ему в ответ сердито

Отвечаю: — Сам закрой!

За обедом скажет мама:

— Хлеб, лапуся, передай! —

Я в ответ шепчу упрямо:

— Не могу. Сама подай!

Очень бабушку люблю.

Все равно — я ей грублю.

Очень деда обожаю.

Но и деду возражаю…

Я не знаю, как мне быть —

Начал старшим я грубить.

А они ко мне: — Голубчик,

Ешь скорее! Стынет супчик!.. —

А они ко мне: — Сыночек,

Положить еще кусочек? —

А они ко мне: — Внучок,

Ляг, лапуся, на бочок!..

Я такое обращенье

Ненавижу, не терплю,

Я киплю от возмущенья

И поэтому грублю.

Я не знаю, как мне быть —

Начал старшим я грубить.

До того я распустился.

Что грублю я всем вокруг.

Говорят, от рук отбился.

От каких, скажите, рук?!

«Фантазер»

Я был знаком

С одним быком,

Когда в деревне жил.

С людьми он дружбы не искал.

Детей к себе не подпускал.

А вот со мной дружил!

Да, да! Не знаю почему,

Я чем-то нравился ему:

Когда меня встречал,

Он на меня, как на врага,

Не выставлял свои рога,

А дружески мычал.

Бывало, выйдешь на лужок

И позовешь его: — Дружок! —

А он в ответ: — Иду-у-у! —

И сам действительно идет

И не спеша губами рвет

Ромашки на ходу.

За лето я к нему привык,

И это был мой личный бык!

Пять лет прошло с тех пор.

Не знаю я, что с ним теперь

И с кем он дружит, грозный зверь

По кличке Фантазер…

Людоед

 Живет на свете людоед,

Разбойник — и