Посты сменяются на рассвете - Владимир Понизовский

— Нет уж! — резко ответила она.

Темень, вражеский тыл — а ему, Андрею, сейчас было хорошо. Почему? Неужели оттого, что рядом шла эта девушка?.. Он испытывал тревогу: не женское это дело — война, да и под силу ли ей их работа? И в то же время как-то тепло было на душе.

Луна, описав половину дуги, уже готовилась скатиться к зубчатому горизонту, когда они достигли наконец железной дороги. Накатанные рельсы мерцали вдоль боковины горы. С одной стороны вплотную к насыпи подступала отвесная скала, с другой — в нескольких метрах от полотна зияло ущелье. В черном провале река глухо ворочала камни.

Предположение, что враги их не ждут, подтверждалось: ни впереди, ни сзади по дороге не видно и неслышно патрулей и постов. Диверсанты залегли вдоль насыпи, а Лаптев с тремя минерами подготовил оснастку.

Подползли к рельсам. Андрей поручил закладку мины пикадору. Чернобородый красавец на занятиях и на практике в горах быстрее других усваивал премудрости подрывного дела. Внешность Росарио вполне соответствовала его натуре. Его тонкие крепкие пальцы перебирали капсюли, взрыватели с секретами и прочую снасть так, будто это были струны банджо. Вот и сейчас вроде бы с ленцой, спокойно улыбаясь, пикадор колдовал над миной. При помощи двух подручных вырыл под рельсом минный колодец, заложил взрывчатку, подсоединил капсюль, взвел пружину. Андрей проверил, все ли правильно, одобрительно похлопал Эрерро по спине, показал: «Засыпайте!»

Росарио подвел конец пружины, одним краем упиравшейся в минный взрыватель, под нижний срез рельса и осторожно освободил чеку. Мина — нажимного действия. Теперь достаточно рельсу просесть под тяжестью паровоза — и устройство сработает.

Андрей представил, как огненная сила взрыва вздыбит и опрокинет паровоз, как рухнет он в пропасть, увлекая накатывающиеся с горы вагоны. Они закувыркаются, разбиваясь в щепы о камни.

Но ждать эшелона нельзя. Неизвестно, когда он появится. А скоро уже начнет светать.

Вместе с Росарио и другими минерами он замаскировал следы подкопа, заложил сверху щебенкой, чтобы обходчик и днем ничего не заподозрил. И подал группе команду на отход. Повел назад прежним, уже освоенным маршрутом. Не одолели они и части пути, как донеслось сопение приближавшегося состава, а через мгновение позади взметнулось над горами багряное пламя, затем раздался такой взрыв, что заложило уши. Эхо стократно размножило его, будто забушевала средь звездного неба гроза. Потом снова раздались взрывы. Андрей определил: от детонации «заговорили» боеприпасы в вагонах.

— Ну, братцы, теперь ноги в руки!..

Когда подошли с тыла к передовой, она встретила их трескотней пулеметов и винтовочными залпами — франкисты наобум палили из окопов в темноту. Отвечали и республиканцы.

Первый экзамен сдан!.. Андрей повел следующую группу. Потом еще одну. Составлял их так, чтобы постепенно каждый из бойцов побывал на задании. Скоро и франкисты почувствовали, что в борьбу с ними вступил новый, умелый и сильный противник. Вдоль железнодорожной магистрали были установлены посты, усилена патрульная служба, курсировали дрезины.

Но если настоящего шахматиста сравнивают с художником, подчеркивая этим, что в основе его игры лежит творчество, то и настоящего разведчика с полным правом можно сравнить с гроссмейстером — «великим мастером». Нет большей опасности для специалиста секретной службы, чем косность. Чтобы не поддаться ей, всегда считай, что враг уж во всяком случае не глупей и не слабей тебя. Так, еще в ЧК, учил своих помощников Дзержинский, так учили Андрея и потом. Теперь этот принцип камарадо Артуро старался внушить своим испанским товарищам. Самое время! После первых удачных операций они не только освободились от страха, но, верные своим темпераментным и экспансивным натурам, перестали бояться самого черта, сделались бесшабашно смелыми, готовы были лезть на рожон. Доводы и авторитет командира на компаньерос мало действовали.

Чтобы сбить франкистов с толку, Андрей проводил диверсии на широком участке: сегодня — на самом юге, через неделю — в двухстах километрах северней; в этот раз подрывают железнодорожное полотно, в другой — мост или склад горючего.

Но после очередной вылазки, уже когда отходили, их настигла погоня. Группой прикрытия командовал Хулиан. Он и его парни залегли с пулеметом и карабинами в расселинах.

— Я — с ними! — рванулся было к ним сеньор Лусьяно.

— Отставить! Приказываю отходить со всеми!

Отряд забирался в горы, а сзади тарабанили дружные очереди и щелкали винтовочные выстрелы. Потом очереди стали реже и тише. Громыхнули ручные гранаты. Еще несколько щелчков — и наступила тишина. Бойцы остановились, понуро опустили головы. Стали о чем-то спорить между собой.

— Они говорят: нельзя было оставлять товарищей, — прошептала Хозефа. — Вы же сами говорили: «Один за всех, и все за одного — думай о товарище, а потом о себе!»

— Объясни: нам надо думать прежде всего о нашем долге перед республикой. Мне больно за Хулиана и других ребят. Но франкистов вдесятеро больше, чем нас. Останься весь отряд, они перебили бы нас всех... В бою не бывает без потерь. И еще скажи: мы отомстим за погибших.

— Они спрашивают: откуда командир знает, что франкистов было много?

— Иначе они не рискнули бы преследовать ночью. По разрывам я определил, что у них минометы. Я слышал моторы. Наверное, у мятежников танкетки. А нас всего десять.

Действительно, через несколько минут сзади, слева и справа послышались шелест камней, осыпавшихся из-под ног, перекликающиеся голоса. На проселке, змеившемся внизу, заурчали моторы.

Но группа перевалила через седловину горы, оторвалась от преследователей и вскоре была уже среди своих.

Хулиан появился на вилле под Малагой через две ночи на третью. Одежда его была изодрана и окровавлена.

— Пабло и Хосе убиты. Пулемет остался там, — угрюмо сказал он. Сам докер был ранен несколько раз — к счастью, легко. Через несколько дней, хоть и перебинтованный, он уже был в строю.

Уничтоженные мосты. Подорванные эшелоны. Искореженные участки железнодорожного полотна. Удары диверсантов ощущались на всем фронте, вплоть до Мадрида: перевозки войск по магистрали то и дело прерывались.

Но Андрей понимал, что его задача — не только проводить диверсии. Надо готовить надежных командиров-испанцев для таких же отрядов. Время от времени он начал посылать в тыл группы подрывников во главе с Обрагоном, Рафаэлем или Хулианом. Для особо ответственных рейдов берег пикадора Росарио.

Наступила зима. Здесь, на юго-западном побережье Средиземного моря, она отличалась от осени лишь нудными дождями и сырыми туманами. Испанцы мерзли, кутались в одеяла манто, которые накидывали на себя как плащ-палатки. Действовать в горах стало трудней. Зато и ночи — длинней и беспросветней.