Одинокие воины. Спецподразделения вермахта против партизан. 1942—1943 - Вальтер Хартфельд

Северное укрепление на холме оставалось мрачным и молчаливым. Один немецкий младший лейтенант приказал выдвинуть на боевую позицию противотанковое орудие, которое простреливало главную улицу. Партизаны были вынуждены прекратить продвижение до тех пор, пока один из них не заметил грузовик с бочками горючего. Он сел в него, повел на немецкую огневую позицию и, прижав акселератор камнем, выпрыгнул из кабины как раз перед самым взрывом. Одна из бочек свалилась прямо на орудие.

Партизаны снова повели наступление.

В большинстве домов было два входа. В то время как на некоторых улицах скрывавшиеся во дворах партизаны бросали гранаты, их товарищи следили за бегством оккупантов и уничтожали их пулеметными очередями.

— Внезапность, — рычал Мясенко, — внезапность — это движущая сила войны.

Блестя от пота, с непокрытой головой, он торопил своих партизан, нимало не беспокоясь об опасности, которой подвергался. Некоторое время назад ему тоже пришлось, как этим немцам, позорно бежать ночью из маленького городка у польской границы.

Один партизан бросил на крышу дома справа, где находилось пулеметное гнездо, связку гранат. Раздался взрыв.

В одном из дворов немецкий и русский солдаты, без оружия, лихорадочно искали камень или оглоблю, чтобы продолжить схватку.

Немцы отступали шаг за шагом к радиостанции, которую продолжали обстреливать минометы. Полковник, командовавший гарнизоном, естественно, запросил подкрепления, но было маловероятно, что они прибудут вовремя. В большом замешательстве он отдал приказ отходить малыми группами к безмолвному холму.

Теперь жители городка присоединились к партизанам, они собирали оружие погибших немецких солдат. О том, что их городок разрушают, зачастую бессмысленно, они даже не думали. Они тоже хотели разделить с партизанами боевую славу. Один партизан нагрузил телегу взрывчаткой и погнал лошадь, которая, обезумев от грохота и выстрелов, понеслась вправо и остановилась, когда телега ударилась об угол здания радиостанции. Для окончательного штурма Мясенко приготовил бутылки с зажигательной смесью. Так как время теперь играло против него, с наступлением рассвета он должен был находиться далеко от Красного Рога.

Ковалев кусал ногти, видя городок в сполохах огня. Он вглядывался в темноту, скрывавшую ловушку, которую приготовил. Вскоре первая группа немцев напоролась на минное поле.

В тот момент, когда думаешь, что избежал опасности, становишься наиболее уязвимым. Удаляясь в обнадеживающую тьму, немцы ступали на землю, которая взрывалась под их ногами. Обезумевшие, не зная, куда бежать, солдаты, миновавшие мины, попадали под безжалостный огонь автоматов и пулеметов отряда Ковалева.

Но Терентьев, командовавший атакой на город с западной стороны, недостаточно перекрыл свой сектор. Оставался узкий свободный проход, который немецкий полковник быстро обнаружил. Он собрал людей, чтобы провести их через этот проход, и одна группа из состава гарнизона — очень незначительная — смогла прорваться в лес.

В городе разыгрывался поразительный спектакль. Его жители довольно долго занимались трупами немецких солдат. Группа подрывников взорвала радиостанцию. Повесили нескольких предателей.

Мясенко начал беспокоиться об отходе. Хотя ему и нравилась стихийная реакция жителей на появление партизан, он был достаточно умен, чтобы понять, что она вызвана большей частью сложившейся в ходе боя обстановкой. В лихорадке подобного рода самозабвение делает мирных граждан и маньяков героями или заставляет завидовать им. Но начинало светать, и жизнь брала свое. С рассветом прибывали немецкие подкрепления.

Мясенко не мог заботиться о лишних ртах: поэтому ему пришлось предоставить мирных жителей их собственной судьбе.

Убедившись в надлежащем выполнении акций по разрушению, он приказал отступить.

Сильно нагрузив себя, унося своих убитых и раненых, прихватив оружие и боеприпасы, партизаны отправились лесной дорогой, оставив Красный Рог и его жителей на произвол судьбы. Некоторые из жителей присоединились к партизанской колонне.

Почти в полночь Клаус и его команда были подняты по тревоге Фертером. Но Красный Рог находился в двадцати километрах от их расположения, и в любом случае было маловероятно, чтобы двадцать четыре человека могли серьезно изменить характер боя. Представлялось гораздо более важным организовать охоту на партизан.

Им потребовалось четыре часа, чтобы добраться до городка, который пылал в первых лучах рассвета. Карл Вернер забил тревогу: к ним не без шума приближался какой-то отряд. Коммандос рассредоточились в одно мгновение, спрятавшись за деревьями, кустами, в кучах листьев. Этот шум спас от полного уничтожения в иной обстановке колонну немцев. Все еще не раскрывая себя, Клаус окликнул отряд немцев с целью опознания и спросил, кто они такие. Полковник в одиночку выступил из девственного леса и увидел, как его один за другим окружают люди.

Из Красного Рога смогли уйти тридцать девять солдат и офицеров из трехсот тридцати семи человек, составлявших гарнизон.

Гюнтер взял на себя оказание первой помощи раненым, в то время как полковник рассказывал Клаусу и Хайнцу, как происходило нападение. Хайнц протянул полковнику свой блокнот, чтобы тот начертил ему план городка.

Немецкие подкрепления должны были вскоре прибыть, и для полковника и его людей безопаснее было бы ожидать их здесь. Впрочем, Клаус не настаивал.

Что касается коммандос, то они должны были продолжать охоту. После изучения плана, который начертил полковник, Хайнц предложил обойти город с севера. Отряд партизан, занимавший северный опорный пункт, не мог отступать иначе как этим путем, чтобы обойти минное поле.

В укреплении на холме Клаус обнаружил двадцать пять убитых немецких солдат без оружия и одежды. Один партизан-весельчак взял на себя труд заменить портрет Гитлера портретом Сталина. Предусмотрительный Эрнст Райхель снял его и сунул тайком в сумку: портрет может пригодиться.

Следы отступавшего отряда не обнаруживались в пределах двух-трех километров. Но Хайнц не обманывался: Ковалев должен был совершить этот обход, который позволял к тому же прикрыть большую часть партизан от нападения с северо-востока.

Не увидев Красный Рог, егеря без труда представили в своем воображении трупы немецких солдат, лежавших на разоренных и окровавленных улицах города. Они быстро двигались в душевном напряжении, как сбившаяся стая. Увидев хутор, они сделали короткую остановку, и, не обнаружив ничего подозрительного, пошли дальше, разбившись на небольшие группы. Хуторяне, заметив егерей, приняли их за вторую группу партизан и приветствовали их с большим энтузиазмом. Они не замечали своего промаха до того, как все егеря оказались среди них. Установилось невыносимое молчание, пока Хайнц не прервал его грубым голосом: