Семицвет: молодость богов. Части 1-2 - Святослав Зайцев

— Ты не прав. — Повторил он. — И это все, что я могу сказать. — Добавил Алексей для риторики.

— Ты считаешь, что я не прав? Ну, предположим, хорошо, скажи, кто тебя любит кроме тех, кто обязан делать это по семейным обстоятельствам. — Это был выстрел в упор. Алексей проглотил ложку каши — он всегда ел самое невкусное большими ложками. Но сейчас он сделала это, чтобы растянуть время, подыскивая аргумент. И действительно — кто его любит? Можно привести в пример Лизу, но они подружились совсем недавно и отец не поверит. Да и не подружились, в общем, она просто его поддержала. К тому же ему придется рассказать про болото, а это нечестно.

— Меня любит император! — внезапно выдал он. А что, отличная мысль — внезапность суждений, хорошая тактика. Надо запомнить. Отец аж поперхнулся. Это действительно было неожиданно. Да так неожиданно, что Алексей, наспех дожевав, засмеялся от души. Ну, правильно, как тут возразить. Император ведь всех любит. Эй, жители империи! Сердце императора полно любви к этому миру!

— Ты вообще понял, к чему я задал тебе этот вопрос? — спросил отец. А вот это было уже не честно. Конечно же, Алексей понял, к чему он этот вопрос задал. Он хотел обратить его внимание на то, что у него, бестолочи, нет терпения, нет в жизни цели, только малопонятные мечты и странные фантазии. В общем, они друг друга прекрасно поняли. Но требовалось, во что бы то ни стало уклониться от прямого ответа. Но как это сделать, он понятия не имел.

— Тебя никто не любит. — Продолжал отец, словно почувствовав его беззащитность. — Каким-то невероятным образом ты настраиваешь против себя всех окружающих тебя людей. Даже здесь, в этом доме, все ссоры происходят исключительно из-за тебя. Не понимаю, как у тебя это получается? — Отец развернулся к нему и поставил локти на стол. Это была такая агрессивная поза, что Алексей не нашел ничего лучшего, как развернуться к нему и начать его передразнивать. Он тоже положил руки на стол и даже кулаками по столу ударил.

— Я серьезно с тобой хочу поговорить. Не паясничай.

— А ты себя так не веди!

— И это ты меня в плохом поведении обвиняешь? Я же до тебя достучаться не могу.

— Мальчики, не ссорьтесь! — сказала Света.

— Мы не ссоримся, — хором ответили оба.

Света не понимала, что фразочки типа «не ссорьтесь» или «не ругайтесь» — нередко были совершенно неуместны.

— Ты думаешь, что не можешь до меня достучаться? — воскликнул Алексей. — Просто ты не стучишь, ты тараном дверь выносишь. Ты давишь, и давишь, и давишь. Ты не понимаешь — почему у меня получается настраивать всех против себя, а я не понимаю, отчего-то ты так все преподносишь, что с тобой сразу хочется спорить, сопротивляться и делать все наоборот. Не понимаю, как у тебя это получается? — Алексей выдохнул и убрал руки и слабо выдавил из себя:

«Даже сейчас ты так сел и так на меня смотришь, будто допрашивать решил. Ещё лампочку в лицо направь. Словно я тебе не родной, а враг какой-то. В школу из дома иду как с войны. Домой из школы иду как на войну. Все, чтобы я не захотел — все отвоевывать приходиться! За все приходиться воевать! И с кем? Со своими родителями?»

Повисла тишина. И у Алексея даже не было сил попытаться придумать веселую тему для разговора. В какой-то момент тишина стала невыносимой, и когда все внезапно захотели что-то сказать, буквально за мгновение, вдруг заговорил Арсений.

— А знаете, Павел, мне кажется, на самом деле вы отлично ладите. И что ваш сын не зря хочет поступать на военную кафедру. У него есть все задатки!

Алексей перевел дух. А с кашей то он все-таки справился!

— Мне пора на работу. — Быстро сказал отец. — У меня сегодня планерка. — он встал и вышел. И, кажется, он был подавлен. Впрочем, Алексей тоже был подавлен. Хотя своего он добился. Спор переспорил, выигрыш выиграл, да и кашу кое-как доел.

— А как же буженина? — ахнула Света.

— Раздели между детьми, им же расти ещё, в конце концов.

— И да, сударь, — сказал он уже на пороге. — Помоги Свете с посудой.

И все-таки он вел себя иначе. Немного смягчился, что ли. А может, просто растерялся.

— Ну что же, — произнес Арсений, когда все вышли. — Родители, вижу, тебя не до конца поддерживают. — Да, конечно, не очень хорошо. — Продолжил он, — Однако, не должно повлиять ни на твою успеваемость, ни на твой настрой. По крайней мере, если ты действительно будущий защитник империи, а не просто хочешь испытать судьбу, такие мелочи тебя вообще волновать не могли.

Ну да, ему легко говорить. Подумал Алексей. И тут же вспомнил, что сам себе обещал прислушиваться к тем, кому легко говорить.

— Проводишь меня до вокзала? — Алексей согласно кивнул и молнией кинулся одеваться.

— Я выдал твоему куратору необходимые инструкции. — сказал он дожидаясь электрички, — Ты будешь посещать мои занятия три раза в неделю. Остальные дни — посвящать домашнему заданию и общим наукам. Куратор будет контролировать твою работу. Поначалу будет сложно, многое будет непонятно, многое не получаться…

Мимо оглушительно проехала электричка.

— И вот что я ещё скажу — математику могут освоить либо ботаники, либо одержимые. К первому типажу ты не относишься. Остается надеяться, что относишься ко второму. Потому, что если это не так, то освоить её ты не сможешь. До скорой встречи, Алексей Прошин.

Алексей окончательно сбился с пути. Он держал в руках планшет и пытался ориентироваться по карте, но найти дом восемь на Новоселовском проспекте не мог. А опаздывать на первый урок очень не хотелось. Мало того, он с самого начала побаивался, что опоздает. Поэтому решил выехать заранее. А потом подумал, что хочет не только не опоздать, но и приехать раньше. Поэтому выехал заранее. И вот теперь, все это заранее — полтора часа лишнего времени были потрачены на блуждание по незнакомому городу. В любой другой ситуации он бы обрадовался, пошел гулять куда глаза глядят… Попал бы в какое-нибудь волшебное место. Но сейчас суматошное беганье взад-вперед по проспекту только выводило из себя… Там, на болоте он, по крайней мере, знал куда идти. Был ориентир — лес и холмы. А тут ориентиров не было. Вернее были, но слишком уж непонятные.

Златоуст был пригородом областного центра. Вокруг раскинулись небольшие поселки и коттеджные домики. В одном из таких и жил тот, кто должен будет его, бездаря и лентяя научить математике и спасти из плена профессиональной неопределенности.

Арсений Арсеньевич. Спаситель Арсений.

— Доблестный служитель империи, самой почитаемой и высокооплачиваемой профессии империи. Были, конечно, и другие важные профессии: врачи, мирные летчики, строители, экономисты, военные те же. Но сначала их всех нужно было хорошо обучить.

Справа — озеро. Красивое, кстати. Все правильно… И воздух тут свежий, кстати. Слева — велодорожки. Дальше какой-то дворец или местный клуб, на карте, между прочим, не указан… А ещё последняя версия! Свинство какое.

Потом — домики с антеннами, на некоторых — таблички с разными ООО, ЗАО, ОРАО и прочими мелкими канторами и конторками. Названия — черт ногу сломит. Чего стоит, к примеру «Редакция журнала Пенопеноулретан». Что это за химическое соединение такое, что ему целый журнал посвящен? Хотя, с другой стороны — если ты издаешь журнал, который отправляется во все уголки империи, а может и мира — зачем тебе сидеть в пыльном столичном центре? Можно устроиться в глуши.

Он перевел дух и попытался собраться с мыслями. Где-то он что-то спутал. Ровный ряд домиков на Новоселовском проспекте, среди которых он никак не мог отыскать номер восемь. А урок начинается через пять минут.

Внезапно раздался звонок. Номер! Ну конечно — спаситель Арсений. Наверняка хочет узнать, почему он до сих пор не на месте.

— Здравствуйте, сударь.

— Лешечка? — на другом конце раздался звонкий женский голос, Алексей, прям, подпрыгнул от неожиданности. — Я тебя так звать буду, ладно? Лешечка, я жена Арсения Арсеньевича, у нас один телефон на двоих. Ты куда подевался? Заблудился? Мы все тебя ждем. Может тебя выйти встретить?

Ага. Жена значит.

— А ты где сейчас? — Алексей прищурился и отодвинул телефон — то ли связь была слишком хорошей, то ли голос у неё был громкий, а может и то, и другое — громко. А попросить говорить потише он не решился.

— Новоселовский переулок… — сказал он, озираясь.

— Что? Что ты мямлишь? Я ничего не слышу!

— Новоселовский переулок! — сказал он громче.

— А, так ты в переулке уже. Ну отлично. Видишь озеро и крытое кафе с красной вывеской?

— Да, сударыня.

— Повернись к нему спиной. Что видишь?

— Какое-то большое здание. Похоже на дворец.

— Ну и что ждешь? Входи и звони. Я тебе открою и проведу в аудиторию. И пошустрее, опаздывающие остаются без завтрака.

Алексей мысленно дал себе подзатыльник. И ещё один. Гигантский дворец и был восьмым домом — и принадлежал спасителю Арсению. Или его жене. Или им обоим.